— Ты думаешь, дойдет до этого? — спросил я.

— Береженого Бог бережет, — буркнул Лейтенант.

Когда мы уже шли к платформе, я спросил его:

— Слушай, ты не думаешь, что нам пора завязывать с этой распродажей?

— Почему? — удивился Андрей.

— Потому что если тебя уже пасли у того стоматолога, то сейчас вся московская милиция знает, что есть такой чудак, каждому встречному предлагающий разжиться золотишком.

Андрей долго молчал, затем вздохнул и согласно кивнул головой.

— Ладно, сегодня скинем его в последний раз, и завязываем с этим.

На перроне мы разошлись в разные стороны, вошли в разные вагоны электрички. Потом я, словно волчий хвост, повсюду ходил за Андреем, стараясь не подавать вида, что знаю его. Наконец ровно в одиннадцать он вошел в небольшое кафе на Старом Арбате, там его шумно и радостно пригласили к своему столу трое молодых кавказцев. Вели они себя довольно традиционно, много и громко галдели, шумно поднимали бокалы. Я, изображая из себя скромного провинциала, присел за свободный столик, долго и терпеливо дожидался официантку, изредка поглядывая на загулявшую компанию. Сначала поведение кавказцев жутко действовало мне на нервы. Мне казалось, что они излишне привлекают к себе внимание. Потом я вдруг понял, что как раз на них никто не смотрит. Ну гуляют себе грачи, обычное дело. Я сам с трудом уловил момент, когда Андрей передал пакет с золотом в руки одного из них. Тот взвесил его в руке, на этом вся проверка кончилось. Затем и Андрей получил ответный пакет, продолжая весело переговариваться, он слегка порылся в нем и с довольным видом спрятал в карман.

Я думал, что после этого Андрей уйдет, но он просидел еще добрых полчаса и, по моим подсчетам, выпил не менее двух бутылок красного вина. Для меня это была бы убойная доза, а лейтенант лишь раскраснелся. Чем поразил еще меня Андрей, он ни разу не взглянул в мою сторону. Я бы так не смог.

Из кафе я вышел первым, вскоре появился Андрей, закурил и не спеша побрел к ближайшей станции метро. Два часа мы с ним катались под землей. Андрей по-прежнему не смотрел в мою сторону, да и я старался только не потерять его из виду и не отстать от очередного поезда. На три часа мы с ним даже расстались. Он пошел в один кинотеатр и посмотрел два сеанса «Звездных войн». Мне же повезло меньше. Попались две глупые американские комедии.

Встретились мы с ним, как и договаривались, на кольцевой станции метро «Таганская». Андрей долго говорил с кем-то по телефону, затем прошел на платформу. К этому времени я уже точно знал, кто пасет лейтенанта. Я особенно не вглядывался в толпу, но просеивая тысячи лиц, прошедших перед моими глазами за эти несколько часов, неизменно натыкался на два знакомых: невысокий парнишка лет семнадцати с типично кавказским личиком и худощавый парень без видимых признаков места рождения, в коричневой короткой дубленке, с выразительными темными глазами слегка навыкате, как это бывает у людей с больной щитовидкой. Именно он показался мне опасным. Если молодой так и лез в глаза, я один раз даже споткнулся об его ноги, то пучеглазого я за полдня засек всего три раза.

Народу на платформе было не так уж и много, я стоял у третьей колонны слева, проглядывая свежий номер «Комсомолки». Заслышав сзади шаги, я чуть покосился и, увидев Андрея, негромко произнес:

— В синей куртке и высокий в дубленке.

Подошел состав, Андрей вошел в вагон, я прошел в другую дверь и краем глаза заметил, что оба наших «хвоста» протиснулись в соседний вагон. Чтобы не привлекать внимания, я отвернулся в другую сторону и услышал за спиной тихий, спокойный голос Андрея.

— Следующая станция «Курская»? — спросил он.

— Нет, что вы, это в другую сторону, — ответил ему женский голос.

Последовал какой-то сдавленный возглас, и одновременно со словами из репродуктора: «Осторожно двери закрываются» и шипением воздуха раздался еще какой-то шум. Повернув голову и увидел бегущего поперек перрона Андрея. Момент он выбрал очень удачный. В противоположную сторону как раз собирался отправляться очередной состав. Молодой кавказец хотя и успел выскочить на перрон вслед за лейтенантом, но добежать и вскочить в вагон вслед за ним уже не смог. Глядя в окно отъезжающего поезда, я видел, как он мечется по перрону, и эта картина очень позабавила меня. Второго, лупоглазого, я так и не увидел. Но я знал абсолютно точно, что в один вагон с Андреем он попасть не мог.

Столь легкий «отрыв» от наблюдения настроил меня на лирический лад. Я еще немного покатался на метро, признаться, мне это нравилось. Я по-прежнему разглядывал публику, поражался количеству народа в Москве, удивлялся попадавшимся неграм. Меня поразило, что цвет кожи африканцев не такой блестящий, как я привык видеть по телевизору. Поразмыслив, я пришел к выводу, что они такие матовые от нашего зимнего холода. Глянцевые они у себя дома, при плюс девяносто жары, а у нас в декабре сильно-то не вспотеешь.

Пребывая в столь приятном расположении духа, я все-таки не забыл пару раз подстраховаться и выходил из вагона в самую последнюю секунду. Решив, что этого вполне достаточно, я отправился на вокзал, где мы договорились встретиться с Андреем. Лейтенант находился уже на перроне, перелистывал какой-то толстый еженедельник. И его, и меня просто съедала страсть к информации. Мы слишком много пропустили, прошатавшись четыре месяца в тайге, и отчетливо ощущали некую информационную ущербность.

Подходить к Лейтенанту я не стал, об этом мы договорились заранее. Просто увидев меня, Андрей направился к электричке. Тот же самый маневр повторил и я. Уже входя в вагон, я бросил взгляд вдоль перрона и с ужасом увидел мелькнувший вдалеке знакомый горбоносый профиль. Этого я никак не ожидал. Меня просто прошибло потом. В голове загудел целый рой панических мыслей: «Как он смог нас вычислить? Он не мог за нами идти, это точно! Теперь мы приведем его за собой к Ленке и Валерии! Что делать?!»

Я проклинал свою самоуспокоенность и самодовольство. А электричка уже неслась прочь от вокзала. Время было самое людное, час пик. Я с трудом перебрался в соседний вагон и, всполошив не менее двух сотен пассажиров, пробрался в тамбур. Заглянув в окно переходной двери, я с облегчением увидел знакомую шапку Андрея. На всякий случай оглядевшись по сторонам и не заметив никого из преследовавшей нас парочки, я уставился на загривок Лейтенанта. Но тот, опустив голову, все читал свою дурацкую газету. Мы проехали одну остановку, другую. Потеряв терпение, я уже собрался нарушить всю эту чертову конспирацию и подойти к Андрею, но тут он поднял голову, посторонился, пропуская к выходу красивую девушку в норковой шапке. Вслед ей он, по-моему, смотрел слишком долго.

«Балбес, да оглянись же ты!» — мысленно сигнализировал я этому остолопу. Он наконец оторвался от созерцания девушки, вздохнул и, отворачиваясь, уже поднял газету, но просто каким-то чудом мимолетно глянул в мою сторону. Сначала он даже ничего не понял, опять уткнулся в газету, но затем до него дошло, что морда за пыльным стеклом двери ему отчегото знакома. Андрей поднял голову и посмотрел на меня поверх газетного листа. Я поднял вверх один палец, затем ткнул им за спину Лейтенанта и изобразил на лице нечто отчаянное. Все-таки мы не зря вместе протопали по тайге две тысячи километров. Лейтенант все понял мгновенно.

Он только опустил веки. Я повернулся к стеклу боком, но все-таки заметил, как Андрей сложил газету и начал пробираться к выходу.

Вскоре электричка остановилась. Я стоял в тамбуре, мне надо было ехать дальше. Это мы тоже еще вчера обговаривали. Уже входили новые пассажиры, но вдруг внезапный приступ страха за Андрея заставил меня растолкать всех перед собой, и я, продравшись сквозь сходящиеся двери, буквально вывалился наружу. Вдогонку мне понеслись разные не очень хорошие слова, а я оглянулся по сторонам, заметил справа от себя на платформе высокую фигуру удаляющегося Андрея и повернул налево. Уже спускаясь по лестнице, я увидел мелькнувшую вдалеке синюю куртку.