Люди спорили, яростно, самозабвенно, но еще продолжали выполнять команды. Ветер постепенно крепчал, и что бы ни происходило на бригантине, она нуждалась в управлении. В противном случае проигрывали однозначно все.
Но в чем ошибался нынешний капитан – спор шел не из-за вчерашнего бунта.
– Говорю: бабье виновато! – кричал Сэм.
– Точно! Как появились на палубе, так сплошное невезение! – поддержал его кто-то из собравшихся.
– Избавляться надо! Иначе конец! – гаркнул третий.
– Какое избавляться? Дурак, это же деньги! – возразил один из канониров.
– Смерть это, а не деньги! – громогласно объявил Сэм.
Его поддержали многие.
Невезение было слишком очевидным, и требовалось срочно найти виновных.
– Высадить их! Айда к капитану!
– Я те высажу! Это видел? – Один из самых жадных выхватил нож.
Лучше бы он так не делал. Вид обнаженного оружия подействовал на самых буйных не хуже, чем пресловутая тряпка на быка. Нервы давно были на пределе, а пугать джентльмена удачи ножом, все равно что тушить пожар маслом.
– Ты что? За борт собрался? – надвинулся на моряка его собрат.
Поединки на флибустьерских кораблях строжайше запрещены под угрозой смерти. Любая драка на ограниченном пространстве чревата всевозможными бедами, и неписаные законы стоят на страже относительного порядка.
– Сам за борт пойдешь!
Вместо ответа моряк с ножом получил зуботычину. Такую, что упал бы, не отлети на товарищей.
– Ах, так!
Последовал ответный удар. Пока кулаком, однако лиха беда начало.
– Прекратить! – напрасно боцман Джордж попытался разнять дерущихся. Ему сразу отвесили с двух сторон. Пришлось дать сдачи, а кому – Джордж даже глядеть не стал.
Нервы у матросов давно были на пределе. Плавание действительно не задалось, и впереди, по мнению многих, ничего хорошего не светило.
Буйный нрав искал выхода. Успей боцман выкрикнуть свой клич раньше – поддержали бы его. Однако Джордж не успел, а людям требовался любой повод.
В сущности, сегодняшнее было повторением вчерашнего. Вчера обошлось слишком легко, хотя души давно жаждали драки. Они ее получили. Сполна.
Палуба заполнилась дерущимися. Кто-то вылетел за борт, кого-то угораздило получить удар ножом, и только тут до Коршуна дошло – бунт направлен не против него.
– Прекратить! – Напрасно думают, будто в английском и французском нет крепких ругательств. Коршун в рупор покрыл всех на смеси трех языков, включая испанский.
Чуть запоздало. Матросы сами матерились так, что посторонние слова остались невоспринятыми. Вмешайся Коршун пораньше – глядишь, и успокоил бы, пообещал бы с три короба. Благо, сам держал курс к побережью. Теперь – куда там!
– Прекратить! – Повторные тирады сопровождались выстрелом из пистолета. Пока в воздух.
– Убили!
Крик относился не к выстрелу. Когда в кармане нож, а тебе заехали по морде, трудно удержаться и не пустить в ход жаждущее крови лезвие.
– Франсуа! Сюда!
Полдюжины матросов с мушкетами в руках и пистолетами за поясом торопливо поднялись к капитану.
Но образумило парней с бака не это.
В пылу потасовки про управление было забыто. Разве что рулевой стоял у штурвала. Только помимо штурвала существуют паруса…
Довольно резкий порыв ветра едва не положил бригантину на борт. Рулевой судорожно вертел штурвал, однако этого было мало, мало…
Еще кто-то полетел в воду, зато остальные мгновенно пришли в себя. Долгий опыт приучил действовать инстинктивно, забывая про все и всех. Жизнь-то у каждого одна, и судьба тоже одна, только на всех.
– Тяните, парни! Речь идет о ваших жизнях! – Старая морская формула подействовала лучше выстрелов, брани и угроз.
В стороне остались лишь те, кто в данный момент не мог подняться на ноги. Одни лежали без сознания, другим досталось так, что очень трудно было встать, кого-то уже не заботила собственная жизнь. По той причине, что она была прервана.
Только что дравшиеся друг против друга, теперь совместно хватались за шкоты. И не было в тот момент людей, дружнее их.
– Шторм идет! – Анри встревоженно указал Коршуну на набычившееся небо. – Хороший шторм.
Капитан вместо ответа помянул в одной компании дьявола и бога, а затем добавил в перечень зачинщиков драки.
В отличие от сил света и тьмы, зачинщики были гораздо реальнее, к тому же их можно – и требовалось – наказать. В полном соответствии с законом.
30
Командор. Обломки на берегу
Море стало успокаиваться к утру. Не полностью, однако шторм перешел в просто сильное волнение. Вполне обычная штука.
Только нам хватило ночи.
Корпус «Вепря», недавно латанный, теперь давал такую течь, да еще в нескольких местах, что большая часть команды была вынуждена заниматься откачкой воды. От бизани остался небольшой обломок. Был поврежден такелаж.
Фрегат был превосходным кораблем. Устойчивым, крепким, легким на ходу и в управлении. Но как здоровые люди с возрастом начинают страдать недугами, так «Вепрь» в последнее время стал больным.
Почти во всех походах он был моим флагманом. Поэтому доставалось ему всегда больше. Победа победой, но ядра частенько долбили его корпус. Залпы собственных пушек тоже не проходили бесследно. Но больше всего повлияла недавняя катастрофа. Будь у нас время на полноценный ремонт, дело другое. На практике медлить мы не могли. Фрегат был подлатан, однако не вылечен, если уж пользоваться медицинскими терминами. В тот момент мы не могли позволить себе большего. Казалось, сделанного будет достаточно. Да только мало ли что нам кажется.
Вдобавок не хватало людей. По меркам двадцать первого века, «Вепрь» можно считать крохотным. На аналогичный по размерам теплоход достаточно было бы человек двадцать, если не меньше. Но на теплоходе люди обслуживают механизмы, здесь же – сложное парусное хозяйство.
Мы вышли из Пор-де-Пэ далеко не в комплекте. Схватка с испанцами капитально проредила экипаж. Оборона города дополнительно уменьшила силы. Во время похода матросов еще хватало, однако, случись настоящий бой, у нас некому было бы обслуживать поредевшую артиллерию. Про абордаж я уже молчу.
Теперь, без всякого боя, мы едва справлялись с текущими проблемами. Ардылов усовершенствовал ручные помпы. Но даже с ними мы с трудом удерживали фрегат на плаву. Откачивать воду приходилось непрерывно. В наиболее критические минуты в ход шли передаваемые по цепочке ведра. Продлись шторм подольше, и нам пришлось бы вверить судьбу шлюпкам. Бригантина-то, как всегда, потерялась…
Море колебалось в опасной близости от пушечных портов нижней палубы. Люди порядком вымотались за долгую ночь. Заменить их было некем. Правда, «Лань» шла к нам, да только когда она подойдет?
– До берега, ядрен батон, должны дотянуть. – Вид у Валеры был измученный.
Подозреваю, что у меня тоже.
– А дальше? – спрашиваю его.
– Кто знает? – Шкипер пожимает плечами.
Мысль понятна. Сумеем найти бухту и заняться ремонтом – через какое-то время двинемся дальше. Нет – придется всем перебираться на бригантину. Там тоже нехватка людей, так что разместимся без особых проблем. В тесноте, да что теснота? На линейных кораблях при длине в полсотни метров команда достигает тысячи человек. Двадцать рыл на метр длины. По сравнению с ними у нас будет полный комфорт.
Все познается в сравнении…
Волны становятся меньше. Потихоньку удается нормализовать работу. Где-то что-то заделать, где-то прикрыть снаружи импровизированным пластырем. Кардинально на ситуацию это не влияет, однако вода поступает медленнее, и мы в состоянии обходиться одними помпами.
Когда вдалеке появляется полоска берега, осадка у нас уже меньше. Хоть исчез риск быть залитыми через пушечную палубу. На которой, кстати, пушек почти нет. Не совсем нет, только маловато, ох, маловато…
Ничего. Мортиры на местах. К ним даже есть зажигалки. Залпа на три. Если стрелять одним бортом.
