– Хорошо, – нетерпеливо сказала она, переступая на месте. – Я постараюсь побыстрее…

Мазур отошел поглубже в парк, уселся на облюбованную скамейку под высоченным тополем с облетевшими листьями. Листья толстым слоем усыпали потрескавшиеся бетонные дорожки, неподалеку уныло возвышается чаша фонтана – на первый взгляд, бездействующего со сталинских времен. Три фигуры на постаменте посреди широкой чаши облупились настолько, что не разобрать, то ли пионеров когда-то изображали, то ли трех поросят.

Пять минут. Шесть. Семь. Светло-коричневые занавески с еще более светлым узором не шелохнулись.

Он ждал еще минуту – учитывая непредвиденные случайности и накладки. Однако в толк не мог взять, что за накладки могут помешать человеку непринужденно выйти на балкон или хотя бы выглянуть, находясь в гостях у земляка и собрата по профессии. Либо засада, либо…

Вообще-то он мог и уйти. У него не было прямого приказа бросать Джен в подобной ситуации, но был другой приказ: спасать в первую очередь кассеты. Выводы сделать нетрудно. И все же…

Можно сказать, он к ней привязался. А можно сказать – не привык бросать …

Решительно встал, быстрыми шагами приблизился к углу дома и направился к балкону. Напрягся, подпрыгнул, ухватился за ржавые вертикальные прутья, сделал парочку махов – и перебросил тело через перила, бесшумно, как учили. Оглянулся вокруг – ни зевак, ни прохожих. Достал пистолет, держа его дулом вверх, сделал глубокий вдох, выдох…

И ворвался в комнату сквозь узкую щель в приотворенной двери, левой рукой отбросив занавеску, держа пистолет в полусогнутой правой. Тот, что связывал руки лежащей ничком Джен, еще успел поднять голову – в следующий миг Мазур угодил ему твердым носком кроссовки по болевой точке меж шеей и плечом, сбил на пол, добавил еще. Вихрем пронесся в кухню – никого. Туалет и ванная пусты. Дверь заперта изнутри и заложена на стальную щеколду.

Вернувшись в комнату, он быстренько развязал Джен руки и справедливости ради той же веревкой спутал запястья бесчувственному хозяину. Отмотал от валявшейся тут же довольно объемистой бухточки нейлонового канатика еще кусок, связал ноги, накинул на шею скользящую петлю и другой конец привязал к лодыжкам – теперь хозяин при резком движении сам себе надежно перехватил бы дыхание. Наклонился над Джен, похлопал по щекам. Нигде не видно газового баллончика или шприца – похоже, просто-напросто вырубил приемом, сволочь такая…

Зажал ей нос, приподняв за плечи. Вскоре Джен, не открывая глаз, стала фыркать и слабо вырываться. Медленно разлепила веки.

– Привет, – сказал Мазур. – Говорил я тебе? Встать можешь?

– Сейчас… – она приподнялась, села, потирая левой рукой висок. – Ты откуда…

– Шел мимо, – нетерпеливо сказал Мазур. – Что, поссорились?

– Он меня встретил, предложил выпить… Я пошла к окну… чтобы занавеску… дальше не помню, – охнула, потерла шею. – Болит, и плечо…

Мазур повернул ее голову:

– Он сам из этой бутылки пил?

– Ага…

Схватив со стола бутылку «Гленливета», Мазур запрокинул Джен голову и влил в рот добрый глоток. Она глотнула, закашлялась. Сзади послышался стон.

– Ну вот, и резидент проснулся, – сказал Мазур. – Сорок восемь утюгов… Эй, лежи-ка смирно!

Сдавленный хрип – это связанный попробовал перекатиться на живот, но петля моментально сжала ему глотку, и он замер в прежней позиции. Джен, пошатнувшись, поднялась и упала в кресло.

– Быстренько и подробно… – сказал ей Мазур.

– Я вошла. Узнала его по фотографии, назвала пароль. Он ответил. Перебросились парой фраз, он предложил выпить, принес бутылку из кухни, я пошла к балкону…

– Тут и ударил, – закончил за нее Мазур. – Значит, в предательстве или двойной игре не обвинял? Просто врезал исподтишка? Едва впустив в квартиру?

– Ага…

– Ну, ты и теперь еще сомневаешься, что я был прав?

– Теперь не сомневаюсь, – похоронным тоном призналась Джен. – Но это же проверенный агент, меня заверяли…

– Милая, а ты не забыла, каковы ставки в игре? – ласково, как несмышленого ребенка, спросил ее Мазур. – Тут у любого мозги поплывут и зелененькие президенты в глазах замелькают…

У Джен было лицо человека, враз лишившегося доброй половины иллюзий, – потерянное, печальное. Злорадствовать не хотелось: пусть взрослеет потихоньку…

– Ну, как ты? – спросил Мазур.

– Нормально, – попыталась она улыбнуться, привстала, охнула и упала назад, схватившись за живот.

– Что?!

– Пустяки, ничего пока… Так, кольнуло.

– Ну, посиди пока, – сказал Мазур. – У меня тампоны в кармане, может, тебе надо?

– Нет, рано… – она отерла со лба бисеринки пота. – Что-то я немножко расклеилась…

Откровенно говоря, Мазуру хотелось, наплевав на феминизм, обнять ее – и не только утешения ради. Увы, не время и не место. Лежащий вновь пошевелился, уже гораздо осторожнее.

– Кричать будете? – вежливо спросил его Мазур. – Что-нибудь насчет пожара или грабителей? – и поднял пистолет со спущенным предохранителем. – Бога ради, можно во всю глотку…

Тот молчал, по роже видно, лихорадочно просчитывал ситуацию. Мазур поднялся с корточек, неторопливо обошел комнату – телефона нет, стандартная меблировка. Выдвинул ящики стола – ага, небольшая рация-переноска с кольчатой антенной, потому телефон и без надобности. А эта модель детектора нам знакома…

Он взял черную коробочку и старательно обошел квартиру, не пренебрегая уборной. Нет ни «жучков», ни работающих магнитофонов. Значит, никто не услышал происходящего, на выручку не придет…

Налив себе рюмочку, Мазур присел рядом с лежащим и старательно обыскал его. Извлек пистолет из подмышечной кобуры, бросил в угол – у самих этого добра хватает, – а вот ключи от машины, наоборот, хозяйственно переправил себе в карман. Бегло осмотрев пригоршню разных мелочей, швырнул их на стол и, выпрямившись, повернулся к Джен:

– Ты его первая будешь допрашивать? Галантно уступаю очередь…

Она кивнула. На лбу и висках снова сверкали капельки пота – точно, начинаются женские проблемы. Попросила:

– Посмотри, может, где-нибудь найдется диктофон. У любого агента должен быть на всякий случай…

– Ну как же, – ворчал Мазур, выдвигая ящики. – Незабвенный Дэйл Купер, он меня достал со своей Даяной, которой к тому же и не существовало, я так подозреваю… «Даяна, Даяна, в меня летит бутылка из-под виски, нет, из-под джина…» Есть диктофончик. Сейчас перемотаю… А твой диктофон, кстати, где?

– А мой был ради экономии места вмонтирован в передатчик, который ты так галантно шарахнул об дерево.

– Ну, извини… Держи. Сейчас я тебе создам все условия для продуктивной работы… – Мазур протащил связанного по полу, положил у самых ног Джен. – Вот, теперь тебе и голос напрягать не придется.

В комнате стояла жарища. Мазур догадался, почему был приоткрыт балкон: батареи прямо-таки раскалены, котельная, как водится, работала в соответствии со своим загадочным планом расхода топлива, ничего общего не имеющим с потребностями обывателей. Отдернул занавеску указательным пальцем, выглянул – поблизости никого. И закрывать балкон не стал.

– Давай, – сказал Мазур, носком кроссовки коснувшись уха лежащего. – Будешь вежливо и подробно отвечать на вопросы дамы, иначе я, Богом клянусь, уши тебе твоими же яйцами заткну…

– Подождите, – глядя зло и затравленно, сказал связанный. – Не валяйте дурака. Джен, ты что, настолько спелась с этим красным? Может, и трахаетесь уже?

– Моя сексуальная жизнь тебя не касается, – отрезала она.

«Молодец, девочка», – подумал Мазур. И сказал:

– У меня такое впечатление, что кое-кто из присутствующих спелся с красными еще интимнее, и это, что характерно, не мисс Деспард…

– Ты что же, думаешь… – вырвалось у Джен.

– А ты еще не поняла? – покачал головой Мазур. – Не верю я в совпадения. Он здесь сидит с ведома наших братских спецслужб, он вознамерился тебя отчего-то связать… Не улавливаешь некоей закономерности? Впрочем, я на твое мнение не давлю, можешь сама попробовать…