– Следующим шагом вполне может стать пуля снайпера, – ответил Олег. – Крупцов не дурак. Надеюсь, я тоже. А решение дать сдачи Шикульскому мы приняли сразу и единогласно. Если не продемонстрировать ему свою силу сегодня, завтра может быть поздно. Он осмелится на более решительную атаку.

– А так не осмелится?

– Возможно, он попробует заключить с тобой сделку.

– Ни о каких сделках не может быть речи! – фыркнула я, и Гепатит согласно кивнул:

– Я знаю. Но мы выиграем время.

– И что же ты собираешься сделать?

– Пока не решил, – расплывчато ответил Олег. И больше не позволил мне задать ни единого вопроса. Сграбастал в объятия так, что у меня перехватило дыхание.

Какие могут быть, к черту, вопросы!

Накануне Олег всю ночь провел в квартире на Московском проспекте, организуя вывоз оттуда жмура. В результате получалось, что мой любимый уже четыре дня рядом со мной, но мне, как голодному мученику Танталу до свисающих над самой головой плодов, никак до него не дотянуться. Лишь урывками, лишь на короткое время нам удавалось оказаться наедине. И вот, наконец сегодня впервые…

– Пошли в спальню, – прошептала я.

– Сначала под душ.

– Вместе.

Олег рассмеялся. Легким движением растрепал мне волосы. И с наигранной печалью в голосе пожаловался:

– Похоже, меня ждет бессонная ночка. Что же, пошли. Сперва разомнемся под душем.

Я, уже одетая, готовлюсь выйти из дома, когда на самом пороге меня заставляет вернуться обратно ожившая трубка домашнего телефона, брошенная на диванчик в холле. Короткие звонки. Межгород. Бежать до антикварного «секретного» аппарата, установленного в кабинете на втором этаже, нет времени, и я отвечаю по радио:

– Алло.

– Тамара?.. Это Шикульский.

«Оперативно! Здра-а-авствуйте, господин олигарх. Хорошо, что успела узнать из новостей о постигшей вас тяжелой утрате».

– Да, Дмитрий Романович, – с трудом сдерживая волнение, выдавливаю я. – Как вам привет из Санкт-Петербурга?

– Впечатлил. Потому и звоню. Ты не против встретиться с моим представителем, обсудить ряд вопросов?

—А он полномочен… – Естественно, полномочен. Я в этом не сомневаюсь. Но надо же выдержатьмарку, немного погнуть понты. – Он полномочен отвечать от вашего имени?

– В полной мере.

– Тогда почему бы ни встретиться? Когда он сможет быть в Петербурге?

– Часа через три. Я дам ему свой самолет.

«Конечно, – думаю я, – у него есть свой самолет. Да каким бы он был миллиардером без этого? Никаким. Его кореша-олигархи глядели бы на него, как на лоха. Надо и мне прикупить какой-нибудь летательный аппарат. И научиться его водить… то есть, пилотировать. Вот только сперва научусь разбивать японские садики…»

– Хорошо, Дмитрий Романович, – говорю я. – Буду ждать вашего эмиссара в офисе «Пинкертона». Адрес ему, надеюсь, известен.

– Конечно… – И прежде, чем попрощаться, Шикульский совершенно неожиданно для меня говорит: – Тамара, если ваши саперы еще где-нибудь заложили фугас, попроси их пока не спешить. Глядишь, при определенных раскладах у нас получится уладить все миром.

«Не получится, Дмитрий Романович. Ни при каких раскладах. Ты уже приговорен», – зловеще улыбаюсь я, отключая трубку. И ору во всю глотку, чтобы меня было слышно на втором этаже:

– Олег! Собирайся! В «Пинкертон» едем вместе! Только что позвонил Шикульский! Отправляет в Питер человека для переговоров. Вечером тот будет в офисе.

На Гепатита мое сообщение не производит никакого впечатления. Насколько меня взволновал этот звонок, настолько равнодушно к нему относится он. Лишь недовольно бубнит, спускаясь в холл:

– Дерьмо! Надеялся хоть сегодня немного расслабиться… Видишь? А ведь я был прав насчет того, что этот мерзавец попробует заключить с тобой сделку.

«Ты всегда прав, любимый. – Я молча качаю головой и решительно сжимаю губы. – Никаких сделок, господин Шикульский!»

Ни-ка-ких сде-лок!!

НИКАКИХ СДЕЛОК!!!

23– 24 сентября 1999 г.

В четверг на вторую стрелку с Магистром Тамара приехала в сопровождении невзрачного чела, более похожего на пролетария, нежели на профессионального медвежатника, телефон которого накануне дал Гепатит. При этом так отрекомендовал своего протеже:

– Его зовут Виктор. Он лучший в своем деле если не в мире, то в Петербурге уж точно. Я рассказал ему в общих чертах о том, чего мы хотим. Он согласился.

Тогда Тамара не удержалась и, обрадованная, вопреки своим правилам позволила выплеснуться наружу небольшой порции эмоций:

– Спасибо, Олежек. У тебя, и правда, все лучшее – и киллеры, и бухгалтеры, и медвежатники… и ты сам. Ты просто супер! Если б не Энглер, я бы вцепилась в тебя всеми когтями и хрен бы кому отдала!

Гепатит в ответ улыбнулся и, как любимой младшей сестренке, растрепал ей черные волосы:

– Светлый свет шел тебе больше, Диана Аркадьевна.

– Я не Диана, Олег, – моментально выпустила колючки она. – Я Тамара. И заруби себе на носу: впредь всегда называй меня только так.

… На стрелке Магистр первым делом (так сказать, для разминки) рассказал, что вот уже четвертые сутки, как Игнат не просыхает, а Светлана вчера недвусмысленно намекнула, что если ее колдырь-муженек в течение месяца сам не помрет с перепоя, придется его замочить. И проблем никаких это не доставит – куда как проще уже втертому синяку принудительно влить еще водки. Так, чтобы загнулся от алкогольного отравления. Ни у одного легаша не возникнет и мысли, что это убийство.

– Лучше отдай его мне, – попросила Тамара.

– Наверное, не получится, – Магистр развел руками и совершенно искренне вздохнул: мол, рад бы помочь, но… Короче, сама понимаешь. – Светлана обязательно потребует труп. Впрочем, там будет видно.

– Постарайся, Миша. Пожалуйста. Я хорошо заплачу. Что с доходами толстой стервозы? Ты выяснил, где она хранит фишки?

Магистр с гордостью доложил, что главный бухгалтер «Доброго Дела» у него совершенно ручной (у бендеровцев есть на него компромат).

Потом, достав из кармана шпаргалку, принялся зачитывать по ней информацию, на которую удалось раскрутить этого ручного бухгалтера.

– Основные средства Светланы, приблизительно пять миллионов зеленых, вложены в несколько вилл на побережье Коста-де-Соль в окрестностях Малаги. Заграницей у нее единственный акку… Твою мать! Ак-ку-му-ли-ру-ю-щий счет в Испании, откуда она путем трах… Опять твою мать! Путем транс-фе-рен-ций производит оплату недвижимости.

– Это как? – перебила Тамара.

– А хрен его знает. Я не банкир. Слушай дальше. Так вот, на этом испанском счете обычно голяк. Лавэ там бывает примерно раз в месяц и не задерживается даже на день. Схема такая: Светлана накапливает в Сбербанке примерно тысяч пятьдесят, потом транзитом через этот Испанский банк оплачивает ипотечный кредит. В домашнем сейфе у нее лежит наличность только для текущих расходов. Банковские справки на перечисление денег в Испанию и экритуры хранит, скорее всего, дома.

– Как ты сказал? Экритуры? Это чего такое, родной?

– Не знаю. Тут так написано. – Магистр смял шпаргалку и засунул ее обратно в карман.

И тут в первый раз за всю встречу подал голос медвежатник.

– Экритура – это испанская купчая на недвижимость, – удивил он Тамару своей эрудицией. – Ты мне вот что скажи, Миша. Хавира этой Светланы на охране?

– Да. На стандартной, на мусорской, – ответил Магистр.

– Код узнать можешь?

– Нет. Не буду же я спрашивать Светлану в открытую?

– Не будешь… не будешь… – задумчиво пробормотал Виктор. – Конечно, Миша, не будешь. Забудь, не заморачивайся. С сигнализации хату сниму без проблем. Ты лучше скажи мне, видел хоть раз ее шнифт?