После сентября 1991г. советская/российская сторона передала большое количество документов, которые прямо или косвенно относятся к судьбе Рауля Валленберга. Большинство из них освещает действия советских властей с января 1945 г., главным образом до 1957 г. В отношении последующих лет выбор носит более селективный характер, однако некоторые рассекреченные документы освещают также действия после 1957 г. Лишь в 2000 г. стал доступным новый комплект документов из президентского архива, который отражает ход рассмотрения дела на высшем уровне в конце 80-х и начале 90-х годов. Надо указать, что документы, конечно, показывают далеко не всю правду. Во-первых, судя по всему, отсутствуют многие документы, особенно в архиве бывшего КГБ, во-вторых, весьма значительная часть контактов осуществлялась властями по телефону. Кроме того, очевидно, что некоторые документы дают исправленную версию произошедшего. Красной нитью через многие документы просматривается стремление скрыть полную правду. Далее следует указать, что велась подготовка дела соответствующими властями, т.е. Министерством иностранных дел и КГБ. Центральный Комитет (включая секретариат) и его Политбюро не готовили никаких дел, а обсуждали поставленные вопросы и принимали решения на основе предложений со стороны властей.

Исключительно мало документов было рассекречено до сентября 1991 г., но из переданных позднее документов видно, что внутреннее изучение материалов проводилось во всяком случае в 1989-1990 гг.

Действия советских властей в 40-х и 50-х годах обстоятельно освещаются в некоторых внутренних докладных записках, составленных в Министерстве иностранных дел, которые были переданы шведской стороне. Ниже неоднократно цитируется одна подобная внутренняя докладная записка 1952 г.

Первое непосредственное действие советских властей по этому делу происходит 31 декабря 1944 г., когда шведский посланник в Москве Стаффан Седерблум в ноте Министерству иностранных дел СССР сообщает фамилии членов шведской миссии в Будапеште и утверждает, что им угрожает принудительная эвакуация со стороны местных властей. Седерблум просит Советский Союз оказать помощь шведам, когда их встретят.

Уже в тот же день заместитель министра иностранных дел Деканозов информирует заместителя начальника Генерального штаба Антонова об этих данных и просит его дать надлежащие инструкции командованию фронтами. Подобные инструкции даются в шифрованной телеграмме 2 января 1945 г. Генерального штаба командующим 2-м и 3-м Украинскими фронтами. Согласно инструкции, члены миссии, если их встретят, должны быть взяты под защиту Красной Армии, при этом необходимо информировать Генеральный штаб.

Об отданных в январе приказах информация дается в главе V.

Здесь можно еще раз напомнить о письме Деканозова Седерблуму от 16 января, в котором он сообщает, что Рауля Валленберга встретили. Интересно, что о нем были уведомлены Молотов, Вышинский и большинство отделов в Министерстве иностранных дел СССР. На копии в архиве имеется также надпись: «…дело Валленберга». На большинстве досье в Министерстве иностранных дел, в которых говорится о деле Валленберга, на обложке обозначено: «О шведском дипломате Рауле Валленберге».

Можно далее отметить, что в одной из упомянутых выше внутренних докладных записок МИДа говорится, что Александра Коллонтай, как указывалось ранее, в феврале 1945 г. проинформировала мать Рауля Валленберга Май фон Дардель, что ее сын находится в безопасности под защитой СССР. Из документа МИДа не видно, как она получила информацию или инструкцию об этом. Записано лишь, что впоследствии (в июле 1947 г.) был одобрен проект ответа г-жи Коллонтай на вопрос газеты «Гетеборгс хандельсок шефартстиднинг», в котором говорилось, что она не может ничего добавить к официальному ответу советских властей.

Здесь можно заметить, что Эмми Лорентсон, которая в течение многих лет была подругой Коллонтай в Стокгольме, во время беседы в доме престарелых под Москвой в 1988 г. с представителями шведской миссии в Москве сообщила, что после возвращения в марте 1945 г. в Москву Коллонтай стала предпринимать некоторые усилия в поисках Рауля Валленберга. Однако вскоре ей приказали прекратить их, и в 1948 г. она узнала, что шведский дипломат умер в 1947 г. в тюрьме от болезни. Какой-либо дополнительной информации Лорентсон не имела.

Заведующий подотделом МИДа Ветров в докладной записке Деканозову от 17 марта 1945 г. пишет, что шведская миссия в трех нотах потребовала передать Даниельссону и Валленбергу адресованные им из МИДа Швеции данные, а также переслать Даниельссону «посылку». Поскольку вопрос об эвакуации из Венгрии иностранных дипломатов, включая шведов, решен и они скоро покинут ее, Ветров предлагает: 1) оставить ноты без ответа и ничего не пересылать в Будапешт, 2) устно сообщить Седерблуму, когда шведская миссия прибудет в СССР, что ее решено эвакуировать.

В феврале 1945 г. Седерблум завуалировано предлагает Министерству иностранных дел Швеции при посредничестве СССР подтвердить дипломатический статус Рауля Валленберга и дать ему инструкции вступить в контакт с временным венгерским правительством в Дебрецене. Министерство иностранных дел отвечает тем, что просит Седерблума как можно быстрее сообщить Даниельссону, чтобы он вошел в контакт с новым венгерским правительством. Валленбергу следовало присоединиться к Даниельссону. Из надписи на архивной копии видно, что о предложении Седерблума было доложено министру иностранных дел, «который, скорее всего, был бы склонен дать указание, чтобы Валленберг возвращался на родину, если он не считает, что интересы Швеции требуют, чтобы он остался и вступил в контакт с дебреценским правительством. Однако в связи с неопределенностью судьбы Даниельссона в настоящее время не следует давать никаких указаний. Еще не время признавать дебреценское правительство». Видимо, Седерблум осознавал, что его инициатива могла быть истолкована как нежелание заниматься этим делом, превратив его в шведско-венгерский вопрос, потому что в написанном от руки письме к фон Посту от 30 апреля он подчеркивает, что его предложение о демарше венгерскому правительству было нацелено вовсе не на «освобождение этой миссии от продолжения выполнения своих дел, а, скорее, на поиск путей, позволяющих достичь наилучших результатов, прилагая параллельные усилия по другим каналам. Я уже подчеркивал, что это дело, вероятно, может остаться, к сожалению, неразрешимой загадкой».

Как отмечено выше, в феврале и марте г-жа Коллонтай проинформировала мать Рауля Валленберга и г-жу Гюнтер о том, что Рауль Валленберг находится под охраной советских властей. 9 февраля шведская миссия в Москве получает указание попытаться раздобыть сведения о судьбе персонала миссии в Будапеште; такое указание будет вновь направлено 17 февраля. Запрос посылался также в миссию в Риме (нет ли информации в Ватикане), а также в Бухарест и Берлин. 2 марта получено сообщение из миссии в Бухаресте, что все сотрудники миссии, кроме Рауля Валленберга, целы и невредимы и находятся в дипломатическом представительстве Ватикана. Сообщалось, что Рауль Валленберг намеревался отправиться на автомобиле в неизвестном направлении. Сообщение было направлено в Берлин и Москву. 17 марта дипломатическое представительство в Москве получает указание «энергично потребовать ответ» в связи с противоречивыми слухами о местонахождении Даниельссона, Ангера и Рауля Валленберга. Через два дня поступает указание в Бухарест заняться поиском информации через венгерское правительство и по другим каналам. 27 марта миссия в Бухаресте сообщает, что сотрудники миссии в Будапеште прибыли туда. В тот же день посылается указание в Москву о том, что в связи с прибытием всех остальных лиц в Бухарест особенно важно получить информацию о Рауле Валленберге.