Помочь ему все равно не могли. А вот желающих рискнуть после этого случая вообще не стало.

Спасшиеся флибустьеры остались с тем имуществом, которое удалось вытащить с бригантины ранее, или с тем, что выбросило море.

Частью выброшенного были трупы более невезучих товарищей. Тут уж судьба…

Лудицкому, к примеру, повезло. Лучше уж тащиться с неподъемной ношей через непролазные джунгли, поминутно проклиная весь свет, чем вообще покинуть этот самый свет, захлебнувшись противной соленой водой…

Первую ночь пришлось провести прямо в лесу. Как раз попалась подходящая поляна. На ней и расположился отряд.

Развели костры, поджарили на ней солонину, поели, выставили часовых и завалились спать.

К счастью большинства моряков, часовые оказались лишь из числа наиболее надежных. Даже было неясно, то ли они охраняют беспокойный сон измученных мореходов, то ли стерегут, дабы никто из путников не удрал. Но удирать никто не хотел, зато выспаться…

Куда бежать? В джунгли? У всех вместе есть хоть какие-то шансы на спасение, а поодиночке – увы!..

Пока план был прост. Уйти прочь от места кораблекрушения, сделать крюк по лесу, а затем найти какое-нибудь испанское или португальское поселение. Главное, чтобы поселение было у моря. Тогда в нем наверняка окажется хотя бы какое-нибудь суденышко, и уж на нем станет возможным добраться до мест более-менее цивилизованных.

Все это гораздо проще было бы проделать, идя вдоль береговой черты. Проще, если бы не одно «но».

Место гибели «Сан-Изабеллы» не обнаружил бы только слепой. Командор наверняка рано или поздно объявится там. Следовательно, неминуемо начнет искать уцелевших, дабы из категории выживших перевести их в категорию павших. А люди, от Коршуна до последнего матроса, настолько боялись легендарного флибустьера, что готовы были проделать любой поход, лишь бы потеряться, исчезнуть, бежать от неумолимого мстителя.

Если несогласные были, то только с тем, кому лучше вверить судьбу во время похода. Бывалому Коршуну, содержащемуся на правах пленника Ягуару или кому другому из своей среды.

Впрочем, пока противники нынешнего капитана внешне ничем не выказывали недовольства.

Кошмар лесного путешествия продолжался весь следующий день. Свисавшие с лесных великанов лианы не давали пройти. Хорошо хоть, под ногами перестало хлюпать. До первого ливня.

Люди устало брели в зеленом аду. Им казалось, что по пятам идет сама смерть, принявшая облик легендарного пиратского Командора. Только это и заставляло их идти без жалоб да еще тащить на себе оставшееся имущество.

Но их хоть подгонял страх. Из четырех женщин трое были напрочь лишены этого могучего стимула. Напротив, что другим казалось смертью, для них было избавлением. Не от жизни, а лишь от плена.

А смерть… Смерть подстерегала повсюду. Один из отошедших в сторону матросов был укушен змеей и скоро умер в мучительных судорогах. Его даже не стали хоронить. Только оттащили немного в сторону, да так и оставили на поживу любителям падали. Должны здесь водиться и такие.

Наконец объявили привал. Люди повалились на землю, перед тем инстинктивно постаравшись сбиться плотнее. Все-таки вместе казалось не так опасно.

– Не могу больше, – со стоном призналась Наташа. – Кажется, скоро начнется.

– Ты что? – откровенно испугалась Юля.

Она никогда не сталкивалась с подобной проблемой. В других временах к услугам рожениц были врачи, соответствующие учреждения, условия, комфорт. Здесь же, даже не на дороге, а просто посреди дремучего леса рождение новой жизни воспринималось как нечто, противоречащее природе человека.

Хотя давно ли люди отошли от природы?

Испуганно всплеснула руками Жаннет. В ее представлении хозяйки были женщинами изнеженными, непривычными к лишениям.

Только Мэри ничего не поняла из разговора. Она почти не общалась с теми, кто когда-то были ее пленницами. Теперь-то местоимение «ее» в данном сочетании можно было смело опустить.

Леди наверняка продолжала считать себя выше и нравственнее любовниц Санглиера. А то и стыдилась, что поставлена судьбой почти вровень с ними. В свою очередь женщины предпочитали общаться между собой по-русски, как бы заранее вычеркивая похитительницу из своего общества.

– Ты это, Наташенька, потерпи, – робко попросила Юля, словно что-то в подобных делах зависит от желания. – Вот придем куда-нибудь, и тогда…

– Куда мы придем? По-моему, мы давным-давно заблудились. Блуждаем наугад, – ответила Наташа.

В ее голосе не было ни малейшего трагизма. Только бесконечная усталость и покорность судьбе.

– Кончай привал! – донеслось с той стороны, в которой расположился Коршун. – Отдыхать будем после.

А когда – не сказал.

Люди, привычно матерясь, стали подниматься с мест. Оно и верно – рассиживаться долго не годилось.

Наташа была права. Никто не знал, куда следует идти. Попросту говоря, флибустьеры действительно заблудились. В таких джунглях не мудрено. Вполне возможно, отряд кружился в одном месте, то чуть отходя в сторону, то вновь возвращаясь в тот же район.

Правда, собственных следов им пересекать не приходилось.

Или все-таки маршрут пусть и походил на кривую, но все же вел куда-то вперед?

Некоторые запасы продовольствия еще были. Потому не приходилось тратить время на охоту. Люди не очень хотели отдаляться от приятелей. Вместе если не веселее, то хоть не так страшно. Очень уж дремучим и диким казался лес.

В таких местах поневоле поверишь в лесных духов и прочую нечисть. Особенно услышав чей-то крик.

На деле-то кричали животные и птицы, но когда не видишь, воображение рисует что угодно. А рисовать ему было угодно исключительно жуткое, словно мало пришлось перетерпеть с момента отплытия от Гаити.

Ближе к третьему вечеру шедшие в дозоре люди вернулись с радостным известием – впереди лежало индейское селение. Затерянное в джунглях, оно вполне могло не знать, что времена дедов давно изменились и уже два века эта земля принадлежит другим людям. Тем, чья кожа бела. В отличие от мыслей.

Решение атаковать было всеобщим. Ладно, скажем более цивилизованно – войти в поселок и немного отдохнуть. Заодно и разжиться проводниками. Сколько же можно блуждать вслепую?

Первоначально появление флибустьеров действительно не походило на атаку. Люди призраками явились из джунглей. Ввалились в селение, рассыпались среди жалких хижин. Жителям оставалось удивляться внезапному появлению пришельцев да гадать, что привело моряков в края, куда почти не хаживали их бледнолицые собратья.

Удивление длилось недолго. Кто-то из изголодавшихся по женской ласке пиратов непринужденно подхватил туземку помоложе, затащил в ближайшую хижину и попытался завалить прямо на пол. Когда не то муж, не то брат, не то еще какой-то родственник внаглую попытался отбить женщину, флибустьер выхватил пистолет и выстрелил в нахала.

Остальным его товарищам показалось, будто индейцы коварно напали на мирных гостей. Долго копившаяся злость искала выхода, да и жизнь защищать ведь надо…

– Измена! – Том вместе с приставшим к нему Лудицким как раз вошли в какой-то двор.

Двором место можно было назвать разве что символически. Едва намеченная ограда, некоторое пространство внутри да хижина, едва ли превосходящая по комфорту шалаш.

На незваных гостей смотрело все семейство. Высохший от трудов и лет старик, старуха, словно для контраста весьма полная, трое мужчин и пятеро женщин разных лет – от пятнадцати до сорока, да целая куча детишек.

Одежда взрослых состояла из одних набедренных повязок. Учитывая долгое воздержание, смотреть на женские груди, это знаете ли…

Петр Ильич как раз жадно сглатывал слюну и чувствовал, как от волнения начинают трястись руки. Выстрел заставил его на мгновение позабыть о вожделении. Инстинкт самосохранения более могучий, чем инстинкт продолжения рода.

Бывший депутат невольно схватился за полусаблю, врученную ему в начале похода.