– Игорь, ты где? – спросила она.

– В машину сажусь, – ответил Игорь без особого энтузиазма.

– Вот и отлично. Тогда бросайте с Николаем все дела и приезжайте в реанимацию, в центральную больницу. Они сегодня ургентные.

– А что там?

– Мы сейчас туда Таню отвезем.

– Таню?!!!

– Да. Мы сейчас на вокзале. Таня здесь. Я думаю, мы там будем одновременно. Ты, главное, не волнуйся. Пока ничего угрожающего я не вижу. Ситуация под контролем.

– Тогда почему реанимация?!

– У неё случился голодный обморок, она жутко истощена и, насколько я что-то понимаю, у неё нервный шок. Поэтому, я считаю, что реанимация будет лучше. Опять же, я осмотрела её довольно быстро. Всё, пока, увидимся, – Вика нажала на кнопку отбоя и повернулась.

– Виктория Андреевна, вы сами уколите. Я на этих мощах вену не найду, – покривился Борис.

Вика молча взяла у него шприц и присела рядом с Таней на диванчик.

– Давай, Танечка, мы сейчас укольчик сделаем, а потом в больницу поедем. Как раз приедем, а там нас папа ждать будет, – ласково сказала она. При упоминании об отце глаза девочки заблестели, наполнились слезами, губы задрожали. – Вот только плакать не стоит. У тебя сейчас сил и так мало. Вот и всё… видишь, уже я закончила. Андрей, – обратилась Вика к санитару, – бери её, неси в машину, сама она вряд ли дойдет. Только, пожалуйста, осторожней. И в крутку её заверни.

– Хорошкин, помоги, – распорядился капитан.

Андрей осторожно взял Таню на руки и пошел в сопровождении сержанта к выходу. Борис вышел раньше всех. Вика сказала ещё несколько слов с капитаном и поспешила следом за остальными.

В машине Вика связалась с приемным отделением больницы, предупредила, что бригада везет в реанимацию девочку. Она повернулась и посмотрела на Таню. Она лежала, снова закрыв глаза, лицо было таким же бледным. Вика тяжело вздохнула.

– Ну, и зачем мы везем её в реанимацию? – с издевкой поинтересовался Борис. – Её в приют нужно отвезти или в спецприемник. Там санчасть тоже есть.

– Врач здесь я и решать буду я, – хмурясь ответила Вика. – Вы фельдшер, вот и выполняйте свою работу.

– Я врачом был, когда кое-кто выгодно выходил замуж, – губы Бориса скривились в презрительной усмешке. – А до этого кто-то был никем.

– Виктория Андреевна, вы что, отца её знаете? – спросил Андрей, по всей видимости, желавший перевести разговор в другое русло.

– Знаю. Ты тоже видел. Он в последнее время за мной заезжает, если я вечером заканчиваю?

– А, приятель какой-то нашего главного и Генриха Стефановича?

– Да. Это его дочь.

Таня открыла глаза и внимательно посмотрела на Вику. Ей даже стало почему-то неловко от такого взгляда. Борис снова ухмыльнулся.

– Что же друг ваш допустил, что дочка в бомжиху превратилась? Девочка к бродяжничеству склонна или папе некогда за своими личными делами? А мама где?

– Борис Петрович, с вами никто не разговаривает! Помолчите! – Вика гневно посмотрела на него.

У корпуса, в котором находилась реанимация, стояла машина Игоря. Он и Николай стояли рядом с машиной. Игорь был белее мела. Вика первая вышла из машины.

– Игорек, ты, главное, не волнуйся, всё обойдется, – она попробовала ободряюще улыбнуться.

Игорь взял Таню на руки и понес в приемное отделение. Она обхватила его руками за шею и прижалась так крепко, что ему было трудно дышать. Вика, взяв папку с документами, шла следом. Она мечтала только об одном – не расплакаться, глядя на них. Закончив побыстрее все формальности, Вика вышла из здания. Борис курил, стоя возле машины. К Вике подошел Николай.

– Привет, зайка, – он улыбнулся и поцеловал её в щеку.

– Привет, – Вика тоже поцеловала его.

– А что это у тебя глаза почти на мокром месте?

– Ой, Коленька, что-то я сентиментальной становлюсь. Как глянула, чуть реву не дала, – она шмыгнула носом и виновато улыбнулась.

– Да у меня самого всё перевернулось. Что ж они, сволочи, с ребенком делали? Как из Освенцима. Я что-то не понял, обморок у неё голодный был, что ли?

– Ну да. Она на пальцах показала, что три дня не ела, – Вика вздохнула и совсем тихо добавила. – А тут ещё и этот… гад…

– А ему-то чего неймется? – Николай удивленно поднял брови.

– Дома расскажу. Ладно. Я помчалась, мне пора. Ты будешь Игоря ждать?

– Конечно. Как всё решится, сразу же перезвоню тебе. А, возможно, он сам позвонит.

Вика заспешила к машине. Новых вызовов пока не было и они поехали на станцию. Вика задумчиво смотрела в окно машины. Андрей извлек откуда-то сборник кроссвордов и углубился в его заполнение.

– Виктория Андреевна, а этот мужлан, с которым вы целовались, родственник всех ваших поклонников или как?

– С чего вы взяли? – вяло ответила Вика. – Это брат Дмитрия Максимовича Амерханова, моего мужа.

– Кем же он приходится вашему другу сердца?

– Почему вы решили, что Игорь Михайлович Сударев мой «друг сердца»?

– А чего бы он стал за вами заезжать? Или вы себе машину ещё одну купили вместе с водителем?

– В конце концов, что вы нос суете во все дыры? – поморщилась Вика.

– Просто интересно. Брат покойного мужа и лучший друг любовника. А с братом у вас никак?

– Помолчали бы вы! – посоветовала Вика.

Конец, пришедший терпению, в который раз напомнил о себе. Теперь по приезде она успела дойти до кабинета главврача. Михаил сидел за столом и что-то быстро писал.

– Извините, Михаил Викторович, не помешаю? – вежливо спросила Вика.

– Проходи, присаживайся, – он прервал своё занятие и радостно улыбнулся. – Ты же знаешь, что ты помешать не можешь. Я тебя сегодня мельком успел увидеть. Как дела?

– Миша, я жаловаться пришла, – Вика села на диван.

– Что стряслось?

– Избавь меня от этого урода. Вообще, всех от него избавь. Эту мразь к людям на пушечный выстрел подпускать нельзя. Если хочешь, я тебе сейчас докладную напишу. Генрих выйдет с больничного и он напишет. Он уже давно обещал.

– А теперь подробнее, – Михаил перестал улыбаться и чуть заметно нахмурился.

Вика, без лишних эмоций, пожалуй, даже слишком сухо и сдержано, рассказала, о том, что произошло сегодня. Михаил слушал внимательно. Когда Вика закончила, он придвинул ей ручку и лист бумаги и предложил:

– Пиши докладную. С меня хватит. Можно даже Генриха не ждать.

– Не будет ли с одной моей докладной всё выглядеть так, будто я свожу с ним счеты? – начав писать, спросила она.

– Не будет. Я же не предлагаю тебе писать, что вы с ним отношения выясняли. Ты напиши, как он давление мерял и, как дальше себя вел. То, что он сегодня вытворял, очень легко подходит под отказ от оказания медицинской помощи. Знаешь, что это такое и чем это пахнет?

– Статья, – Вика натянуто улыбнулась.

– Вот и пиши. Андрей и водитель слышали эти реплики?

– Слышали. Андрей всё видел и слышал, Павел Иванович только то, что в машине.

– Пригласи ко мне Андрея.

– Сейчас, – Вика поднялась и подала Михаилу исписанный листок. – Прочти.

– Нормально всё, – он пробежал написанное глазами, потом взглянул на Вику и улыбнулся. – Как у тебя вообще дела, строгая ты моя?

– Вроде бы нормально.

– Ты в сутках?

– Да.

– Тогда поближе к вечеру, зайди, хоть чайку попьем. Я с тобой уже недели две в приватной обстановке не виделся. Хоть поболтаем.

– Ладно, если минутка будет, зайду.

Было уже около половины двенадцатого, когда позвонил Игорь. Вика как раз вернулась с очередного вызова.

– Вика, я тебя не отрываю от дел? – у него был очень уставший голос.

– Нет, Игорек, мы только что вернулись. Рассказывай, что и как?

– Ты оказалась права, сильное истощение и стресс. Реаниматоры пока настаивают, чтобы побыла у них.

– В обморок больше не падает?

– Нет. Даже улыбаться к вечеру начала.

– Что-нибудь сказала?