Он справился со своим гневом, понимая, что сейчас это не принесет никакой пользы. Их бросили в атаку, и ему оставалось только еще раз мысленно пройтись по всем деталям своего плана, чтобы увериться в том, что он ни в чем не ошибся, чтобы еще раз обдумать слабые места и обнаружить проблемы, на которые он сначала не обратил внимания. Но он не нашел в своей схеме никаких бросающихся в глаза изъянов. Если оборона поляков действительно так истрепана, как доложила разведка, то неожиданный мощный удар под покровом темноты должен был пробить в ней изрядную брешь.

Вилли расправил плечи. Отлично. Он опрокинет поляков, перегруппируется, заправит машины, а на рассвете устремится дальше сквозь проделанную в обороне дыру, чтобы развить успех. Короткая остановка позволит ему разобраться со своими силами после неизбежной путаницы ночного боя, и вместе с тем не позволит полякам восстановить прорванные оборонительные позиции.

Вилли беспокоило только одно: где находятся американцы? Заслуживающие всяческого доверия источники сообщали, что большая часть двух десантно-штурмовых воздушных дивизий – легковооруженной 82-й и 101-й – находятся в Польше, но где? Без разведывательных спутников, которые бы поставляли визуальную информацию и перехватывали важные сообщения, Германия и Франция испытывали острую нехватку достоверных стратегических данных. Чем больше военных самолетов США и Англии вступало в битву, тем меньше результатов давала воздушная разведка, так как разведывательные самолеты ЕвроКона попросту не могли пробиться к важным объектам.

В результате, офицеры информации ЕвроКона могли предложить командованию лишь свои научно обоснованные догадки о намерениях и перемещениях войск противника – не больше. Именно поэтому на оперативных картах обе американские дивизии все еще находились на оборонительных рубежах на подступах к Гданьску и Гдыне, защищая порт и аэродром от возможной атаки аэромобильных частей противника.

Вилли надеялся, что они не ошибаются. Конечно, подразделениям легкой пехоты было не выстоять против его "Леопардов" и "Мардеров", однако американцы могли существенно замедлить его продвижение.

Вилли фон Силов вглядывался в темноту. Не в первый раз его бригада шла в бой вслепую, без достоверных разведданных.

РОТА "АЛЬФА" 3-го БАТАЛЬОНА 187-го ПЕХОТНОГО ПОЛКА

Отдаленный гром, похожий на раскатистый грохот, каким сопровождается летняя буря на техасской равнине, поднял Майкла Ренолдза из глубин его неспокойного сна. Не сразу он вспомнил, что он не в Техасе.

– Артиллерийская дуэль на юго-западе, капитан, – прокричал капрал Адамз от радио– и телефонных аппаратов, обеспечивающих связь роты с батальоном и бригадой. – Мощные помехи забивают связь на всех частотах!

Юго-запад. Должно быть, поляки попали в переделку. Ренолдз окончательно проснулся.

– Первый взвод докладывает – наблюдают движение по фронту!

– Уже иду! – Ренолдз выбежал из старого каменного сарая, который они использовали как ротный командный пункт, и побежал вперед. Характер звуков изменился – тяжелый далекий гул превратился в короткие серии более резких и отчетливых ударов. Ренолдз распознал в этих звуках огонь танковых орудий. Значит, поляки подверглись атаке.

Старший сержант Форд и второй лейтенант Джон Карузо, молодой и неопытный командир первого взвода, дожидались его в одиночном окопе, выдвинутом вперед перед позициями роты. Они внимательно наблюдали за местностью при помощи приборов ночного видения. Над темным горизонтом вспыхивали зарницы.

– Что там у вас? – спросил Ренолдз, стараясь, чтобы голос не выдал его состояния. Страх был довольно заразной штукой, и капитан знал об этом.

– К нам движется шесть грузовиков, может быть, даже больше, – сообщил Форд, указывая куда-то в темноту.

Одна из машин двигалась гораздо быстрее и намного опередила остальных, подскакивая и переваливаясь на неровностях почвы. Фары ее были включены. Должно быть, это одна из машин союзников, но как в этом убедиться?

– Передайте всем взводам приказ не стрелять без команды, – резко приказал Ренолдз. Ему очень не хотелось начинать войну с расстрела союзных войск, хотя бы и по ошибке.

Машина тем временем притормозила и остановилась прямо перед боевыми порядками роты "Альфа". Это оказался легкий грузовичок "хамви". Из него появилась фигура человека, медленно приближающаяся к ним с высоко поднятыми руками. Солдаты 1-го взвода просто на всякий случай нацелили на него свои винтовки, и под этаким конвоем подполковник Фердинанд Иризарри подошел к самому окопу, где ждали его Ренолдз и остальные.

– Это польские грузовики, подполковник? – спросил его капитан.

– Да, – по мере того как Иризарри посвящал их во все подробности, в уголках его рта появились суровые морщины. У польской части, к которой он был прикомандирован, не оставалось больше ни единого шанса сдержать противника. Линия обороны полка в некоторых местах просто исчезла, вспаханная снарядами и проутюженная танками ЕвроКона. Уцелевшие польские солдаты либо беспорядочно отступали, либо гибли на месте.

"Господи Иисусе! – подумал вдруг капитан, – Мы – следующие...". И он вздрогнул, словно от внезапного дуновения холодного ветра.

– У меня в грузовичке раненые, Майкл, и их будет еще больше. Кроме того, вы должны ожидать, что на ваши позиции выйдут отставшие, те, кто уцелел после атаки ЕвроКона, – хмуро предупредил Иризарри. – Они будут обозначать себя зелеными огнями.

Ренолдз кивнул, прислушиваясь к тому, как Форд и Карузо организовывают безопасные проходы через позиции роты и вызывают проводников.

– Мы проведем ваших людей в тыл, подполковник.

В течение следующих нескольких минут бронетехника польского полка группами по две-три машины медленно переползала через позиции роты. На броне каждого танка и бронетранспортера лежали и сидели раненые, и в воздухе повис запах дизельного перегара, смешанный с запахами нагретого металла и горелой резины.

Последние уцелевшие солдаты еще шли через позиции, когда в роту прибыл командир батальона. Коулби выглядел обеспокоенным, и Ренолдз понимал его состояние. Без польской брони, которую можно было бы использовать в качестве мобильного резерва, батальон оказывался перед задачей, которая вряд ли была ему по силам. Тем не менее Коулби не колебался, отдавая роте "Альфа" новый приказ.

Коулби хотел, чтобы рота "Альфа", вместе с приданной для усиления батареей ПТУР "Toy", выдвинулась вперед на расстоянии километра от линии обороны батальона. Предполагалось, что рота должна, насколько возможно, задержать продвижение вперед бригады ЕвроКона, взяв на себя задачу, которую не удалось выполнить 314-му полку польской армии.

Ренолдз даже присвистнул. Задание было очень важным, и он понимал это, однако это было заданием такого рода, которое могло закончиться гибелью роты, если что-то пойдет не так, или если он допустит ошибку.

– Какой вы выбираете позывной, Майкл? – спросил Коулби.

– Как насчет того, чтобы называться группа "Ад", сэр?

Коулби кивнул.

– Ступайте, проинструктируйте своих людей, капитан.

19-я МОТОПЕХОТНАЯ БРИГАДА, РАЙОН К СЕВЕРУ ОТ БЫДГОЩ

Короткая летняя ночь подходила к концу, и темнота укрытого плотными облаками неба постепенно рассеивалась, отступая на запад под натиском все ярче и ярче разгоравшейся на востоке зари.

Вилли фон Силов осторожно отпил из кружки раскаленный кофе, чувствуя, как крепкий сладкий напиток прогоняет усталость и дает ему новые силы. Он осмотрелся вокруг. Передовой командный пункт бригады, состоявший из нескольких "Мардеров", американских командирских М577, а так же грузовиков и джипов, располагался там, где еще недавно пролегала линия обороны польского подразделения. Все поле вокруг было в воронках от снарядов, а дымящиеся обломки боевой техники свидетельствовали о мощи германской атаки и об ожесточенном характере недавнего боя.