Поселок по-своему истолковал решение управляющего. Теперь рабочие не сомневались в том, что Иервуд бессилен восстановить дисциплину, и игра беспрепятственно продолжалась. Беннет и его шайка стремились выкачать из шахтеров как можно больше денег. Крил увеличивал количество горшков и повышал стоимость билетов. Беннет усилил скупку чеков, пустив в оборот и те деньги, которые Крил отчислял себе от джакпота. Редли начал торговать виски и джином.

Накануне получки Беннет и его подручные снова собрались в доме Энсли подсчитать барыши.

Крил начал первый.

– У меня за это время было восемь горшков по сотне долларов и два – по пятьсот. Чистого заработка осталось триста шестьдесят долларов. А ты как работал? – обратился он к Беннету.

– Недурно. За шестьсот тридцать долларов я скупил чеки стоимостью в девятьсот, – ответил Беннет. – Итого шестьсот тридцать. Для начала неплохо.

Крил довольным взглядом оглядел присутствующих, затем снова обратился к Беннету, указывая на Энсли:

– Ты ему сказал?

– Конечно. Но Энсли не начнет, пока не пойдет последний горшок.

На последний кон джакпота было немало надежд у всей банды. Они знали, что ставки будут повышаться, как лихорадка у заболевшего человека, и решили сорвать последний горшок. Это было нетрудно устроить, пока Энсли вытаскивал номера. Дубликат номера, искусно спрятанный в рукаве, гарантировал им выигрыш в последнем коне джакпота.

Рабочие не подозревали мошенничества, так как все происходило у них на глазах. Кроме того, Крил был достаточно осторожен и умен, чтобы за вечер проводить только одну игру.

Для последней игры решено было задействовать Редли, до сих пор державшегося в стороне. Рабочие даже не знали, что он знаком с Крилом. После кона Беннет и его приятели собирались поделить между собой выигрыш. Если бы удалось довести дело до конца, у каждого из них была бы кругленькая сумма, обеспечивающая им год беззаботной жизни в одном из больших городов или начало карьеры дельца более крупного масштаба, чем они были теперь. Но они не были уверены, что все закончится благополучно. В любой момент Иервуд мог опомниться и принять крутые меры. Это означало бы арест и, в лучшем случае, выдворение из поселка. Для успешного завершения аферы Беннет собирался использовать Селдена. Он был уверен, что тот не захочет раскрыть тайное пребывание в шахте Кристин.

– Нам нужно закончить одно дело, о котором я вам говорил в день приезда, – начал он. – Необходимо заменить управляющего.

Крил насмешливо фыркнул.

– У тебя раскисли мозги. Здешний старик нам не мешает. Дело не в нем, а в нас. Мы сами должны найти подходящий момент, чтобы отсюда смыться.

– Нет, его надо заменить другим, – настаивал Беннет. – Завтра вы сами в этом убедитесь. Он потеряет покой, когда я пойду менять чеки. Ему ничего не останется делать, как прижать нас, потому что он тоже боится. Если Компания заметит, что здесь творится, ему не усидеть в своем кресле. Вместо него мигом пришлют нового управляющего, с которым нам не удастся справиться.

– А что ты будешь делать, если тебе завтра не выплатят по чекам?

– Ничего. Мы временно прикроем игру. Скажем шахтерам, что ничего не можем поделать, пока здесь этот управляющий. Они сами завершат все остальное. Я знаю углекопов. Они найдут способ добиться назначения нового управляющего. Потом появится новый управляющий – тот самый, о котором я говорил, что ему нужна только вакансия для назначения сюда. И он будет менять чеки, не замечать джакпота и вообще позволит нам делать все, что нам нравится, – похвалялся Беннет.

– Ладно. Но все-таки я и Редли пойдем к вагону с деньгами и посмотрим, как будут вести себя рабочие. Я уверен, что тебе не заплатят по чекам, – скептически заметил Крил.

– Я тоже там буду, – сказал Энсли. – Обычно вагон с деньгами приходит с двумя охранниками Компании. Один из них охраняет вход, а другой вместе со мной и стариком остается в вагоне охранять кассу.

На следующий день, в субботу, когда шахтеры и Беннет, лениво беседуя, сидели на ступеньках лавки, послышались паровозные свистки. Это означало, что прибыл вагон с деньгами для расчета с рабочими.

Из конторы вышел Иервуд и направился к станции, куда прибыл вагон. Беннет встал.

– Пойду за деньгами, – сказал он и стал спускаться вниз по ступенькам вместе с рабочими, которые последовали за ним. В толпе были Редли и Крил.

Кристин приехала в Бирмингем к полудню. На вокзале она взяла такси и направилась прямо к Кенту. После того, как секретарь доложила о ней, Кристин немедленно пригласили в кабинет.

Кент ждал ее в дверях.

– Не беспокойте меня, мисс Вилсон, пока я не позвоню, – сказал он секретарю и запер дверь.

Пододвинув Кристин кресло, Кент сел за письменный стол, приветливо ей улыбаясь.

– Итак, успех или неудача? – спросил он.

– Ни то, ни другое, – ответила Кристин. – После того, как вы уехали, мне приходилось все время играть роль, и теперь я снова пришла к вам за помощью и советом.

Кент улыбнулся, в его карих глазах появились искорки.

– Играть роль? Впрочем, я однажды убедился, что вы – прекрасная актриса.

Кристин немного смутилась. Легкий румянец проступил на нежной коже ее лица. Кент, все еще улыбаясь и сверкая великолепными зубами, продолжал:

– Я очень рад, что вы, наконец, появились. Ваше долгое отсутствие начинало меня беспокоить, но я старался сдержать слово и не мешать вам, пока вы сами ко мне не обратитесь.

– Я не могла приехать раньше.

– Да, но вы могли бы сообщить мне, в каком положении дела.

– Я была очень занята и, кроме того, предпочитаю личную беседу – по многим причинам.

– Чем же я могу помочь вам теперь?

Кристин придвинула свое кресло ближе к столу и понизила голос.

– Я нашла мистера Селдена и все же я его не нашла.

– Что вы имеете в виду? Он не желает занять прежнее место?

– Боюсь, что я ничего не смогла сделать – все ограничилось бесконечными разговорами. Я пробовала его убедить, и потерпела неудачу. Для этого требуется нечто большее, чем слова. – Она слабо улыбнулась. – Но я нашла в нем много такого, чего раньше не было.

Кристин умолкла. Кент сочувственно на нее смотрел.

– Мистер Кент, могли бы вы доверить мистеру Селдену управление шахтой? – прямо спросила она.

– Конечно, – с большой готовностью ответил Кент. – Я уже говорил об этом с Генеральным директором. Я сделал это немедленно по возвращении из Маренго. Мистер Николсон сказал, что Селден был наиболее способным из всех управляющих шахт, каких мы когда-либо имели, и что он хоть завтра может вернуться в Айвенго или принять другую шахту. Почему вы спрашиваете?

– У меня есть на то свои причины. Могли бы вы дать ему Маренго?

– Иервуд на своем месте, но и это возможно.

Кристин вздохнула.

– Есть еще один вопрос, решающий во всем этом деле. Не могли бы вы создать такие условия, чтобы он вынужден был взять в свои руки управление Маренго?

– Думаю, что это также можно сделать, хотя и не понимаю, для чего?..

Кристин медленно заговорила, с трудом подбирая слова.

– Я нашла мистера Селдена не совсем здоровым. У него появились болезненные настроения. Он чересчур долго находился в состоянии бездействия и углубления в свои переживания. Мне случайно удалось установить с ним контакт. Он слишком долго был оторван от людей.

Она нерешительно смолкла. Кент одобряюще улыбнулся.

– Вспомните главное условие нашей дружбы, – сказал он. – Вам не следует колебаться, говоря со мной. Я обещал вам помочь, чем могу.

Кристин поблагодарила его взглядом.

– Теперь я верю так же, как верила раньше, когда ехала в Маренго, что мистера Селдена можно заставить отказаться от своих заблуждений, но я не умею. Его нельзя убедить обычными способами. И я приехала спросить вас, нужен ли он вам настолько, чтобы испробовать необычные, совершенно исключительные способы воздействия.