12 апреля посол США в Москве Гарриман предлагает Седерблуму американскую помощь, от которой тот отказывается (но не упоминает в отчете МИДа Швеции от 19 апреля, сообщая при этом неправильную информацию об американских действиях). В тот же день Седерблум докладывает в Стокгольм: «Я опасаюсь, что русские при всем желании не смогут добиться ясности в том, что произошло… возможно, что Рауль Валленберг погиб в автомобильной катастрофе или был убит… его исчезновение было фактически бесследным». Через два дня Стокгольм весьма решительно призывает Седерблума: «Настоящим вы получаете однозначные инструкции посетить Деканозова». 24 апреля 1945 г., через некоторое время после возвращения всех членов миссии, за исключением Рауля Валленберга, из Будапешта в Швецию через Москву, Седерблум направляет письмо заместителю министра иностранных дел Деканозову, в котором он просит советскую сторону предпринять срочные меры по поиску Рауля Валленберга, не упоминая, однако, ответа Деканозова от 16 января. В советской внутренней докладной записке отмечается, что во время передачи письма Седерблум заметил, в частности, следующее: «Возможно, что он (Рауль Валленберг) стал жертвой какого-либо несчастного случая». Помимо того что контролируемое советскими властями Радио Кошута в Венгрии распространило дезинформацию подобного содержания, шведы получили сообщение об этом от евреев, которые Прибыли из Будапешта в Бухарест, но и Ланглет высказывался в том же духе: «На вопрос Деканозова Седерблум полагает, что Рауль Валленберг мог погибнуть в автомобильной катастрофе». Седерблум говорит это, несмотря на то что тот же Деканозов 16 января сообщил, что Рауль Валленберг взят под защиту СССР. Нельзя не отметить, что в своем ответе (нота Вышинского шведскому посольству) в августе 1947 г. советская сторона ухватилась за предположения Седерблума.

В результате этого и нескольких следующих обращений МИД (в то время НКИД) направляет письмо в НКГБ, в котором просит предоставить новые данные о Рауле Валленберге для ответа правительству Швеции. 8 августа 1945 г. НКГБ (Меркулов) отвечает, что не располагает никакой информацией о шведском дипломате (ведь он тогда находился в Смерше).

Затем до конца 1945-го и в 1946 г. последовал ряд обращений и визитов шведской стороны касательно судьбы Рауля Валленберга. В некоторых из них переданы дополнительные свидетельские показания как об упомянутых советских военных, которые якобы сопровождали Рауля Валленберга из Будапешта 17 января 1945 г., так и о том, что шведа видели в московских тюрьмах. Первое конкретное свидетельство такого рода поступило от Эдварда аф Сандеберга, который после возвращения на родину весной 1946 г. сообщил, в частности, что в Бутырках он встретил немца, который в Других московских тюрьмах видел Рауля Валленберга. МИД направляет эти запросы как руководителю Смерша Абакумову, так и в МВД, который, однако, пересылает их начальнику архива МГБ с объяснением, что Рауль Валленберг не находится в системе лагерей МВД. От Смерша и МГБ не поступает никакого ответа, несмотря на неоднократные напоминания, в частности 3 февраля 1946 г., когда МИД просит Абакумова ускорить ответ, о котором можно будет доложить руководству. Из внутреннего документа МГБ от 12 августа 1946 г. видно, что его отдел архивов и регистрации переправил запрос МИДа в третье главное управление; в частности, упоминается Кузьмишин.

Одна из наиболее примечательных бесед происходит 26 декабря 1945 г. между Седерблумом и заведующим отделом Абрамовым. Согласно записи, сделанной в Министерстве иностранных дел СССР, Седерблум сообщает то, что он узнал о последнем периоде пребывания Рауля Валленберга в Будапеште, а затем добавляет: «Я хочу искренне высказать вам мое личное мнение по этому вопросу. Естественно, я знаю, что мое мнение не может иметь личного характера, но в таком случае я хотел бы просить вас считать его личным. Я предполагаю, что Валленберг умер. Вероятно, он погиб под немецкими бомбежками или при наступлении какой-нибудь венгерской или немецкой воинской части, оказавшейся в тылу советских войск. Вскоре после того, как Валленберга доставили в Дебрецен, Красная Армия начала широкое наступление. Вследствие этого штабы и архивы перемещались и в то время оказалось невозможным получить какую-либо информацию о судьбе Валленберга. Было бы замечательно, если бы в настоящее время миссия могла получить ответ, выдержанный именно в этом духе, то есть что Валленберг погиб. Это прежде всего необходимо для матери Валленберга, поскольку она по-прежнему надеется, что ее сын жив, и она тратит силы и здоровье на безрезультатный поиск. Я на днях советовался по этому вопросу с г-жой Коллонтай. Она согласна с моим пониманием и дала мне совет искренне рассказать вам об этом, что я сейчас и сделал. Я еще раз подчеркиваю, что моя просьба об ответе советского правительства и содержании этого ответа является личной просьбой и моим личным мнением». Абрамов сообщил, что он передаст информацию Седерблума соответствующим советским органам и что, вероятно, эта информация поможет поискам Валленберга, а также что в данный момент нет никаких сведений ни о его местонахождении, ни о его смерти.

В отчете Седерблума в Стокгольм о беседе с Абрамовым ничего не говорится о личном послании.

Здесь возникает вопрос о том, можно ли полагаться на записи беседы советской стороны со шведскими представителями. С тех пор как большое количество документов стало доступным в российском внешнеполитическом архиве, можно в целом констатировать, что отчеты о беседах советского посла в Стокгольме часто корректировались, чтобы они соответствовали ожиданиям того, что хочет услышать Москва, или тому, чего посылающий отчет стремится достичь. Ведь Министерству иностранных дел СССР было затруднительно точно контролировать, что именно говорилось во время таких бесед. Однако что касается записей бесед со шведскими представителями, сделанных в Москве, то их достоверность, вероятно, намного выше. Советский представитель редко вел беседу наедине, и было рискованнее исправлять текст; дисциплина была жесткой. В связи с этим следует также указать, что наиболее серьезные высказывания Седерблума в советских записях выделялись кавычками.

15 июня 1946 г. Сталин принимает посланника Седерблума. На встрече 6 июня (когда дело Валленберга вообще специально не затрагивалось) Седерблум попытался добиться через министра иностранных дел Молотова, чтобы советский лидер принял его, и, согласно его заявлению, он намеревался тем самым подчеркнуть как для советской бюрократии, так и для Стокгольма то, насколько хороши шведско-советские отношения и (что подразумевалось) собственное положение Седерблума. Интересно, что 13 июня происходило заседание Политбюро, в котором приняли участие не только большинство членов Политбюро, но и три высокопоставленных чиновника из Министерства иностранных дел (Молотов, Вышинский и Деканозов), что было весьма необычно. Присутствие Жданова указывало на обсуждение вопросов, связанных с Финляндией, но не будет преувеличением считать, что мог рассматриваться и вопрос о Рауле Валленберге. Не удалось найти ни записи беседы Сталина с Седерблумом с советской стороны, ни каких-либо следов возможных указаний Сталина по результатам беседы. Вполне обычно, что записи бесед Сталина не сохранились; после переписывания набело они направлялись в его собственную канцелярию. В упомянутой выше докладной записке МИДа от 1952 г. в сноске говорится, что «по шведским данным» 15 июня 1946 г. Сталин принял посланника Седерблума и при этом обещал дать указания о розыске Рауля Валленберга. На беседе присутствовал лишь заместитель министра иностранных дел Лозовский, который вскоре занял пост заместителя руководителя Информационного бюро, но позднее по приказу Сталина был убит.

Согласно отчету Седерблума, Сталин записал имя и фамилию Рауля Валленберга и указал ему — после того, как Седерблум заметил, что Рауль Валленберг бесследно исчез, — что советская сторона отдавала приказ о защите шведов. Это указывает на то, что Сталин был в курсе дела (запись фамилии Валленберга была сделана скорее ради видимости). Хотя Седерблум ссылался на сообщение Деканозова от 16 января 1945 г., он выразил свое личное убеждение, что Рауль Валленберг стал жертвой несчастного случая или разбойного нападения. Тогда Сталин спросил: «Вы не получали никакого сообщения от нас?» Вопрос состоит в том, не должно ли это указывать на сообщение Коллонтай примерно за год до этого (о котором, как представляется, Седерблум ничего не знал и поэтому ответил «нет»). Шведский посланник предположил, что советские власти не располагают какими-либо данными о судьбе Рауля Валленберга, но желал бы получить официальное сообщение о принятии всевозможных мер для его дополнительного поиска. Следовательно, Седерблум вновь уверился, что Валленберг погиб в Венгрии. Однако Сталин обещал, что он займется делом Валленберга и проследит за тем, чтобы оно было расследовано и разъяснено (если верить записи Седерблума). Беседа Седерблума со Сталиным продолжалась лишь пять минут, хотя Сталин, согласно записям в журнале посещений, зарезервировал целый час для визита.