— Такой помощи от Рибху требовать невозможно, — перебила его Ингвольд. — Если нам случится попасть в безвыходное положение, мы попросим помощи у Рибху, и они помогут, если только сочтут это необходимым.

Однако Пер не угомонился и весь остаток ночи спорил и кипятился, а Скарнхравн между тем бродил вокруг холма, издавая жуткие смешки.

Наконец Ингвольд надоел бесполезный спор.

— Сердца у меня больше нет, — сказала она. — Я давно уже отдала его Брану, вот его ты пили и изводи.

— Ну что же, — Пер пожал плечами, — Бран всего лишь мой раб, и он отдаст тебе сердце по первому твоему требованию.

— А вот и нет, — ликующе объявил Скальг. — Сердце теперь принадлежит ему, и Бран не отдаст его по чьему-либо приказу, даже если в вашем мире он и был простым рабом. Здесь, у нас все по-другому, особенно для того, кто владеет драконьим сердцем.

Пер сердито глянул на Брана, который ответил своему хозяину вызывающей ухмылкой.

— Ну ладно, Бран, почему бы тебе и в самом деле не воспользоваться сердцем?

— Время еще не пришло, — отвечал Бран.

Пер с гневом отвернулся:

— И ты с ними заодно!..

После трех дней пути, с еженощными появлениями Скарнхравна, споры сменились унылым и усталым молчанием. Запас еды у них пришел к концу, остался лишь мешочек грубой муки, из которой стряпали густую кашу на ужин и кашицу пожиже — на завтрак. Путники глотали эту пищу с неохотой, только для того, чтобы поддержать силы. На четвертый день Бран удачным броском камня прикончил зайца, и в полдень все они славно пообедали.

Дело близилось к вечеру, и Скальг все чаще поглядывал на карту.

Он усердно искал дорогу маятником, но без особого успеха. Путь, которым они шли, становился все круче и каменистей, то спускаясь в забитые снегом долины, то прихотливыми извивами поднимаясь на крутые откосы, где коням едва было где поставить ногу.

— По-моему, мы заблудились, — объявила на закате Ингвольд, сердито глядя на Скальга, возившегося с маятником.

— А я уверен, что в Ландборг ведет один только путь — этот, — отвечал Скальг. — Все, что нам нужно — перебраться на восточную сторону гор. Займет это скорее пять дней, нежели три, но муки для подкрепления сил у нас достаточно…

— Если только Скарнхравн первым нас не отыщет, — вставил Пер, трясясь на пронизывающем ледяном ветру.

Точно в ответ на его слова порыв ветра донес до них отдаленный звук — ужасающий вой, который эхом отдавался в долинах и меж обледенелых утесов. Путники брели на онемевших ногах до темноты и так замерзли, что не испытывали ни голода, ни желания разговаривать. Дорога, которой они шли, сворачивала вниз, суля надежду, — скоро они должны попасть в теплую долину, где можно будет изловить птицу или зайца. Эта надежда вела путников вперед, пока не стемнело, и тогда они вдруг оказались у конца пути, который сулил им такие надежды. Перед ними высилась каменная стена, настолько гладкая и крутая, что даже снег не мог на ней удержаться. Ветер яростно хлестал по застывшим от холода лицам, леденил руки, вцепившиеся в поводья коней. В молчании путники обозревали отвесный утес.

— Если оставаться здесь, — слова едва слетали с застывших губ Скальга, — то уж наверняка замерзнем насмерть. Рискнем — ка двинуться к югу, может быть, удастся обойти эту скалу. Попробую сотворить немного света.

Он подул на пальцы и вытянул перед собой посох. Впившись в него неподвижным горящим взглядом, Скальг начал бормотать заклятия, умоляя свою Силу проявить себя. Прошло довольно много времени, и вот слабое свечение разогнало тусклый полумрак, померцало — и угасло.

— Весь огонь Скальга — в бочонке с элем, — язвительно прохрипел Пер.

— Капелька эля мне бы не помешала, — вздохнул Скальг и снова затянул свои заклинания.

На сей раз прозрачное свечение усилилось и налилось светом. Скоро свет набрал силу, и навершие посоха засияло, как огонь маяка, хотя и не слишком яркий. Скальг выпрямился, держа посох в дрожащей руке, точно сотворение света было венцом его магических способностей.

— Иди первым, Бран. Веди коней осторожнее, как бы им не поскользнуться и не ухнуть в пропасть. А я пойду вслед за тобой с этим, так сказать, светом.

— Замечательный свет, старый ты ворюга, — засмеялась Ингвольд. — Вот не думала, что в тебе еще осталась хоть малая толика Силы.

— Я и сам не думал, — торжественно заверил ее Скальг.

Они пробирались вокруг скалистого утеса, спотыкаясь и оскальзываясь, а позади, по незримым скатам и желобам грохотали, катясь, обломки скал, рассыпаясь щебнем далеко внизу. Кони творили чудеса, карабкаясь и пробираясь по таким местам, где и в ясный день никто не рискнул бы провести лошадь.

— Недолго ждать, пока они достанутся троллям на закуску, — озабоченно проворчал Скальг.

— Только не Факси, — упрямо отозвался Бран. — Он пройдет везде, где пройду я.

И в этот самый миг Факси резко остановился, едва не усевшись на хвост. Задрав морду, он нюхал воздух, и глаза его от испуга блестели все ярче. В горле у коня что-то заклокотало, и он начал трястись.

Бран огляделся, пристально всматриваясь в темноту, но ему мешал свет Скальгова посоха.

— Скальг, — сказал он, — загаси свет.

Тотчас навершие посоха погасло.

— Бьюсь об заклад, что этого фокуса ему уже не повторить, — проворчал Пер.

Второй конь зафыркал, нервно перебирая ногами. Глаза Брана быстро привыкли к темноте, и все же Ингвольд опередила его. Она подняла голову в тот самый миг, когда огромная черная тень скользнула у них над головами и приземлилась на вершину утеса.

— Скарнхравн! — воскликнула девушка.

Ответом ей был стонущий вой, и вниз посыпались, едва ли не им в лицо, мелкие камушки. Из тьмы над утесом воззрился на них Скарнхравн — огненное сияние, проникавшее через швы и прорези забрала, превратило его лицо в ухмыляющуюся светящуюся маску.

— Бежать бесполезно, — пророкотал он. — Мне было велено доставить девчонку к Миркъяртану. Драуг никогда не забывает приказа.

Он наполовину приподнял забрало и краем огненного взгляда, точно языком обжигающего пламени, мазнул над самыми головами Брана и Факси. Конь прянул прочь, увлекая за собой Брана, и кубарем покатился вниз по желобу, точно по лестнице с недостающими ступенями. Асгрим ринулся за Факси. Бран бросил вожжи и ухватился за хвост Факси, прилагая все усилия, чтобы его не размазали по скале или не затоптали до смерти копытами.

Несколько секунд спустя крутой скат закончился не обрывом, а, на счастье, мягким песком, и прежде чем Бран успел выпутаться из поводьев и конских хвостов, вниз по желобу кубарем скатились его спутники.

— Где это мы? — простонала Ингвольд. — Здесь совсем темно. Пещера, что ли? Песок под ногами.

— Скальг, — позвал Бран. — можешь ты опять засветить эту штуку?

— А где Скарнхравн? — спросил Пер.

— Восседает себе на скале и гадает, куда это мы подевались, — отвечал Скальг, осыпая свой посох лестью пополам с угрозами. — От души надеюсь, что он потерял нас из виду. Сидит, небось, наверху и ждет, когда мы появимся. — Посох наконец засветился, и Скальг, подняв его повыше, огляделся. —

Никто будучи в здравом уме не полезет за своей добычей в тролличий туннель, а если эту пещеру не вырубили тролли, то я — троллев дядюшка.

Бран отшвырнул ногой какие-то кости и понял, что среди прочего хлама валяются человеческие черепа, закопченные, разбитые и обглоданные дочиста.

— Здесь полно свежих следов, — сообщила Ингвольд, быстро обшарив пещеру. — И недавно обгрызенных костей. А вон туда ведет туннель, и если мы рискнем пойти по нему, быть может, выберемся вниз, в долины — если только не наткнемся на троллей. А еще можно переночевать здесь, в пещере, утром снова карабкаться по скалам и ледникам — и ночью повстречать Скарнхравна.

Путники глубоко задумались, прислушиваясь к мертвой тишине пещеры.

— А что, драуги боятся троллей? — спросил Пер.

— Будь у меня такой шлем, я бы не боялся, — отвечал Бран, нервно сжимая в кулаке медальон, висевший у него на шее.