Солнечные лучи скользнули по серым громадам пяти немецких кораблей, тщательно выкрашенных для маскировки под тусклый цвет воды Северного моря. Корабли осторожно, на малом ходу, покинули акваторию порта и выбрались на обманчивый простор залива. На самом деле – и справа и слева – их окружало опасное мелководье. Они шли не по общеизвестному фарватеру, а руководствовались своими собственными специальными сверхсекретными картами. Минные тральщики прокладывали путь, используя инфракрасные локаторы. Они прощупывали фарватер в поисках вражеских мин, которые могли быть установлены подлодками или сброшены с самолета за последние дни.

За ними следовал "Сашхенвальд", оберегаемый с каждой стороны фрегатами. Их сонары и радары вели наблюдение за воздушным, надводным и подводным пространствами. Ни ракета, ни самолет, ни вражеский корабль или подлодка не остались бы незамеченными. Эта напряженная работа не имела целью спрятаться от врага или затаиться в засаду. Она велась только для организации необходимого предупреждения береговых средств обороны. Находясь вблизи родной гавани, корабли могли рассчитывать на их мощную поддержку и надежную защиту от любого нападения.

Постоянно пересекая курс эскадры, в небе дежурил противолодочный вертолет, периодически погружая щуп своего сонара в морские глубины. Еще выше в небе патрулировала эскадрилья истребителей, готовая растерзать любого противника, раздробить на молекулы любой подозрительный объект, осмелившийся появиться в поле зрения их локаторов.

Со скоростью пятнадцати узлов эскадра в течение четырех часов следовала в восточном направлении, миновав на пути к Эльбе устье Везера и порт Бремерхафен. Ей предстояло углубиться в водное пространство Северного моря достаточно далеко, чтобы обойти мели и взять курс на Куксхафен.

Ничего внушающего тревогу не произошло за время Недолгого плавания немецких военных судов. Когда они обошли западную оконечность полуострова, как бы стерегущего речное устье, силы прикрытия расширили периметр обороны, разойдясь немного в стороны, а миноукладчик приступил к своей серьезной, ответственной работе.

"Сашхенвальд" был судном старой постройки, но миноукладчики и не нуждались в сонарах и в современном вооружении. Он был снабжен последним навигационным оборудованием, и его обширные специальные отсеки вмещали тысячи якорных мин класса САИ. Продвигаясь очень медленно, корабль через отверстия в бортах спускал в воду смертельно опасные аппараты. Каждый вначале освобождался со всей осторожностью от предохранительной оболочки, а очутившись в воде, должен был быть окутан смертоносной паутиной, непроходимой для всего, что может коснуться ее. Экипаж знал, что эта работа займет целый день, но торопливость в таком деле чревата смертью.

Когда разразился кризис, британская подлодка "Урсула" находилась в порту. Выполняя приказ адмиралтейства, моряки спешно освобождали ее от запаса торпед "Тайгерфинн" и "Спеарфинн", чтобы заменить их на меньший по весу, но такой же смертоносный груз – мины класса "Стоунфиш".

В ту же ночь "Урсула" покинула свою базу в Шотландии и через четверо суток объявилась неподалеку от Эльбы – не замеченная никем. Она прошла через частый гребень заграждений и патрулей ЕвроКона, тех самых, которые так успешно преградили путь англо-американским транспортным конвоям.

Передвигаясь почти ползком, с помощью своего чуть слышного, как дыхание спящего ребенка, маломощного электродвигателя, она совершила замысловатые маневры вблизи германского побережья, в путанице мелей и подводных протоков, вырытых в песчаном дне течением впадающих в море рек. Особые условия в этом районе подводного пространства затрудняли маневрирование, но, с другой стороны, помогали игре в прятки со вражескими сонарами. Пресная вода смешивалась здесь с соленой, и там, где Эльба встречалась с Северным морем, на экранах сонаров возникала неподдающаяся расшифровке картина, напоминающая полотна какого-нибудь сверхбезумного абстракциониста.

С торпедными аппаратами, наполненными вместо торпед, невинными на вид пузатыми шарами морских мин, "Урсула" продвигалась по заранее разработанному маршруту, выстреливая их одну за другой. Это был изнурительный для нервов экипажа, многочасовой рейд вдоль главного судоходного фарватера.

Успешно завершив свою миссию, британская подлодка уползла прочь так же тихо и тем же путем, каким и приплыла, и лишь косяки рыб, может быть, заметили смутно мелькнувшую над морским дном неясную тень.

Одна из этих оставленных подлодкой мин класса "Стоунфиш" теперь оказалась на пути "Сапгхенвальда". Она ждала его безмолвно и неподвижно. Она не спала и не бодрствовала. Она ничего не делала. Она просто находилась на том месте, куда ее поставили. Другие немецкие суда уже проходили вблизи ее, пока она преспокойно полеживала, наполовину погребенная в илистом дне, но каждое из этих судов было отвергнуто, как возможная жертва, особым микроустройством, вставленным в электронный мозг мины. Большинство из них были или рыболовные траулеры, или патрульные катера и канонерки. Сенсоры высчитывали мгновенно тоннаж судна по колебаниям и давлению воды и решали пренебречь ими из-за их малых размеров. Другие суда – сухогрузы, баржи, транспорты – были вполне достаточного размера, но акустический сенсор мины отвергал их, потому что их звуковой "почерк" не соответствовал заданию, четко заложенному программистом в "разум" мины, в ее компьютерную память.

Одним из кораблей, отвергнутых "Стоунфишем", был минный тральщик, снабженный магнитным и сонарным чистильщиком; хотя сонарный луч миноискателя прошел прямо над ней, мина лежала на дне, чуть наклонившись набок, и ее пластиковый корпус, и прорезиненное покрытие не отразили достаточно сильное эхо, сенсор не прореагировал достаточно активно, сигнал не заинтересовал дежурного наблюдателя, и тральщик прошел равнодушно мимо объекта.

И вот теперь к мине приблизился "Сашхенвальд".

Он шел со скоростью двенадцать узлов, используя только один из трех своих винтов и вспенивая спокойно текущие в море гладкие воды Эльбы. Волна реки, соответствующая размерам и давлению волны, поднимаемой на морской поверхности эскадренным миноносцем, возбудила внимание мины. Ее "разум" вспомнил данные, заложенные в ее память. Шум дизеля соответствовал по количеству децибелл тому уровню шума, при котором, как она "помнила", надо было готовиться к решительным действиям.

"Разумное оружие" приготовилось пустить само себя в ход, но не торопилось. Могло случиться так, что этот вражеский корабль пройдет мимо на расстоянии, недоступном для нанесения ему смертельного удара.

Шум двигателя "Сашхенвальда" становился все громче. Когда калькулятор акустического сенсора сделал вывод, что цель уже близка к рубежу, на котором ее поражение неминуемо, мина окончательно "вооружилась". Но все же она пока не дала себе команду взорваться.

Хотя германский миноукладчик подошел уже на расстояние в семьдесят метров, шум его работающего двигателя все нарастал. Можно было позволить себе еще подождать, чтобы ударить наверняка. "Сашхенвальд" подплыл ближе. Сквозь отверстия в бортах по наклонным желобам через равные временные интервалы в воду опускались какие-то массивные устройства.

Мина прислушалась. Ее смутил этот новый незнакомый звук, – это был шум мотора лебедки и постукивание в спускающем механизме. Еще на десять метров приблизился корабль, и опять повторилось это, не заложенное в память мины сочетание звуков. "Стоунфиш" приняла разумное решение. Ее мышление отбросило посторонние для основной программы данные и сосредоточилось на важнейшей цели – уничтожении главного источника шума, чьи параметры соответствовали запрограммированной первоначально задаче.

Сенсоры привели в движение взрывной механизм.

Пятьсот килограммов самого современного взрывчатого вещества высвободили заложенный в них сгусток энергии. Это произошло в тридцати двух метрах от стального форштевня корабля.