Рошке вздохнул и поглубже натянул капюшон — его не должны были узнать, пока он не окажется в Управлении.
«Хорошо бы, Галашше убили сразу. Не очень-то хочется Старому в глаза смотреть… Да и не только ему, — грустил лейтенант, который чувствовал себя не разведчиком, а предателем. — Лучше, чтобы и Бык там оказался, а вот Чатте жаль, на нем все бумаги. Вывести?»
По площади Шале сновали кучками вооруженные люди: стражники, моряки, грохенцы. Из зданий Магистрата и Совета выглядывали охранники, пытаясь понять, что происходит. Остановившись, чтобы пропустить трусящую к казарме «грачей» роту городской стражи, Рошке заметил их неприветливые взгляды.
— Как ты объяснишь наше участие? — опять обратился он к Вешшеру. — Кровь-то окажется на нас.
— Ты скажешь «грачам», что в Управление ворвалась морская дружина по личному приказу бургомистра. Моряки с «грачами» мало общаются; пока разберутся, что к чему, — время уже выйдет. Ну а Магистрату придется признать, что мои люди лишь защищались.
— Ты держишь их семьи? — Лейтенант смотрел на окно кабинета Галашше, там горела одинокая свеча. — Вешшер, не доверяй фанатикам. Они готовы принести в жертву своему Небу собственных детей, лишь бы не отправить свои души в Ад.
— Да перестань же считать меня идиотом, Рошке! — вскипел торговец. — Им пока и в голову не приходит, с кем они имеют дело. Семьи живут за городом на купленных у князя землях, никто им нож к горлу не приставлял. Старички думают, что мы просто жулики, и охотно берут взятки — надо только немного нажать, чтобы им было не так стыдно. Дочери бургомистра я действительно подпалил пальцы свечой, но там и шрама не осталось, обычное дело: так и чегишаи, и хуланы поступают, грех невеликий. Соберись, господин новый полицмейстер, осталось немного.
Оба, как и все их спутники, прекрасно говорили по-вельшейски и почти не знали других языков. Мягкость выговора выдавала в Вешшере уроженца Грохена, да так оно и было. Почти все члены Грохенской гильдии были крепкого сложения и немалого роста, но это их отличие от иштемширцев становилось заметным, лишь когда купцы и их телохранители собирались вместе, как теперь. Впрочем, не зря ведь существует поговорка «Грохенец и волка загрызет», крепкий народец на западе не редкость.
О том, что этой поговорке чуть больше ста лет, не знал даже отец Пладде.
Казарму взяла в плотное кольцо городская стража, вокруг Управления превалировали фигуры моряков в полосатой форме. У самого входа собралась группа грохенцев, на которую морские дружинники смотрели с недоумением: зачем лезут вперед, если это не их дело?
— Где ваш командир? — Вешшер схватил за рукав ближайшего моряка.
— Вот, капитан Мирре.
— Здравствуйте, капитан, мы ведь с вами знакомы, не так ли? — Грохенец был больше чем на голову выше Мирре и мог бы зубами стащить с того берет, за зеленый пумпон. — Господин бургомистр полагает, что Галашше преступил все человеческие законы и может вместе со своими сообщниками оказать вооруженное сопротивление.
— Да уж об этом я догадался, не зря же такая суета посреди ночи, — проворчал капитан, недовольно глядя на окруживших его верзил. — Но надеюсь…
— Не надейтесь, его душа уже на пути в Ад, и терять Галашше нечего. Однако сообщать об этом вашим людям теперь не представляется разумным — придется ждать Отцов, которые могли бы дать право морякам убить грешника. В то же время тянуть мне не с руки: в заложниках у Галашше находятся мои друзья. Когда я изложил бургомистру свои соображения насчет опасности для их жизней, он ответил, что не возражает, если на штурм пойдут мои люди. Я нашел добровольцев, так что вам не придется пачкать души в крови.
— Премного благодарен. — Довольный моряк приложил палец к берету. — А то уж мои ворчат: что происходит — не понять, Отцов рядом нет, бургомистра нет… Сами понимаете, пока не убедишься, что тебя хотят убить, сам убивать не станешь, но ведь можно и опоздать!
— Мы возьмем это на себя, — любезно приподнял шляпу Вешшер. — Завтра утром состоится совместное заседание членов Магистрата и Совета Святых Отцов, но мои друзья в плену…
— Вы благородный человек! — Мирре приглашающе простер руку к Управлению и посторонился. — Вы и ваши люди! Удачи вам. В сторону казармы шли гонцы, — наверное, Галашше хотел взбунтовать своих, но вот эти ваши же парни их перехватили, говорят, уже отвели в Магистрат. Да, кстати, двери заперты, и они, как говорят, очень крепки.
— Ничего, мы об этом позаботились, — подсказал один из помощников Вешшера.
Мирре оглянулся и увидел, как несколько грохенцев тащат к дверям один из столбов виселицы, в разобранном виде отдыхавшей от трудов во дворе Управления. Воспользоваться им как тараном подсказал лейтенант Рошке, будущий новый полицмейстер, который, кутаясь в плащ, стоял у самых дверей.
Как Вешшер и ожидал, хваленым дверям Управления хватило одного удара. Не на ту силу они были рассчитаны… Треснул засов, обе створки распахнулись, и перед штурмующими оказались двое полицейских с широко распахнутыми ртами и глазами. Тут же грохенцы хлынули внутрь, сминая «грачей», не успевших даже обнажить оружие.
— Убейте всех, — не приказал, а скорее напомнил Вешшер, входя в твердыню Галашше. — Где Старый?
— Или у себя, или в подвале. — Рошке пробежал к лестнице, на ходу сбрасывая плащ. — Не дайте им закрыться!
Но «грачи» дежурного наряда, столпившиеся вокруг своего внезапно спятившего начальника, совершенно не были готовы сопротивляться. Мерно взмахивая саблями, телохранители купцов прошли через весь коридор и остановились только перед прижавшимся к стене Галашше, судорожно сжимавшим в одной руке оружие, в другой пустую бутылку.
— Господин полицмейстер? — нахмурился Рошке. — Доброй ночи. Ребята, я что, сам должен его прикончить?
— Вешшер спрашивал о нем. — Телохранители купца сомкнули ряды, оттесняя лейтенанта в сторону.
— Вешшер! — сердито закричал Рошке. — Скажи им, чтобы заканчивали скорей!
— Что ты шумишь, дружище? — Грохенец не спеша спустился в подвал. — Лучше открой двери, посмотри, как там наши. У меня складывается впечатление, что полицмейстер все-таки добился кое-каких успехов. Так, Галашше?
Полицмейстер сглотнул и выронил бутылку.
— Атори… — прохрипел он. — Все ли вы атори? Не может быть! Люди! Среди вас демоны!
Вешшер ухмыльнулся, и это едва не стоило ему жизни, — Галашше вдруг прыгнул вперед, целясь острием сабли в горло врага. На счастье грохенца, телохранители мгновенно отразили удар и швырнули полицмейстера назад.
— Демоны… — Галашше попытался подобрать выбитую саблю, но ему наступили на руку. — Рошке, они же атори! Ты отправишь свою душу в Ад, в Ад!
— Заткнись!
Лейтенант справился наконец с дверьми, и вскоре арестованные купцы по одному вышли в коридор. Их встречали улыбками, а появление голых Бохроса и Блеса вызвало целый взрыв хохота.
— Тише, снаружи услышат! — погрозил бойцам Вешшер. — Аре, ну-ка расскажи, что с тобой делал этот похотливый старичок!
— Я одежду там… забыл… — покраснел Блес и попробовал вернуться в «певческую», но Рошке вытолкнул его обратно.
— Возьми мой плащ. — Лейтенант остался в форме «грача». — Значит, Старый слегка обработал тебя кнутом, да? И ты что же — все рассказал, идиот?
— Я не рассказал! — Аре еще больше покраснел, кутаясь в плащ. — Просто так получилось, что он заметил… заметил, что я не такой, как он.
— Вожделение выдало его, вожделение там, где нет запаха женщины, — забормотал сидящий на полу Галашше, утирая пот. — И все вы рано или поздно будете раскрыты, отродье Ада, есть и еще умные люди в городе. Как ни прячьтесь, от Неба не спрячетесь!
— Да убейте же его! — попросил Рошке, глядя на Вешшера.
— Мне отчего-то жаль, все-таки умных людей в Иштемшире гораздо меньше, чем думает наш бывший полицмейстер. — Вешшер вздохнул, глядя на бледного старика. — Ладно, кончайте с ним. И не забудьте вымазаться в крови, пусть хотя бы двоих вынесут на руках, слышите?! Рошке, проверь, нет ли каких-нибудь лишних записей, и отправляйся в казарму. Я скажу бургомистру, что ты пытался остановить убийство наших друзей и сам угодил в камеру. Кстати, Аре, прикинься мертвым! Полейте его кровью и с почестями несите в Старый город голым — это тебе наука, чтобы следил за своим вожделением. — Вешшер фыркнул. Кстати, надо будет с этим словом еще разобраться — кого же ты тут, в подвале, вожделел?
