– Да, сэр. В корзине я нашел полный набор снаряжения для подводного плавания и баллоны. По данным на бирках, экипировка была взята напрокат в Вэлли-вью. Уплачено за недельный прокат.

– Что еще вы нашли?

– Расшатанный кухонный стол, а на нем – бутылку кетчупа, тарелку с остатками консервированных бобов, нож, вилку и ложку. Рядом стояла кофейная чашка. Был найден также небольшой холодильник, в котором стояли полупустой пакет молока, банка свинины с фасолью, маленькая бутылка соуса «табаско», полупустая пачка сахару, два стакана воды, две кофейные чашки и блюдце, четыре тарелки, две формы для печенья и кувшин с отбитой ручкой. В выдвижном ящике стола мы нашли ножи, ложки и вилки, по три предмета каждого наименования. На кухне были также чугунная сковорода и маленькая алюминиевая сковородка, которую, вероятно, использовали для подогревания фасоли: на ней остались следы масла и консервов. На столе лежало еще полбуханки хлеба.

– Была ли на столе скатерть?

– Нет.

– Что-нибудь еще?

– Я, вроде, назвал все, что могу сейчас вспомнить, – сказал шериф. – Но я прихватил с собой фотографии квартиры в том виде, в каком мы ее застали.

– Эти снимки делались под вашим наблюдением?

– Да, сэр.

– Они должны быть приобщены к делу как вещественные доказательства, – сказал Гастингс.

– Не возражаю, – отвечал Мейсон.

– Тогда, – продолжал Гастингс, – вернемся к этой, так сказать, роковой пуле, которую вы нашли. Какого она калибра?

– Тридцать восьмого.

– Вы можете определить по нарезке на пуле, из какого оружия был произведен выстрел?

– Да. Стреляли из револьвера фирмы «Смит и Вессон».

– Шериф, вы спросили у подозреваемой, знает ли она что-нибудь о револьвере марки «смит и вессон» тридцать восьмого калибра?

– Да.

– Вы получили ответ?

– Она сказала, что ей ведено никому ничего не говорить, и что в должное время она расскажет свою историю, а пока будет молчать.

– Вы спросили о револьвере у ее мужа, Харлоу Бэнкрофта?

– Да.

– И что же он сказал?

– Он дал практически такой же ответ.

– А вы справлялись в бюро регистрации оружия, чтобы выяснить, покупал ли он револьвер?

– Да. Пятнадцатого июня прошлого года он купил револьвер марки «смит и вессон» тридцать восьмого калибра под номером 133347.

– Вы попросили его предъявить револьвер?

– Да, конечно, но он ответил, что не имеет револьвера при себе.

– Вы потребовали объяснений?

– Да, но он отказался давать какие бы то ни было объяснения.

– Ну хорошо, теперь вернемся к обстановке квартиры покойного. Вы ничего не нашли под кроватью?

– Да, нашел. Портативную пишущую машинку.

– Вы попробовали ее проверить?

– Да, сэр, я напечатал весь алфавит на листке бумаги.

– Теперь, шериф, я покажу вам записку с требованием выплаты трех тысяч долларов, которые, согласно указаниям, должны были быть положены в красную банку из-под кофе. Вы опознаете эту записку?

– Да, конечно, сэр.

– Когда вы в первый раз увидели это письмо?

– Мне передал его спасатель, работающий на общественном пляже. Он сказал, что записку…

– Неважно, что он сказал, – нетерпеливо перебил Гастингс. – Я хотел спросить, сравнили ли вы шрифт записки со шрифтом той машинки, которую нашли в комнате?

– Да, я сделал это.

– Ну, и каков результат?

– Изучив шрифт письма и машинки можно с уверенностью сказать, что письмо было отпечатано на машинке, которую мы нашли в комнате Уилмера Джилли.

– Да, и возвращаясь опять к пуле, – сказал Гастингс. – Вы попытались найти подобные ей?

– Да, сэр. У Харлоу Бэнкрофта есть коттедж где-то в тридцати милях от Сан-Бернардино, в горах. Я был там. Дом расположен на земельном участке площадью около двух акров. За домом я обнаружил мишень, поставленную вертикально на доске против забора.

– Что еще вы нашли?

– Следы от пуль. В основном двадцать второго калибра. Но три отверстия были явно оставлены пулями тридцать восьмого калибра. Я исследовал землю вокруг доски и обнаружил большое количество пуль двадцать второго калибра, а также несколько штук тридцать восьмого.

– Вы сравнили пулю, которая была представлена как вещественное доказательство с пулями, найденным в доме Бэнкрофта?

– Да, сэр. Я нашел две пули тридцать восьмого калибра, которые можно было использовать для сопоставления. Результат следующий: обе эти пули были выпущены из того же пистолета, что и пуля, убившая Джилли.

– Вы сделали фотографии?

– Да. Вот снимки. На них четко видны бороздки на пулях. Роковая пуля – вверху, а найденные в доме Бэнкрофта – внизу.

– Мы просим приобщить эти фотографии к делу как вещественные доказательства, – сказал Гастингс.

– Возражений нет, – отвечал Мейсон. Гастингс повернулся к адвокату и спросил с торжествующей улыбкой:

– Вы хотите провести перекрестный допрос?

– У меня всего несколько вопросов, – небрежно бросил Мейсон, подходя к шерифу. – Вы заявили, что письмо шантажистов было напечатано на машинке, которую вы обнаружили в комнате убитого?

– Да, сэр.

– Все письмо было отпечатано на этой машинке?

– Я не могу поручиться за каждую отдельную букву в каждом слове, потому что я – представитель правоохранительных органов, а не эксперт по идентификации документов. Но я нашел несколько дефектов в шрифте той машинки, и такие же дефекты есть в письме, а это дает мне основание утверждать, что письмо шантажистов было отпечатано на найденной нами машинке.

– Сколько было времени, когда вы поднялись на борт яхты «Инесса»? – спросил Мейсон.

– Без пяти четыре.

– Там был поблизости катер береговой охраны?

– Да, сэр.

– И вы сразу же отправились на место, где была найдена яхта?

– Да, сэр.

– Яхта сидела на мели, когда ее нашли? Шериф погладил подбородок.

– Честно говоря, я не знаю. Я думаю, что да. Когда я вернулся, она была на плаву. Наверное, был прилив.

– Яхта стояла на якоре?

– Да.

– На какую глубину была опущена якорная цепь?

– Не очень глубоко, всего на несколько футов.

– Что значит «несколько»? Восемь, десять, двадцать?

– Я бы сказал, футов пятнадцать-двадцать.

– И вы переместили яхту?

– Мы вынуждены были отплыть, чтобы поднять на борт наши вещи и снаряжение.

– Вы отметили то место, где находилась яхта, когда вы нашли ее?

– Нет, я знаю его только приблизительно.

– Да, но яхту невозможно буксировать, когда за бортом двадцать футов якорной цепи.

– Мы подняли якорь.

– И вы не знаете точного местонахождения яхты в тот момент?

– Я знаю его примерно.

– Но не точно?

– Во всяком случае, я не мог бы поставить яхту точно на то же место.

– Какой был тогда прилив?

– Я не знаю наверняка. Начинался отлив, но уровень воды все еще был очень высок.

– А потом, во время отлива, вы приезжали на место обнаружения яхты, чтобы исследовать дно?

– Нет.

– Почему?

– Потому что яхту отнесло приливом на середину бухты, туда, где якорь доставал до дна.

– Откуда вам это известно?

– Мы проверили. Шлюпка была все еще привязана к яхте, а якорь волочился по дну на цепи длиной около пятнадцати – двадцати футов.

– Откуда вы это знаете? Почему яхту не могли привести туда и поставить на якорь специально?

– Мы внимательно осмотрели береговую линию и не нашли никаких признаков того, что там причаливала какая-либо лодка. Мы решили, что яхта медленно дрейфовала до места, где она остановилась во время прилива.

– Это всего лишь ваши догадки?

– Основанные на косвенных признаках.

– И вы уже знаете, где именно вы нашли судно?

– Конечно, знаю. Мы нашли его примерно в трехстах пятидесяти ярдах от…

– Вы что, измеряли расстояние? – прервал его Мейсон.

– Нет.

– Значит, триста пятьдесят ярдов – ваше предположение?

– Да.

– А вы не могли бы вернуться и уточнить место?