– Мистер Эллис! Почему на вас эта куртка и фуражка? – Он широко улыбался, сверкнув золотыми зубами. – Вы похожи на чучело!

Гил схватил его за руку и увлек поглубже в тень.

– Я позаимствовал их у Эдди.

– Эдди одолжил вам свою форму?

– Не совсем так. Еще я взял у него это. – В руке Гила был “смит-и-вессон” 38-го калибра.

– Эй, держите его от меня подальше! Господи Иисусе! Он, наверное, заряжен!

– Заряжен. И если ты не сделаешь то, что я тебе скажу, я спущу курок. Повернись спиной и подними руки вверх.

– Вы шутите, да? Хотите меня посмешить?

Гил ткнул пистолетом ему в лицо.

– Я не шучу, Карлос. Повернись.

Карлос повернулся к Гилу спиной.

– Что вы хотите, мистер Эллис? Деньги? Санта-Мария, у меня их совсем немного.

– Мне нужен лимузин.

– Вы не можете взять машину! Хозяин потребует ее через десять минут. Я должен...

– Мне он нужен сейчас. И, пожалуйста, замолчи. – Гил перевернул пистолет и взял его за ствол: взвесив в руке, прикинул, с какой силой надо ударить Карлоса по голове, чтобы, не проломив череп, на время лишить его сознания.

– Это же моя работа, амиго! Если я не подам машину вовремя, он разозлится, еще как разозлится! Нам обоим не поздоровится!

– Очень жаль, но у меня нет другого выхода. – Гил занес было руку с пистолетом, но ударить не смог.

– Вы хороший человек, мистер Эллис, но вы делаете большую ошибку! – продолжал уговаривать его Карлос. – Может, я просто подвезу вас, куда вам надо?

Гил набрал побольше воздуха и с силой опустил пистолет. Но удар получился слабый. Схватившись обеими руками за голову, Карлос упал на колени.

– О Боже!

Он засунул руку в карман рубашки и вытащил маленький серебристый пистолет, но, оглушенный, не смог даже поднять его. Опрокинувшись на бок, Карлос выронил пистолет и, морщась от боли, опять схватился руками за голову.

Гил снова ударил его рукояткой, на этот раз сильнее. От глухого звука металла по кости его передернуло. Карлос обмяк, лицо расслабилось, как будто он заснул. У Гила не было времени выяснять, не притворяется ли он.

– Прости меня, Карлос. Надеюсь, с тобой все будет в порядке.

Гил сунул в карман оба пистолета и как можно спокойнее пошел к лимузину. Дышал он как после длительного забега. Механики ничего не заметили. Сняв со стула шоферскую куртку, Гил бросил ее на спинку сиденья лимузина и сел в машину. Ключ был вставлен в замок зажигания. Закрыв дверцу, он посидел немного, ожидая, когда успокоится сердце и выровняется дыхание.

Пока все идет нормально, подумал он, облизывая сухим языком сухие губы. Должно быть, здесь есть бар, и позже он сможет выпить, чтобы унять жажду.

Он снял куртку и фуражку полицейского, надел форму шофера – она сидела на нем лучше – и включил зажигание. Мотор проснулся, тихо заурчал. Медленно, очень медленно лимузин двинулся к дверям гаража и плавно выехал во двор, залитый невадским солнцем.

Если бы машина не завелась, он прожил бы дольше.

– Джессика!

– Карен! Откуда ты звонишь?

– Из моей студии в Спарксе. У меня сорвался урок в три тридцать, и я сейчас выезжаю в Сосалито. Если нигде не задержусь, буду там до темноты.

– Почему в Сосалито? Когда мы обедали с тобой две недели назад, ты обещала, что в следующий раз остановишься у нас.

– Это было еще до того, как я встретила самого замечательного человека в мире. Я приезжала в город неделю назад на пару дней и хотела позвонить тебе, но он так меня заворожил, что я не могла отлучиться ни на минуту.

– Ну и ну! Неужели все так серьезно? Ты была у врача?

– Мне не нужен врач, мне нужен якорь, иначе я улечу как воздушный шар. Ты поймешь почему, когда его увидишь. – Карен в общих чертах рассказала подруге, как познакомилась с Джимом, немного приукрасив историю, чтобы она звучала еще более романтично.

– Ты меня пугаешь, – сказала Джессика. – Подала на развод и тут же увлеклась первым встречным. Не торопись, присмотрись к нему хорошенько.

– Между нами ничего такого не было, если ты об этом беспокоишься. Он ведет себя как настоящий джентльмен, а я – как монахиня.

– Тогда он, должно быть, гей.

– Ни в коем случае. Видела бы ты, как он раздевает меня глазами. Мы даже смеялись по этому поводу. Сегодня я решила позволить ему сделать это по-настоящему. Сегодня Джим Иган будет самым счастливым человеком, но пока что он об этом не подозревает.

– А мужчины-то думают, что правят миром! Слушай, Карен, будь осторожна. Это же Сан-Франциско, здесь можно подцепить всякую гадость, СПИД например. Слава Богу, что я замужем!

– Джим был много лет женат, после развода по женщинам не шлялся, у меня тоже никого не было. Мы чисты. Но на всякий случай решили одеть наши тела в латекс. Сегодня утром я заглянула в отдел артиллерийско-технического снабжения и выпросила у них резиновый рукав, в котором перевозят снаряды. Его можно натянуть на все тело, начиная с головы, а у щиколоток завязать веревочкой.

– Вот это другой разговор. Когда я смогу познакомиться с мистером Чудо?

– Как насчет того, чтобы завтра пообедать вчетвером? Я тоже хочу познакомиться с твоим мужем.

– Это будет великолепно!

– Давайте встретимся в полдень возле того жуткого черного камня.

– Мы называем его “сердце банкира”. Хорошо, в полдень. До встречи.

Карен побежала к машине, уверенная, что следующие несколько дней будут самыми счастливыми в ее жизни. Когда она уехала, в комнате зазвонил телефон.

– Как здесь красиво! – Карен провела рукой по отполированному деревянному перильцу лестницы, ведущей вниз. – Пахнет всем новым! Не могу поверить, что ты все сделал сам!

– Своими руками и без всякой помощи. – Джим Иган держал фонарь, освещая ступеньки, пока она спускалась. – Два года каждую свободную минуту я отдавал шлюпке. А начинал с пачки чертежей и кучи досок.

– Она больше, чем я думала. Слишком большая для одного человека, особенно в океане.

– Ты права. Если бы был мотор, это не страшно, но с парусами трудно управляться в одиночку. Когда я начинал ее строить, у меня еще была жена, мы собирались вместе отправиться в плавание по Карибскому морю. После развода я продолжал над ней трудиться – знаешь, это хорошее лекарство. А теперь мне предстоит совершить почти невероятное – уговорить тебя поехать со мной.

Карен засмеялась.

– Две недели назад ты высмеял меня за то, что я уезжаю из Сан-Франциско в Неваду, а сам собираешься уйти в открытый океан, совершенно пустынный.

– Я ищу приключений! На работе – сплошное однообразие, и мне необходима встряска. Когда-то на железной дороге было интересно работать. А сейчас она настолько механизирована и унифицирована, что мы на службе только бумажки перебираем. Нет больше паровозных гудков, тревожащих ночную тишину, никто не машет рукой деревенским мальчишкам, стоящим на насыпи, не случается никаких неожиданностей...

– Ты был одним из этих мальчишек?

– Конечно. Паровозный гудок позвал меня, как Дудочник из старой сказки. Я пошел на его зов и стад шестеренкой в этом бездушном механизме. А кроме того, океан вовсе не пустынный. Он кишит чудовищами, океанографами, пьяными яхтсменами, нефтяными пятнами и водорослями. Каждую минуту что-то приключается...

– Плыть под парусом по Карибскому морю... Я не думаю, что смогу решиться на такой безумный поступок.

– Безумный? Плавание под парусом – самое мирное и безмятежное занятие на свете.

– Ты же только что сказал, что там поминутно что-нибудь происходит.

– Просто я стараюсь уговорить тебя и ищу подходящие доводы. Разве ты не мечтаешь о каком-нибудь маленьком приключении? Ведь обучать игре на кларнете – занятие довольно скучное. Самое большое событие – если ученик возьмет неправильную ноту.

– Сейчас мне не до приключений: развод, поиски работы, знакомство с тобой – этого вполне достаточно.

– У тебя есть пара недель, чтобы подумать, потому что я еще не закончил работу. Надо, например, провести электричество.