Джаханшах, Мари-Ноэль и я завтракали в комнате Кэти. Она также работает с УВКБ ООН и разговаривает на кхмерском языке. Это красивый язык. Только услышав его, я уже хочу его выучить.

Позже сегодня мы снова встретились с Луонг, чтобы лететь в офис HALO уже на другом самолете. Она сказала, что она такая «счастливая». Я не могла поверить, что слышу эти слова от женщины, у которой была чрезвычайно трудная, если не ужасающая, жизнь.

Мы приехали в отделение HALO в Сьем Рип и теперь едем к месту назначения уже в течение трех с половиной часов. У меня такое чувство, что я еду уже неделю.

Я вытащила рюкзак с кассетами, который друзья упаковали для меня. Кэти взяла Битлз 1967—1970. Равут сказал, что ему нравится Сантана. Мы улыбнулись друг другу. У нас много общего.

В фургоне они начали разговаривать об удивительных музыкантах, которые у них когда-то были в Камбодже. Об одном они сказали: «Он был, как ваш Элвис, но Пол Пот убил его».

Мы проезжаем мимо маленьких хижин, откуда выбегали цыплята. Прекрасным днем, таким, как сегодня, ты улыбаешься, когда видишь, как играют маленькие дети.

Мы проехали мимо людей, несших воду. Они несут на плечах длинные деревянные коромысла, на обоих концах которого висят наполненные ведра.

Это место выглядит в точности, как рай, который задумал Бог — Бог, Аллах, Будда, Святой Дух.

Потом тебе открывается вся правда о том, как они живут в этих маленьких хижинах. Это все, что у них есть, и правда в том, что эти красивые джунгли, которые нас окружают, напичканы минами.

Дорога, по которой мы ехали, вела в Анг Лонг Венг. Два года назад здесь жил и умер Пол Пот, здесь его могила. Только в мае 1998 года люди вернулись сюда, в свои дома.

Выглядит, как армейские казармы.

Мэттью, глава офиса Анг Лонг Венг, приветствует нас. Он говорит нам, где находятся наши комнаты. Нас четыре женщины. У них есть четыре маленькие комнаты. Равут, Мао и остальные двенадцать мужчин спят в главной комнате на расставленных раскладушках. Это лучшее, что у них есть, и лучше, чем я ожидала. Как обычно, гуманитарные работники живут в условиях, не отличающихся от условий жизни местных жителей. Тем не менее, в отличие от местных людей, у нас тут есть туалет и душ.

На ужин у нас были рис и мясо. Во время ужина свет погас. Коллеги объяснили нам, что делят электричество с больницей и что, возможно, там сейчас делают операцию. Мы все молчали и сидели неподвижно в темноте какое-то время, пока кто-то не включил фонарь. Я услышала грозу в небе. Я также слышала гром по пути сюда. Странно, а я всегда думала, что грома не бывает без дождя.

Я первая ушла в свою комнату. Я измотана.

Сейчас я лежу в кровати и пишу все это под сеткой от комаров в комнате номер 2.

Я обнаружила, что мобильные телефоны здесь не работают. Я хотела позвонить домой или хотя бы отправить сообщение, что я приехала на место и что со мной все в порядке.

Служащий HALO сказал мне, что завтра я могу воспользоваться спутниковым телефоном, если это срочно. Надеюсь, я смогу найти другой способ. Я не хочу просить о специальных услугах для себя.

Комната, находящаяся под комнатами для гостей, выглядит как помещение для встреч. По дороге в свою комнату я не могла не заметить все эти ящики из-под мин.

Когда ты видишь их перед своими глазами, первая мысль, которая приходит в голову, это то, что они никак не могли быть изготовлены местными солдатами, хотя эти ребята тоже много импровизировали. Это оружие и взрывчатые вещества были сделаны на государственных заводах, работающих на правительства, в том числе на правительство моей страны.

Я пишу в луче света, пробивающегося сквозь щели между досками в стене. Я не знаю, сколько сейчас времени. Я проснулась примерно час назад. У меня до безумия болят ступни. Каким-то образом они были покусаны через сетку несколько раз. Не хотелось бы сейчас надевать ботинки.

Я слышу звуки мотоциклов, грузовиков, свист и звон посуды. Спустя какое-то время начинают кричать петухи.

Вода в душе не холодная и не горячая. Просто бак над тобой, откуда льется вода.

На завтрак у меня был растворимый кофе и рыбный Сэндвич.

Задачи HALO — вернуть разминированные участки земли обратно местным сообществам для возделывания. HALO — это неправительственная организация Великобритании, центр которой расположен в Лондоне. Они проводят операции по обезвреживанию мин и ликвидируют невзорвавшиеся боезапасы по всему миру. Это организация не политическая, не религиозная. Они нейтральны. У них работает много местных сотрудников. В Камбодже их 900 человек.

Пятьдесят процентов подорвавшихся на минах погибают: некоторые в момент взрыва, некоторые потом от потери крови. Те, кто выживает, практически все серьезно покалечены.

Мы едем в лэндроверах HALO в Тоул Прасат, где они расчистили большую территорию. Сейчас там располагается школа и два колодца с питьевой водой.

Мы сидим на скамейках под голубым брезентом. Посередине лежит карта. Трое камбоджийцев-сотрудников HALO объясняют карту: надо очистить 56 593 квадратных метра от мин; 49 268 квадратных метров уже расчищены.

Зеленые точки на карте показывают обезвреженную территорию. Белые — еще не расчищенная территория. Красные точки — это знаки семидесяти двух найденных мин плюс сорока бомб.

Изображения черепа и двух скрещенных костей обозначают места взрывов. Сейчас на карте их три.

Они указывают на один из них: «Здесь человек потерял ногу». Потом на другой: «Здесь человек потерял глаз и руку».

Голубые кружочки обозначают колодцы.

Один мужчина говорил с нами о безопасности. Перед ним стояли оранжевые пластиковые носилки.

Нам показали четыре шеста.

Красные шесты используются для того, чтобы обозначать то место, где нашли мины. Примерно в десяти футах от нас было четыре красных шеста. Красные с белым шесты используются для указания границ. Голубые обозначают — обезврежено.

Белые — непроверенно. Затем он показывает нам некоторые главные виды защитного обмундирования.

Также он отдал серьезное распоряжение: «Если, находясь на минном поле, вы услышите взрывы, не двигайтесь».

Это поле — одно из сорока семи, которые в данный момент расчищают сотрудники HALO в Камбодже.

Мы остановились около школы, напротив бывшего минного поля.

Школа предназначена только для первого и второго класса. Детям здесь от шести до четырнадцати лет. На 240 учеников всего лишь четыре учительницы.

Учителям здесь не платят. Если бы им платили, то в месяц их жалование составило бы около 15 долларов.

Когда эта школа строилась правительством, район не был проверен на наличие мин. Когда же сотрудники HALO проверили дорогу, по которой дети каждый день ходили в школу, они нашли на обочине пять мин в боевом состоянии.

Я оглянулась вокруг. Я вижу так много лиц. Таких прекрасных. Так много детей.

До прихода HALO все они все жили в этих минных районах.

Сегодня обнаружили две противопехотные мины. Мне разрешили взорвать одну из них с помощью тротила. Должна сказать, что это было восхитительное чувство — разрушить что-то хищное, что может причинить боль или даже убить.

После взрыва Луонг объяснила мне, почему многие беженцы, и она в том числе, во время визита в США были напуганы салютом в честь Дня независимости 4 июля.

На завтрак у нас был белый рис, мясо и овощи. Затем мы собрали вещи на ночь.

Луонг, Мэтью и я отравимся на мотоциклах в маленькую деревушку, где и переночуем.

Самый лучший способ узнать людей и землю, на которой они живут, — это провести время с местными жителями и попытаться понять, как они видят судьбу разминированных территорий.

Сначала мы пойдем в переселенный район, который расчистили сотрудники HALO. УВКБ ООН помогало восстановлению района.