Селден горько улыбнулся.

– О, в этом я уверен. Компания обогащалась при моем участии. Они умеют смотреть сквозь пальцы на проступки людей, которые им помогают. И они послали вас в шахту?

– Нет, это была моя идея. Им был неизвестен мой план. Компания заинтересована только в результате.

Сказав это, Кристин тут же поняла свою ошибку.

– Теперь я начинаю кое в чем разбираться, – сказал он, презрительно засмеявшись.

Этот смех больно отозвался в ее душе.

– Ваша заботливость, желание снова вернуть меня в Айвенго… – тем же презрительным тоном продолжал он.

Кристин растерялась от такой перемены в нем.

– Я не понимаю… – начала она.

– Мне показалось, что вы искренне желали… Ну, что ж, теперь все объясняется значительно проще. Кент и Континентальная компания! Вы оказались способнее, чем я предполагал. И как же, осмелюсь спросить, вас вознаградят, если я вернусь в Айвенго? – насмешливо, почти весело говорил он.

Кристин безмолвно покачала головой. Она чувствовала, что необходимо как можно скорее разрушить его заблуждение. Тем же тоном Селден продолжал:

– Итак, как вы будете вознаграждены, если вам удастся убедить меня вернуться? Какую награду или повышение приготовила для вас Компания?

Кристин изумленно на него взглянула.

– Вы думаете, что меня соблазнили подачки Компании? – спокойно спросила она.

Селден развел руками.

– О настоящем я сужу по прошлому. В Айвенго вы использовали меня, чтобы добиться независимости. Теперь я снова вам нужен как орудие дальнейшего продвижения. Узнаю ваш образ действий. Скажите честно, что вы получите, если выполните поручение Компании?

Кристин размышляла. Сказать ему? Она была смущена и растеряна. Перемена в нем была такой неожиданной!

Селден продолжал:

– Будьте хоть раз честны. Посмотрим, умеете ли вы честно играть! Что предлагал вам Кент за эту работу?

Кристин закрыла лицо руками.

– Может быть, вы имеете право так думать и говорить. Сейчас я беспомощна и не могу от вас уйти.

Селден не обратил внимания на ее слова:

– То, что вы здесь, – результат ваших, а не моих, действий. Так что же предлагал вам Кент?

– Он ничего мне не предлагал. Я сама к нему пришла.

Селден недоверчиво пожал плечами.

– И просила его помочь. После… Кристин нерешительно остановилась.

– Да? После? – настойчиво спросил он. Она не могла хитрить.

– После он сказал, что даст мне работу в своем отделе.

Селден взглянул на нее, его глаза были холодны.

– Мне очень жаль, – официальным тоном сказал он, – что я ничем не могу вам помочь. Вы просите больше, чем возможно.

Он остановился, пытаясь совладать со своим возмущением, но оно было слишком сильным, и он заговорил снова:

– Зачем вы приехали? Я не просил ничьей помощи. Я доволен тем, что имею. Все, что со мной случится, я с благодарностью приму от судьбы. Наконец-то я обрел спокойствие! Зачем вы меня беспокоите из-за своих мелких, эгоистических побуждений? Какое вы имеете право ворошить прошлое? После двух лет! Я не позволю вновь себя использовать! Напрасно вы рассчитывали на мою помощь. Вам незачем было сюда приезжать. Вы не имели права врываться в мою жизнь!

Кристин спокойно встретила его горечь и раздражение.

– Я думала, что имею право. Но, кажется, я ошиблась и…

Селден снова ее оборвал:

– Вы думали, что имеете право. Какое же?

– Я искренне хотела искупить прошлое. Моя вина в том, что я слишком поздно поняла, что вы сделали для меня в Айвенго, но когда поняла, то приехала сюда.

– Преследуя собственные цели?

– Да. У меня хватит смелости в этом признаться, но цель не та, о которой вы думаете. Я опоздала, но…

Кристин тяжело вздохнула.

– Не будем больше говорить на эту тему, – сказал Селден. – Вам придется примириться с одной неприятностью. Постарайтесь взглянуть на это как можно проще.

Кристин коснулась рукой головы.

– Сегодня моя голова плохо работает. Боли меня измучили. Я не понимаю, о чем вы говорите.

Селден пояснил:

– Вы должны остаться в моем доме, пока не поправитесь настолько, чтобы самой о себе заботиться.

Кристин лежала с закрытыми глазами. Бе сердце забилось от радости при этих словах. Ничего на свете она так не желала, как остаться с ним. Под одной крышей ему волей-неволей придется заботиться и постоянно думать о ней. Кристин не сомневалась, что при этих условиях победа будет за ней. Она скрыла свою радость, приняв оскорбленный и протестующий вид. Селден не должен знать, как охотно она принимает его предложение!

– Я доставлю вам неприятные минуты, оставаясь здесь? – нерешительно сказала Кристин.

– Да, – прямо ответил Селден.

Сердясь на себя, Кристин покраснела, но продолжала притворяться:

– Вы очень любезны, но я не останусь. Я не могу остаться, зная ваше отношение ко мне. В вашем доме я задохнусь через несколько дней!

Лицо Селдена потемнело.

– Мне это так же не нравится, как и зам. Но у вас нет выхода. Вы должны остаться и надолго. Ваше положение тяжелее, чем вы думаете: в коттедже некому за вами ухаживать, без посторонней помощи вы не сможете доехать до Бирмингема. Кроме того, вам пришлось бы все рассказать Кенту. Если вы цените свою работу в Континентальной компании, то должны скрыть от них свое пребывание в шахте. Но есть и другие соображения: рабочие поселка не должны знать, кто находился в шахте под именем Дрисколла. Если они узнают… я не намерен стать объектом возмущения рабочих. Мой дом – единственное безопасное убежище для вас.

– Я не нуждаюсь в ваших заботах! У меня достаточно сил, чтобы самой о себе позаботиться. Вы все еще думаете, что я женщина, которая…

Селден нетерпеливо встал.

– Споры излишни. Вы останетесь здесь – я так решил. Запомните это. Углекопы не должны знать, что в шахте была женщина.

– Что случится, если они узнают?

– Многое, – резко ответил Селден. – Мне хорошо известны шахтерские поселки и их нравы. В Маренго скорее всего может быть самосуд.

– Шахтеры будут думать, что вы обо всем знали? – продолжала допрашивать его Кристин.

– Конечно.

– Что они могут со мной сделать?

Селден нетерпеливо пожал плечами, его раздражала ее настойчивость.

– Вы непременно хотите знать? Хорошо! По их понятиям, вы осквернили шахту, и они захотят смыть осквернение кровью. Моей кровью. Как они это сделают – не знаю. Может быть, порох, нож. Сбросят в шахту. Живой шнур для взрыва. Не знаю точно. В поселках знают много способов расправы, одинаково жестоких. Меня не страшит конец, но я решил по-другому.

Кристин задумалась. Резкая черточка залегла у нее между бровями.

– Я подвергла вас такой страшной опасности.

Селден пожал плечами.

– Дело не во мне, я думаю о вас.

– А я – о вас, – сказала, мягко улыбаясь, Кристин. – Кажется, я действительно должна остаться, но постараюсь как можно меньше вам досаждать. Я знаю, вам не нравится, что я здесь.

В душе Селдена чуть заметно шевельнулось новое чувство, которому он бы не смог найти название. Оно было похоже на тихий нежный зов, слишком далекий и неясный для его усталого сердца. Селден нетерпеливо тряхнул головой и взглянул на Кристин. Она лежала с закрытыми глазами. Шелковистые ресницы бросали длинную тень на матовую кожу. Ее лицо, осунувшееся от страданий, было более строгим, чем в Айвенго; стриженые волосы придавали ему новое, немного мальчишеское выражение, и все же в мягкости его очертаний была чарующая женственность.

Селден отвернулся.

– Когда вы пойдете в шахту? – наконец спросила она.

– После полудня, – ответил он каким-то неестественным голосом. – Рабочие знают, что делать. Я пойду взрывать и объясню им ваше отсутствие.

Услышав шаги дяди Джаджа, Селден вышел. Вернувшись, он принес с собой грубо сколоченные костыли.

– Дядюшка сделал их для вас, – объяснил он. – Вам придется полежать неделю, потом вы сможете передвигаться с их помощью. Сегодня я схожу в ваш коттедж и принесу необходимые вещи.