– Я не мог просить о помощи там, в шахте, – сказал он. – Когда убедился, что в состоянии помочь вам сам, то не стал звать доктора. Теперь жду, когда вы объясните мне то, что сочтете нужным.

Он не требовал объяснений, даже останавливал ее, когда она пыталась их начать.

– Не надо торопиться, с этим можно подождать, – сказал он спокойно. – Необходимо избежать лихорадки. Волнение может ее вызвать, и тогда придется вызвать врача.

Кристин на время согласилась, но теперь решила, что не следует его откладывать. Она зашла слишком далеко, и отступать было поздно. Но она была женщиной, и случай в шахте подействовал на нее сильнее, чем она ожидала. Ее уверенность в себе таяла с каждой минутой. Кристин величайшим усилием воли старалась вернуть себе душевное равновесие, сознательно сосредоточиваясь на своей цели. Сомнения и колебания стали казаться ей проявлением мелкого эгоизма и ложного самолюбия.

Когда Селден вошел в комнату, Кристин почувствовала, что наступила решительная минута. Он подошел к постели и положил руку на ее лоб.

– Температуры нет, – сказал он, – вы ведете себя хорошо. Теперь можно не беспокоиться.

Кристин, пытливо вглядываясь в его лицо, наконец решилась.

– Пришло время нам объясниться, – сказала она. Селден утвердительно кивнул головой.

– Вы не успокоитесь до тех пор, пока все не объясните, но я просил вас не принуждать себя. Расскажите ровно столько, сколько сможете, – ответил он.

Кристин с обычной своей прямотой сказала:

– Я приехала сюда просить вас о помощи.

Брови Селден а поднялись.

– Нужно ли было все это? – Жестом он указал на лежащую на кресле шахтерскую одежду.

– Я думала, что да. Возможно, я была не права.

– Конечно, нет. Каким же образом я могу помочь вам теперь?

При слове «теперь» Кристин вздрогнула: он не забыл прошлого.

– Не мне. Я хочу, чтобы вы помогли себе. Селден опустился– в кресло, положив ногу на ногу.

– Чего вы от меня хотите? Скажите прямо. Я думаю, от этого ничего не изменится, но все равно скажите. В чем состоит ваше желание?

Наступил момент, когда она должна была высказать свою просьбу. Кристин колебалась, но чувствовала, что отступать нельзя. Она смело заговорила:

– Я хочу, чтобы вы вернулись в Айвенго и заняли то место в жизни, которое по праву принадлежит вам. Я видела, как вы работали здесь. По-моему, это худшее, что можно придумать для вас с вашими знаниями. Перестаньте заниматься самоунижением!

– Но я не понимаю… – немного растерянно сказал Селден.

– Не понимаете?

– Нет. Мне непонятна ваша забота теперь. Вы вдруг появились спустя два года. Оскорбили традиции шахтеров. Презирая их обычаи, вы замаскировались и сделали меня невольным участником вашей игры. После всего этого вы… вы говорите, чтобы я вернулся назад, в Айвенго. Нет, – он зло рассмеялся, – вы немного опоздали!

Он был прав – она слишком долго медлила. Сознавая, что только честность может ей помочь, Кристин медленно заговорила:

– Все, что вы сказали, верно. Я и не пытаюсь себя оправдать – хочу только объяснить. В Айвенго я была озлоблена и не давала себе отчета в том, как много вы для меня сделали. Я не могла забыть нанесенного мне в прошлом оскорбления. После того, как вы покинули Айвенго, я поняла свой эгоизм в ту последнюю ночь, – она вздрогнула. – Я здесь затем, чтобы искупить ту ночь.

Движением руки Селден прервал ее.

– О, – сказал он, – вы слишком много значения придаете тому, что я сделал. Я не просил у вас ничего взамен – я не торгаш.

– Неужели вы не можете понять, почему я здесь? – спросила Кристин.

– Время, когда я нуждался в вашей помощи, прошло. В ту ночь в Айвенго я страдал и искал сочувствия и понимания. Тогда вы могли бы мне помочь, если бы захотели этого. Я не скрывал от вас своих переживаний, больше того – я обратился к вам за поддержкой. Но вы не пошли мне навстречу. Теперь же, после двух лет молчания, вы приходите ко мне и говорите, что хотите помочь. Вы слишком долго ждали, – презрительно закончил он.

Кристин ответила с полной откровенностью:

– Я могла бы ввести вас в заблуждение. Например, сказать, что поступила так сознательно, потому что ваши переживания были еще слишком свежи, вы находились в их власти, и мои слова не произвели бы на вас никакого впечатления. Я могла бы сказать, что ожидала так долго, чтобы вы успокоились и к вам вернулось прежнее душевное равновесие. Эти доводы, возможно, помогли бы мне оправдаться перед вами. Но я не хочу лгать. Тогда я была ослеплена гневом и не знала, что вы ждали от меня помощи. Даже тогда вы держали меня на расстоянии.

– Нет, я не делал этого, – перебил ее Селден. – Я не скрывал от вас своего отчаяния. Я не выразил его словами. Но нужны ли были слова? Вы мне сказали тогда, что не поедете со мной. – Он слабо улыбнулся. – Тогда я даже не думал об этом.

– Не буду спорить с вами. Дело не в этом. Я признаю свою ошибку и даже не пытаюсь ее отрицать. Я бессильна перечеркнуть прошлое, но в будущем буду делать все, чтобы вам помочь. Только для этого я здесь.

– Я не прошу вас о помощи.

– Вы имеете в виду, что я не имею права вам помогать, и хотите, чтобы я об этом знала?

Селден покачал головой.

– Я так не говорил. Просто вы не можете. Теперь уже ничего нельзя изменить.

– Я не верю этому. Селден загадочно улыбнулся.

– Право выбора – не за вами и не за мной. Оно принадлежит шахте. Я не понимаю, почему я жду так долго… два года…

– Над вами все еще тяготеет прежний кошмар?

Селден наклонился к ней. Она содрогнулась, увидев в его глазах глубокий фатализм углекопа. Шахты оставляют на человеке свой знак. Селден был отмечен им.

– Слушайте, – низкий голос Селдена звенел, как натянутая струна. Он торопливо заговорил:

– Я жду и стараюсь быть терпеливым. Каждый день в течение двух лет я прислушиваюсь к зову тех, кто погиб по моей вине. Шахта отметила меня и она ждет. Я чувствую это в каждом звуке, в каждом колебании воздуха в подземных коридорах. Люди, которых я послал на смерть, ждут меня, а я не хочу быть предателем, и не уйду со своего места – буду ждать. Так предназначено судьбой. Ни вам, ни кому-либо другому не удастся ничего изменить.

Он умолк и откинулся в кресле, закрыв лицо руками. Кристин приподнялась на локте.

– Я думаю, вы не вполне здоровы! – вскрикнула она. – Ни один человек не мог бы прожить два года так, как вы.

Селден провел рукой по лицу.

– Может быть, вы правы, – угасшим голосом сказал он. – Но если бы я был не вполне здоров, то покончил бы с собой значительно раньше. Я так не поступил. Это был бы трусливый и недостойный поступок. Я не трус.

Кристин протянула руку, чтобы коснуться его, но он не заметил ее движения, и она отдернула руку.

– Вы нуждаетесь в одном, – сказала она.

– В чем же?

– В смелости. Вам не хватает только ее, чтобы вернуться к настоящей работе.

Селден покачал головой.

– Нет, это не так. Вы не понимаете, что со мной произошло. Я отнял жизнь у людей. Уходя в шахту, они отдавали свою жизнь в мои руки… – Его голос прервался. – Они погибли, когда я бросил их, поддавшись минутному раздражению. Я изменил им тогда, – он мрачно замолчал, глядя в сторону. – Но я не могу и не хочу избежать возмездия!

Кристин переменила тон:

– Выслушайте меня. Откуда вы знаете, что должно быть возмездие? Вы спаслись от смерти, и в этом тоже можно видеть руку судьбы. Не ошибаетесь ли вы теперь? В чем была ваша ошибка? Континентальная компания не считает вас виновным. Компания готова в любой момент снова доверить вам шахты и жизнь людей.

– Откуда вы это знаете? – в его глазах появилось тревожное выражение.

– Мистер Кент сказал мне это перед тем, как я приехала сюда.

– Вы здесь по поручению Континентальной компании?

– Да.

– Они хотят снова сделать меня управляющим в Айвенго?

– Да, по первому вашему слову. Они хотят, чтобы вы вернулись назад. Мистер Кент сказал, что Компания не обвиняет вас в катастрофе и ценит как работника.