– Передайте ему трубку. Тут возникла одна очень серьезная проблема.

За Сакраменто добрых пятьдесят миль относительно прямого и ровного пути. Здесь-то Джо Дори и хотел нагнать потерянное время. Как только в Бенисии поезд переедет мост через пролив Каркинез, что расположен в северной части залива Сан-Франциско, начнутся повороты, города будут следовать один за другим и придется идти медленно. Он передвинул рукоятку на восьмое деление и улыбнулся – так плавно и энергично ускорила движение “Сабля-1”. Автоматически увеличилась мощность и двух задних локомотивов.

Джо то и дело протягивал левую руку и нажимал на маленький рычажок, выступавший над приборной панелью. Это новейшее защитное устройство было изобретено кабинетными мудрецами в Пенсильвании, которых терзал постоянный страх, что машинисты локомотива заснут на работе или у них станет плохо с сердцем. На рычажок нужно было нажимать через каждые тридцать секунд, иначе загорался предупредительный сигнал, за которым следовал громкий гудок. Если в течение минуты машинист никак не реагировал, автоматически включались тормоза, и поезд останавливался. Еще одна штучка, придуманная выпускниками колледжей, чтобы позлить рабочего человека. Старую “педаль мертвеца”, на которую в случае внезапной смерти вы должны упасть, легко было вывести из строя, поставив на нее камень или корзинку с завтраком. Но на этот новый рычажок ничего не повесишь, потому что на него нужно не просто нажимать, а еще и слегка покачивать. Прибор, защищающий от ошибок и от дураков. Наверное, мальчиков в белых воротничках повысили в должности за это новшество. Но они понятия не имеют об изобретательности работяг.

Стрелка спидометра подползла к шестидесяти, потом к семидесяти. До Дэвиса оставалось девятнадцать миль. Если он не сумеет развить предельную скорость – семьдесят пять миль в час – на этом отрезке, то постарается сделать это до Вакавила, лежавшего на шестнадцать миль дальше. Если бы вместо одной “Сабли” было три, можно было бы дать восемьдесят, а то и все сто миль в час. Судя по рабочим характеристикам машины, на следующий год у него будет три новеньких локомотива: пока что он не заметил никаких неисправностей, экономия топлива тоже, похоже, значительная.

Раньше ветер дул навстречу, теперь же он стал попутным, его скорость составляет примерно десять – двадцать миль в час. Трудно сказать, помогает ли он движению поезда, но, уж во всяком случае, не мешает.

Джо пробежал глазами по панели диагностического контроля. Буксовые подшипники, генераторы переменного тока, регулировка скольжения колес, ЭДС генератора, ток возбуждения, давление воздуха тормозной магистрали – все было в норме. Хорошо бы компьютер давал информацию и о прицепных локомотивах, подумал он, но это, без сомнения, дело будущего.

Джо устроился на своем сиденье с правой стороны кабины. Настроение у него было прекрасное. Стояла лунная ночь, впереди лежали многие мили прямого и ровного пути. Он управлял самым быстрым и мощным локомотивом, когда-либо сделанным человеком. Пилоты реактивных самолетов, гонщики спортивных автомобилей – они не знают, что такое настоящая мощность. Три локомотива весом более миллиона фунтов, мчащиеся со скоростью семьдесят девять миль в час и тянущие за собой пятьдесят груженых товарных вагонов, – вот это энергия! Вот это мощность! Всю жизнь проработав машинистом, Джо все еще не просто любил свою профессию, а восторгался ею.

Итак, все показатели приборов в норме, нет только инструмента для оценки его “второго пилота”. Такой измерительный прибор застрял бы на показателе “ненормальный” или “тупица”. Полчаса назад Томми Тальбот спустился на три ступеньки вниз в передней части кабины и до сих пор сидел на толчке, открыв дверь и спустив штаны к щиколоткам. Он весело разговаривал сам с собой о том, какая у него тонкая психика. Всю жизнь его преследуют совпадения и предчувствия – если хотите, можете назвать это интуицией.

– Вот, например, прошлой ночью, – говорил он, размахивая руками и задевая стенки кабинки, – мне приснился сон, что во время этой поездки в Сан-Франциско мы вдруг взвились в воздух. Знаете, как? Мы развили такую скорость, что взлетели на небо и двигались по воздуху, как Мэри Поппинс или всадник-призрак. Люди задирали головы вверх и смотрели, как мы летим на фоне луны. Думали, наверно, что это Санта-Клаус на своих оленях.

Джо дал гудок в надежде вытурить Томми из кабинки. Напрасно. Тот пустился в воспоминания о своем детстве.

– Когда я был мальчишкой, я любил смотреть на товарные поезда. Больше всего нравился выступ на передней части локомотива. Я думал, что там находится пульт управления или атомная станция. Таинственный нервный центр, гигантский мозг. Понимаете, о чем я? И вот, помню, я в первый раз попал в кабину локомотива и открыл дверь в это секретное отделение. Что же там оказалось – туалет! Я был жутко разочарован! Машинисты представлялись мне богами, которым не нужны уборные.

Джо должен был признать, что рассказ смешной, и он, против своей воли, рассмеялся.

Из громкоговорителя послышался треск.

– Окленд – 7661-му. Вы слышите меня? – Голос был очень слабый. Предполагалось, что диспетчер из Сакраменто будет вести поезд до Фэрфилда, затем наступит очередь Окленда. Никогда Джо не слышал, чтобы Окленд объявлялся так рано.

– 7661-й – Окленду. Слышно плохо, но работать можно. Как делишки у нашей малышки? Прием. – Джо знал, что все переговоры с диспетчерами записываются на пленку и высказываться следует серьезно и по существу, но это противоречило его натуре. Когда-то начальство пыталось уговорить его бросить свои шуточки, но уже давно отказалось от этой затеи.

– Окленд – 7661-му. Что-то случилось с диспетчерской в Сакраменто. Не можем связаться с ними ни по телефону, ни по радио. Похоже, перебой с подачей энергии. Прием.

– Правда? Проезжал там несколько минут назад и разговаривал с ними. Прием.

– Окленд – 7661-му. Мы тоже, но они неожиданно отключились. Поэтому вести вас будем мы. Где вы находитесь?

– 7661-й – Окленду. До Фэрфилда десять минут хода. Только что прошли отметку пятьдесят девятая миля.

– Окленд – 7661-му. К вам навстречу по тому же пути приближается 8229-й. На восточной ветке лопнул рельс, поэтому в Фэрфилде сверните на запасный путь, иначе вам придется остановиться на главном пути и ждать, пока пройдет 8229-й. Стрелка переведена, вы проследуете по очереди. Отдыхайте, пока не увидите хвостовой вагон 8229-го. Потом я вас выпущу с западного конца. Прием.

– Подождите минутку, мы идем в режиме “зеленая улица”... У нас право первоочередного продвижения. Прием.

– Окленд – 7661-му. У нас есть приказ провести вас в Окленд как можно быстрее. Вы первые подходите к запасной ветке. Это Джо Дори? Не спорьте. Сворачивайте на запасный путь. Подтвердите. Прием.

Джо устало вздохнул.

– Хорошо, Окленд. Приближаюсь к предупредительному сигналу. Конец связи.

На следующих двух милях Джо сбросил скорость до пятнадцати миль в час. Состав полз так медленно, что, когда Джо высунул голову в боковое окно, ветер дул ему не в лицо, а в затылок. Он попытался соединиться с Сакраменто по радио; Окленд был прав – Сакраменто не отвечал. Вот тебе раз: диспетчерская, с которой нельзя связаться! Если вышла из строя их главная радиоустановка, почему они не пользуются запасной? Перебой с энергией тоже не причина – у них есть аварийные генераторы. Покачав головой, Джо тихо присвистнул. Кто-то в Сакраменто сидит по уши в дерьме.

Свернув направо, “Сабля-1” очутилась на двухмильном запасном пути Фэрфилда. Сейчас же из громкоговорителя раздался голос проводника служебного вагона.

– В чем дело, Джо? Остановился купить сигарет?

– Приказ из штаба. Должны пропустить встречный. Надеюсь, это не помешает партии в покер.

– Да что ты! Мы можем с рельсов сойти, а эти ребята будут сдавать карты.

Глядя из окна, Джо наблюдал, как последние вагоны сворачивали на запасный путь. В туалете Томми Тальбот распевал популярные песни прошлых лет, переделывая слова по-своему.