Спускался бегом, поэтому, запыхавшись, долго не мог произнести ни слова. Плот уже был готов, не было только наших охотников.

— Ну, что там такого интересного разглядел? — благодушно поинтересовался Андрей, привязывая к плоту рюкзак.

— Там… Куцый, — еле выдавил я. Лейтенант сразу все понял.

— Значит, все-таки они нас раскусили, — сказал он. — Догонять не стали, а ждут здесь.

— Как они узнали? — не понял Павел.

— Да просто. Что думаешь, карта только у меня есть? Эвенк еще поди подсказал. — Андрей изменился в лице. Мне показалось, что он словно постарел. С удивлением я увидел то, что не замечал раньше, седину в волосах Лейтенанта.

— Значит, мы здесь, — Андрей ткнул в точку на карте. — Не так уж и много осталось. Надо подождать до ночи и попробовать проскочить мимо них в темноте. Может, удастся…

И, словно опровергая его слова, откудато из-за соседней сопки ударил выстрел. Мы вскочили на ноги.

— Жереба! — понял Андрей. — Как не вовремя.

Он сложил руки рупором и прокричал в сторону выстрела.

— Ванька, назад! Давай сюда, быстро!

Не знаю, услышал его зов наш охотник или же пришел по своей воле, но минут через пять из-за деревьев показались и Жереба, и Снежка. Иван тащил убитого зайца, лицо его выражало досаду.

— Эх, такой лось ушел! Услыхал, видно, нас, и ходу…

— Черт с ним, с лосем! — оборвал его Лейтенант. — У нас тут дела совсем хреновые. Куцый с компанией объявился.

— Где? — охнул Жереба.

Мы ему в три голоса объяснили всю диспозицию. Иван схватился за голову.

— Так они слышали выстрел!

— Скорей всего, — подтвердил Андрей.

— Надо уходить, — всполошился Жереба. — Переправимся на ту сторону, там хоть в лес уйти можно, а здесь прижмут в междуречье, и все.

Оттолкнув плот, мы шестами погнали его к другому берегу. Иван торопил нас, постоянно оглядываясь. Его тревога оказалась не напрасной. Мы только выгрузили на берег вещи, как из-за мыса показалась лодка и сразу застрекотал автомат. Этот звук да посвистывание пуль над головой прибавили нам резвости. Буквально через какие-нибудь секунды мы оказались за деревьями. Первое время Жереба изводил и себя, и нас, проклиная свою судьбу, сплошную невезуху и этого дурацкого зайца.

— Да хоть бы зверь был, лось там, а это так, тьфу, на раз понюхать.

Потом он смолк, только ожесточенно продирался сквозь густой подлесок.

Лишь на первом привале, в конец загнав нас, Жереба вытер пот и с какой-то безнадежностью сказал.

— Ну вот, опять начинается мотня. Приплыли… мать вашу!

Да, все предыдущие трудности нашей таежной робинзонады не шли ни в какое сравнение с этой изматывающей силы и нервы гонкой от смерти. На втором коротком привале, отдышавшись и сплюнув тягучую слюну с привкусом желчи, я спросил:

— А куда мы… собственно… идем?

— Да, это он верно… спросил, — отозвался Андрей, доставая карту и разворачивая ее. — Куда идем, командир?

Жереба, а именно к нему обращался Лейтенант, ткнул пальцем в один из участков карты:

— Нам нужно сюда. На заимку к деду Игнату. Обычно мы плыли по реке, тут хоть и крюк большой, но горы в стороне оставались. А сейчас придется на них карабкаться.

— А нельзя миновать этого деда Игната?

Жереба отчаянно замотал головой.

— Нет! Тут, дальше, еще одни горы, и как раз за его избушкой самый удобный перевал.

— Ну что ж, — согласился Андрей. — Пойдем к твоему деду.

И снова нам приходилось идти с самого рассвета и допоздна. Ночью уже прихватывали заморозки, лед в лужах и иней на траве уже перестали быть для нас экзотикой. Хворост собирали на ходу, а костер разводили в какой-нибудь яме или глубоком урочище. Замучил голод. Злополучного зайца съели за два дня. Грибы перемерзли и в пищу уже не годились, пробавлялись орехами да подмерзшей ягодой. На мужиков было страшно смотреть, щеки впали даже у круглолицего Жеребы. Мы, будто вставшие из гроба мертвецы продирались по тайге. Я временами просто падал от головокружения. Да и мужики частенько начали спотыкаться.

Но хуже всего было то, что нам никак не удавалось оторваться от преследовате лей. Два вечера подряд Андрей влезал на деревья и видел их костер. Казалось непостижимым, как они находят наш след в тайге, но Жереба нещадно костерил проклятого Илюшку, не сомневаясь, что это его работа.

— Нет, от эвенка в тайге не уйти, — в который уже раз повторял Иван.

Раз мы сошлись совсем близко. Взойдя на очередную сопку, мы остановились отдохнуть. Я вытащил бинокль и смотрел туда, откуда мы пришли. Иван уже подал команду к подъему, когда вдалеке, на склоне сопки появились наши преследователи. До них было рукой подать, я даже видел их заросшие измученные лица. Чувствовалось, что и им эта гонка далась непросто. Если наши рюкзаки оттягивало золото, то в их котомках, кроме воздуха, не было ничего. Впереди шел Илюшка, по-прежнему с непокрытой головой, с посохом в руке. Не отрываясь, он смотрел на землю, и была в этом какая-то заторможенная отстраненность зомби.

Тогда мы все-таки ушли. Наступила ночь, а на следующий день нам повезло больше, чем им. И выручила нас Снежка. Она спокойно шла на поводке у Ивана, но вдруг резко встрепенулась и встала, жадно нюхая ветер, затем утробно зарычала и рванулась вперед, потащив за собой хозяина. Шерсть у нее встала дыбом. Жереба волочился сзади как марионетка.

— Медведь, ей-Богу медведь! — восторженно заорал он, с трудом придержал лайку и спустил ее с поводка. Собака мгновенно исчезла из виду. А Жереба скинул рюкзак и, на ходу перезаряжая карабин, рванулся вслед за ней. Его рюкзак подхватил Павел, и мы невольно перешли на бег.

Вскоре мы услышали истеричный, захлебывающийся лай Снежки, а затем и яростный рев медведя. На вершине сопки мелькнул и исчез брезентовый дождевик Жеребы, и именно на этой вершине силы оставили нас, но вся картина таежной драмы развернулась у нас перед глазами. Внизу, в пологом ложке огромный мохнатый зверь крутился на месте, отмахиваясь передними лапами от наседающей лайки. Медведь то поднимался на дыбы, то бросался вперед, пытаясь достать собаку. А та была страшна и прекрасна одновременна. С быстротой молнии она уворачивалась от ударов хозяина тайги, отпрыгивала в сторону, но стоило бурому чудовищу, увидевшему нас, повернуться, чтобы дать деру, она тут же вцепилась зубами в толстые ляжки зверя. Медведь взревел еще громче, крутанулся на месте, стараясь достать неумолимого убийцу. Он совсем осатанел, и тут Снежка чуть чуть замешкалась, боком ударившись о небольшое дерево и угодив как раз под удар медвежьей лапы. Собака с жалобным визгом взлетела в воздух и упала в кусты. В ту же секунду грянул выстрел, это Иван наконец продрался сквозь густой подлесок.

Первым выстрелом он лишь подранил зверя. Тот крутанулся на месте, поднялся на задние лапы и с ревом пошел на Жеребу. Иван выстрелил второй раз, рев захлебнулся, и медведь бурой глыбой рухнул на землю.

Все это произошло так быстро, что мы даже не успели отдышаться. Андрей обернулся ко мне, сунул в руку бинокль и кивнул в сторону пройденного склона.

— Постой здесь,… дай знать, когда они подойдут.

Стоя на вершине, я отчаянно крутил головой, стараясь не упустить ничего по обе стороны сопки. Внизу, в ложбине, вовсю хозяйничал Иван. Судя по дерганью медвежьей туши, он вспарывал медведю живот. Павел вытащил из кустов поскуливающую от боли собаку и перенес ее на поляну.

И все таки я чуть не прозевал появления наших преследователей. Когда я обернулся назад, они уже бежали вниз по склону. Они слышали выстрелы и решили кончить дело одним ударом. Расстояние между нами вряд ли превышало полкилометра, и я со всех ног кинулся вниз.

Подбежав к нашим, я не мог ничего выговорить, но Андрей по моему виду понял, что я хотел сказать.

— Уходим, Вань, — тронул он Жеребу за плечо. — Они уже близко.

Тот только выругался в ответ. Стоя на коленях, он шурудил руками в чреве медведя. Меня поразили размеры зверя. Сверху он не казался таким громадным, и лишь стоя рядом, я почувствовал разницу между ним и суетливым цирковым медвежонком, пляшущим под дудку укротителя. Холодок пробежал по спине от одного взгляда на его длинные желтоватые когти. Даже мертвый «Хозяин тайги» поражал своей мощью. Огромная голова с оскаленными клыками, густой ворс бурой шерсти. Но больше всего мне почему-то запомнился сизый цвет вываленных на землю кишков и окровавленные руки Жеребы, выдирающие из медвежьего чрева что-то похожее на сердце. Иван бросил этот кусок в котомку Павла. Потом он вскочил, схватил топор и в три удара отрубил медведю заднюю лапу. Андрей мгновенно подставил свой рюкзак. Пока он его завязывал, Жереба подхватил на руки взвывшую от боли Снежку, пристроил ее у себя на шее и крупным, стелющимся шагом рванул в распадок между сопками. Я сразу понял его мысль. Если бы мы сейчас начали карабкаться на сопку, то лучшую мишень и представить себе было бы трудно. За Жеребой побежал Павел, а я чуть замешкался, дожидаясь Андрея.