– Моя нога! О, моя нога! – стонала она, от страшной боли с отчаянным напряжением сжимая его пальцы.

Селден встал и, посмотрев на нее, злобно рассмеялся.

– Проклятие! – вырвалось у него.

С жалобными стонами Кристин попыталась дотянуться до своей ноги, но Селден остановил ее:

– Не делайте этого, будет только больнее!

Кристин стиснула зубы, слезы ручьем лились из ее глаз, оставляя светлые полосы на покрытом угольной пылью лице. Селден осторожно поднял ее ногу.

– Не надо, не надо! Очень больно! – закричала она.

– Я должен узнать, в чем дело, – ответил он, быстро обследуя раненую ногу.

Потом с суровым видом он встал и направился к своей обеденной корзинке.

– Так будет лучше – вот все, что я могу здесь сделать, – сказал Селден, вернувшись с флягой воды. Он оторвал рукав своей куртки и сделал грубую повязку, смочив её водой.

Внезапно Кристин увидела, что ее куртка сорвана и рубашка раскрыта на груди. Забыв о боли, она старалась прикрыть обнаженную грудь, но руки дрожали, и она не могла найти пуговиц. Тогда Селден неловкими пальцами застегнул на ней рубашку.

– Что случилось? – дрожащим голосом спросила Кристин.

– Отвалился камень и задел вас. Вы не успели отскочить назад.

Кристин снова начала жалобно стонать. Ее нервы, измученные напряжением последних недель, не могли выдержать адской боли. В этот момент она была только потерявшей самообладание слабой женщиной. Мрак шахты казался ей зловещим.

– Я хочу отсюда! – рыдая, кричала она. Селден не сразу ответил – он размышлял. Потом, тряхнув головой, сказал:

– Я понесу вас наверх.

Наклонившись, он мягким движением вытер пот с ее лба.

– Это причинит вам боль, но постарайтесь взять себя в руки.

Взглянув на него, Кристин увидела рваную рану у него на голове, все лицо его было залито кровью, с кисти одной руки был сорван лоскут кожи. Ее страх усилился.

– Что мы будем делать? – рыдала она. – Мне нельзя здесь долго оставаться!

Селден испытывал искреннее сострадание к ее беспомощности, но он знал, что малейшее проявление сочувствия только увеличит слабость раненой. Молча он стал готовиться к подъему наверх. Сначала завязал руку, чтобы остановить кровь, потом решительно стал на колени перед Кристин.

– Не нужно быть малодушной, – сказал он. – Я сделаю все, что смогу, но это будет чертовски мучительно.

– Не делайте мне больно! – молила она.

Селден протянул к ней руки.

– Я понесу вас на спине. Можете вы сесть?

Кристин приподнялась на руках, и Селден подхватил ее. Она чувствовала, как его мускулы напряглись. Потом, шатаясь, он встал на ноги. Кристин оказалась у него на спине, ее сломанная нога болталась. Она старалась не стонать.

– Скорее, – слабым голосом произнесла Кристин, теряя сознание.

Подъем на поверхность был невыносимо мучителен. Селден с трудом продвигался вперед. От напряжения все его тело покрылось потом, сквозь повязку на руке сочилась кровь. Ему приходилось идти, сильно согнувшись, и в некоторых местах тело Кристин почти касалось потолка. Проход для шахтеров оказался не приспособленным к такому путешествию. В темноте не видно было ступеней, и Селден весь напрягся, чтобы не потерять равновесия.

На полдороге он остановился передохнуть. В беспокойстве он направил на ее лицо свет лампы и увидел, что Кристин была без сознания. Он нащупал слабый пульс – сердце билось ритмично. Селден облегченно вздохнул. Он даже не пытался привести ее в чувство: в таком состоянии ей легче будет перенести тяжелый подъем. Немного отдохнув, Селден поднял свою ношу, и снова началась борьба за каждый шаг, приближающий их к поверхности.

Почувствовав прилив свежего воздуха, Селден сам был близок к обмороку. Его дыхание было хриплым, ноги дрожали, пот катился с лица градом, смешиваясь с кровью. Он снова положил ее – ему необходимо было отдохнуть, он уже выбился из сил. Инстинктивно Селден искал глазами людей, ему хотелось крикнуть и позвать на помощь, но он знал, что это невозможно. Их не должны были видеть. Не было ни одного человека, которому он мог бы довериться. Наклонившись, он вглядывался в ее бескровное лицо, и глубокие складки обозначились у его рта. Губы Селдена беззвучно шевелились, когда он прошептал ее имя. Нахмурившись, он огляделся, но вокруг никого не было. В этот поздний час все рабочие разошлись.

В глубокой тишине ночи Селден с трудом шел через поселок. Никого не встретив по дороге, он скоро свернул на тропинку, ведущую к Кошачьей горе. Неподвижное тело Кристин казалось невероятно тяжелым. Последние силы покидали Селдена, но он был благодарен судьбе за то, что Кристин не испытывала ужасных страданий, пока он ее нес.

Обеспокоенный долгим отсутствием хозяина, дядя Джадж стоял в дверях коттеджа, глядя на дорогу, и когда лампа Селдена появилась перед площадкой, на которой стоял дом, негр сбежал со ступенек и взял у Селдена его ношу.

– Один из моих помощников пострадал в шахте, – прохрипел Селден. – Возьмите его. Я изнемогаю.

Они отнесли Кристин в дом и положили на его кровать. В мужской одежде она казалась почти ребенком. Селден озабоченно наклонился над ней, щупая ее пульс. Дядя Джадж, положив палец ему на руку, делал какие-то знаки.

– Не сейчас, – коротко сказал Селден. – Я не хочу сейчас доктора. Приготовь горячей воды. Разорви простыню и принеси мне одну из тех дубовых дощечек, из которых ты делал стулья.

Все еще не обращая внимания на свои раны, Селден разрезал штаны на ноге Кристин и обнажил место перелома. Ощупав ногу, он убедился, что перелом не был сложным. Скоро вернулся дядя Джадж. Селден засучил рукава, опустил мягкую губку в горячую воду и начал обмывать раненую ногу. Покончив с приготовлениями, он сказал:

– Надо поставить на место кость. Тяни ногу к себе.

Джадж осторожно взял ногу Кристин, и начал старательно ее тянуть, бросая вопросительные взгляды на хозяина.

– Сильнее!

Внезапно в ноге что-то хрустнуло, и, ощупав ее, Селден убедился, что сломанная кость совместилась. Он выпрямился, смертельно бледный, и взглядом поблагодарил дядю Джаджа.

Они хорошо понимали друг друга.

– Теперь только бинты и лубок.

Селден быстро и ловко наложил лубок и забинтовал ногу.

– Некрасиво, зато хорошо, – сказал он дяде Джаджу. – Теперь надо привести ее в чувство.

Но у дяди Джаджа было на уме другое. Со вздохами и кряхтением он показывал рукой на раны Селдена, из которых все еще сочилась кровь. Селден слабо улыбнулся.

– Ты хочешь заняться мной? Ладно!

Он устало опустился в качалку и не проронил ни звука, пока негр осторожно и ловко накладывал повязки. После того, как старик его перевязал, Селден подошел к Кристин, вглядываясь в ее лицо. Выражение его глаз стало загадочным.

– Дай мне холодной воды, – приказал он. – Лучше сходи к ручью и принеси свежей.

Когда негр ушел, Селден сел рядом с Кристин, раздел ее и прикрыл простыней. Ее дыхание стало глубже, пульс бился сильнее. Селден уселся в кресло. Только теперь он мог предаться размышлениям. Что она делала там, в шахте, в мужской одежде? Почему работала на него? Кому известно о ее пребывании в шахте? Что она будет делать теперь? Лицо Селдена постепенно мрачнело.

Вошедший дядя Джадж прервал его мысли. В руках у старика была миска со свежей водой и чистое полотенце. Селден намочил полотенце и положил его на лицо и грудь Кристин.

Она вздрогнула и открыла затуманенные глаза.

– Где?.. Где?.. Что?.. – невнятно заговорила она. Селден успокоил ее:

– Все хорошо, Кристин. Вы здесь, со мной, и вам ничто не угрожает.

Кристин попыталась было приподнять голову, но бессильно уронила ее на подушки. Селдену показалось, что она снова теряет сознание. Он потянулся за водой, но Кристин заговорила, не открывая глаз:

– Итак, вы знаете?

– Да, – ответил Селден.

Кристин лежала, прикрыв рукой лицо, и ожидала возвращения Селдена. Она отослала его на свежий воздух, несмотря на сопротивление. Она настояла на этом потому, что Селден всю ночь бодрствовал у ее постели. Утром он был бледен, глаза воспалились, во всей фигуре чувствовались крайняя усталость и изнеможение. Уговорив его немного отдохнуть, Кристин заботилась не только о нем. Когда он находился в комнате, она не могла собраться с мыслями, а ей необходимо было подумать. Теперь, когда острая боль в ноге перешла в тупую и не мешала ей сосредоточиться, Кристин хотела подготовиться к неизбежному разговору с Селденом. Оставшись одна, она вспомнила минувшую ночь и своего спасителя. Как самая опытная сиделка, он ухаживал за ней, стараясь не причинять боли. Она вспомнила, как он убрал с ее лба прядь волос, – этот жест успокоил ее измученные нервы. Он не задавал вопросов и говорил только о ней. На вопросы Кристин Селден ответил несколькими короткими фразами.