Ее паранджа поднята, но я думаю, эта не страшно, ведь она находится среди женщин.

Из зарегистрированных 7000 за последние три недели толька шесть семей решили вернуться в Афганистан.

Новоприбывших проверяют ежедневно. Если их признают беженцами, то отправят в следующий лагерь. Этот лагерь, Шэмшату, был основан в 1998 году, и тогда в нем была около 300 семей. Сейчас в нем живет около 3000 семей.

Когда мы возвращались, к нам подошел ребенок без сопровождения. Ему около десяти лет; ан сказал, что у него еще есть младшие сестра и брат. В новом Джалозае очень много вдов и сирот.

Здесь очень жарко. Я хочу снять все свае снаряжение. Мне предложили маленький бумажный стаканчик воды.

Я не прошу еще. Мы выезжаем через небольшую толпу людей, человек восемьдесят, которые собрались посмотреть, как мы уезжаем. Их лица красные от жары.

Это та организация, 24 сотрудника которой были взяты в плен па обвинению в распространении христианства: шестнадцать местных афганцев и восемь международных гуманитарных работников.

МУ обеспечивает беженцев питанием.

Я видела медцентр, центр отдыха и центр раздачи пищи. У них также есть детская группа, в которой дети учат детей.

Я встретила Питера, сотрудника МТ в этом лагере. Он австралиец. Он представил меня своим подопечным, мальчикам и девочкам.

Также я встретилась с Шайфулахом — эта десятилетний мальчик с красивым лицам, чистым и добрым. Я задала ему несколько вопросов.

«Ты учишь своих братьев и сестер?»

«Да, семья на первом месте».

«У тебя есть что, сказать миру?»

Он застеснялся и, прежде чем ответить, хихикнул, пряча улыбку. Затем он поднял глаза и сказал: «Мир а Афганистане».

Мировая продовольственная программа (МПП) раздает сегодня в лагере муку, чечевицу и масло. Беженцы получают это раз в месяц. Я нахожусь в офисе медцентра, это основной пункт медицинской помощи в лагере.

Дни вакцинации от полиомиелита с 21 по 23 для всех детей младше пяти лет. В полевых условиях сегодня работают три команды. Здесь функционируют пять основных центров охраны здоровья, основанных УВКБ ООН. Вакцины поставляет ЮНИСЕФ.

Профессиональное обучение предлагается в основном для покалеченных. На каждой палатке надписи: каменная кладка, плотницкое дело, сапожное ремесло и лудильное дело.

Двое детей изучают сапожное ремесло. Их отец потерял руку, подорвавшись на мине, поэтому дети должны получить профессию, чтобы помогать семье.

Я хотела купить пару обуви, но они настояли на том, чтобы подарить ее мне. Потом я спросила: «А сколько стоит пара для моего мужа?»

Они ответили: «Мы здесь ничего не продаем за деньги. Мы делаем это все для гуманитарных дел. Это и есть плата».

Эти программы спонсируются УВКБ ООН через Джамалуддин Афган (известная афганская неправительственная организация). Срок обучения на этих курсах составляет шесть месяцев.

Затем мы направляемся на встречу с женщинами и детьми в центр проведения общественных мероприятий. Мужчинам, путешествующим с нами, не разрешили войти в комнату.

«Ассаламу алейкум». Я никогда не видела такие счастливые лица. Все улыбаются. Женщины звали меня «Анджелина Биби». (Слово «Биби» означает уважение к женщине).

Они обсуждают проблемы насилия в семье и говорят о том, как можно решить эти проблемы. Они изучают свои человеческие права, права женщин и детей.

Год назад они жили в пластиковых палатках и у них было гораздо больше проблем, чем сейчас. Их положение улучшилось. Они построили маленькие глиняные хижины. Они шутят. Но они беспокоятся: поставки пищи подчас задерживаются. «Мы доходим до отчаяния: ведь у нас большие семьи».

Я встретилась с двумя молодыми матерьми и их детьми. Один ребенок умственно отсталый. Другой болен. Как и большинство матерей во всем мире, они очень любят и заботятся о своих детях. Из-за того, что здесь происходит, они очень беспокоятся за свои семьи. Они напуганы.

У больной девочки зудящая сыпь. У нее большие карие глаза, которыми она смотрит на меня не отрываясь. Мать ребенка поставила ее на ноги и показала мне нарывы на ее спине — это от жары.

Они рассказали мне о шестилетней девочке, которую изнасиловали, задушили и спрятали в туалете. Ее мать не хотела рассказывать полиции — боялась неприятностей. Я спросила у женщины, есть ли что-то, что она хочет сказать Америке.

«Мы хотим мира в Афганистане».

Другая женщина сказала мне, что ее муж умер от теплового удара. Она говорила со мной очень решительно, глядя мне в лицо. Мне перевели ее слова. «Что бы вы сделали, если бы это случилось с вами? Что бы вы сделали? Наша жизнь кончена. Она ушла. У наших детей нет будущего, но у них должно быть будущее».

Услышав это, я не смогла удержать слез. Затем она попросила меня: «Пожалуйста, помните нас и наши семьи».

Я иду в группу молодых девушек. Четыре девушки вручают мне украшенный бисером значок, ленточку для волос и вышитое изделие. Это традиционный обычай приветствовать гостей. Это культура Афганистана.

Как и во всех других лагерях, здесь очень жарко. Здесь нет электричества и охрана лагеря не очень хорошая.

Девушки не получают какого-то профессионального обучения — только основные навыки, которым они потом обучают друг друга.

Но они хотят учиться. Они очень хотят больше учиться, но в основном они просто сидят и вышивают, шьют и изготавливают ювелирные украшения (бесплатно). Они хотят получить работу, чтобы купить больше еды для своих семей. Они хотят работать, чтобы чувствовать, что они делают что-то полезное, чтобы изменить жизнь к лучшему.

Но прежде программ по обеспечению жилья, раздачи еды, профессионального обучения и заботы о детях необходимо обеспечить личную безопасность беженцев. УВКБ ООН предоставляет ту защиту, в которой они нуждаются. Необходимо увеличить финансирование и уровень осведомленности мирового сообщества.

Мы зарегистрировались в местной гостинице. Мистер Ахмад, мой охранник, настоял на том, чтобы войти в комнату первым и проверить ее. Он осмотрел все вокруг и выглянул из окна. «Все в порядке».

Мистер Ахмад сопровождает меня с момента моего приезда. Он сохраняет почтительную дистанцию, за исключением тех случаев, когда необходима защита. Я не вижу или не понимаю, что он замечает, когда осматривает местность, в которой мы находимся. Вчера в самом центре рынка он внезапно оттолкнул меня назад к машине. Я никогда не спрашиваю, почему. Я не задаю ему вопросов. Я знаю, что здесь есть много того, чего я не понимаю. И как человек со стороны, я многого не вижу.

«Если кто-нибудь постучит в вашу дверь, не отвечайте. Позвоните мне. Я в комнате напротив».

У нас был обед с местными сотрудниками УВКБ ООН. Человек в форме и с пистолетом открыл дверь. Прежде чем войти в комнату, все сняли обувь. Мы сидели на подушках.

Несмотря на маленький кондиционер и дополнительный вентилятор, было очень жарко. Мне сказали, что это не самый жаркий день. Подчас мне казалось, что я умру от жары. Теперь я могу понять, когда говорят, что люди умирают от жары.

Зимой в пластиковых палатках многие, особенно дети, ночью замерзают до смерти. А в жаркие дни эти палатки превращаются в духовки. Это так ужасно, не могу думать об этом.