Все это время из леса на сопке несся вой и взлаивание – вожак умело дирижировал своей бандой. Те, что прежде преграждали дорогу, уже исчезли меж деревьев. Отовсюду несся угрожающий вой, ожесточенный лай. Они потеряли с полдюжины, но осталось, если попытаться прикинуть, десятка полтора…

Мазур повелительно дернул подбородком. Джен поняла. Они медленно двинулись вдоль болотца – что вызвало новый взрыв воя. Видно, как вдали торопятся, спешат перерезать распадок с полдюжины поджарых силуэтов.

Тайга почти вплотную подступает к болоту. Пришлось остановиться – еще навалятся всем скопом…

Джен споткнулась, выдернула ногу из размякшей бурой земли. Вой вожака. Мазур несколько раз выстрелил одиночными – на сей раз никого не зацепив. Волки отскочили на безопасное расстояние. Моментально сообразили, какое расстояние будет безопасным… Сразу видно.

Мазур лихорадочно пытался вспомнить, что в таких случаях бывает в случае гибели вожака: рассыпается стая в панике или, наоборот, кидается с удвоенной яростью? Вспомнить никак не удавалось. К тому же это были не волки…

Новая атака. На сей раз Мазуру удалось подшибить переднего. И они с Джен продвинулись еще на двадцать метров, но волки не лопухнулись – подступили ближе. Дальше по открытому месту не пройдешь, болото вплотную подступает к деревьям, придется войти в чащобу, игра затягивается до бесконечности…

Джен выстрелила без команды – и жалобный вой поблизости свидетельствовал, что пуля не пропала даром. Они продвинулись вперед, оказавшись у самых деревьев. Волки следовали по пятам, смыкая кольцо, меж замшелыми стволами мелькали мохнатые морды, хрустел валежник. Один, отчаянный, метнулся вперед. Громкий выстрел. Взвизгнул, покатился – молодец, попала…

– Перезаряди пушку, – сказал Мазур. Расстегнул кобуру и подал ей свой пистолет. – Свинти глушитель. Придется шуметь… Так, теперь прикрывай…

Сбросив рюкзак, на ощупь выхватил из него «Зарю». Выпрямился, прикидывая. Кольцо сжималось.

– Значит, так, – сказал он. – Кидаю хлопушку – и быстренько отступаем во-он в том направлении, бок о бок. Пали во все, что движется… И не беги. Внимание!

Чиркнул воспламеняющей теркой о подошву ботинка, размахнулся и кинул через плечо, стараясь угодить подальше. И быстрым шагом двинулся вперед, посылая пулю за пулей в оскаленные морды.

Грохнуло так, словно рядом рушились разбитые молнией деревья. Боковым зрением Мазур увидел ослепительную вспышку позади. Оба кинулись вперед, стреляя по сторонам, оглохнув на несколько секунд – ага, подействовало, шарахнулись, растерялись, только хвосты мелькнули…

Мохнатое тело вытянулось над поваленным деревом в прыжке. В левой руке у Мазура уже был нож, он ударил навстречу по всем правилам, посторонился, отшвырнув плечом обмякшее туловище. Пистолетные выстрелы словно бы долетали издалека, как сквозь вату в ушах.

…Пожалуй, оба они потом ни за что не смогли бы связно и толково рассказать о схватке. В бою такое случается сплошь и рядом. Они прорвались, вот и все. Ошеломленные взрывом звери потеряли несколько минут, и этого хватило.

В один прекрасный миг Мазур обнаружил, что поблизости не видно ничего живого, да и поодаль тоже. И выдохнул:

– Бегом!

Они со всех ног кинулись наискосок по склону сопки. Обогнули яму с темной стоячей водой, перепрыгнули русло высохшего ручья. Болотная трава с широкими мясистыми листьями цеплялась за ноги. Мазур прыснул несколько раз из баллона с «Антисобакином» – и у волков, и у собак зрение неважное, искать будут чутьем…

Вломились в заросли переспевшего крыжовника. Перевалив через невысокий холм, спустились в котловину. За ней вздымались серые скалы. Туманное облачко аэрозоля оросило камни. Мазур кивнул на вершину.

Обзор оттуда открывался прекрасный, километров на двадцать. Лежа на камнях, оба минут через десять увидели, как слева, далеко внизу, далеко в стороне, с десяток мохнатых клубков пронесся по сухому руслу – забирая туда, где людей не было и быть не могло.

– Сбились со следа, – переводя дух, заявила Джен с самодовольством опытной таежницы. – Пронесло…

– Меня тоже, – хмыкнул Мазур, но она не поняла юмора – в английском той игры слов не получается… Никакого тебе каламбура. Джен недоумевающе покосилась, но он не стал углубляться в лингвистические дебри.

Лежа на боку, подтащил к себе рюкзак, проверил арсенал. Два автоматных магазина на тридцать патронов – и в том, что вставлен, осталась примерно половина. Два десятка пистолетных патронов и две осколочных гранаты. Не густо…

– Куда пойдем? – спросила она.

– Вон туда, – показал Мазур. – В противоположную сторону. Слегка отклонимся от маршрута, но тут уж ничего не поделаешь, лучше оказаться от них подальше. Упрямые, твари…

Поднес к глазам бинокль, но волков уже не увидел – скрылись в чащобе на юго-западе. Солнце садилось, от скалы протянулась длиннющая тень длиной километра в три, черным треугольником лежавшая на темно-зеленых кронах, почти упиравшаяся в округлую сопку за узенькой речушкой.

– А я читала Фарли Моуэта, – сообщила вдруг Джен. – Не читал?

– Нет.

– Этот парень полгода, кажется, жил в Канаде один-одинешенек среди волков, и они его ни разу не тронули…

– Значит, нам попались неправильные волки, – проворчал Мазур. – Надо им об этом сказать, как встретимся…

У самого горизонта что-то блеснуло. Мазур вскинул бинокль.

Давешний сине-белый вертолет упорно кружил над тайгой на западе.

– Знаешь что, давай-ка отсюда сматываться, – сказал он. – Скоро стемнеет, а нам еще ночлег искать…

Такого скверного ночлега им за все время странствий еще не выпадало – коротать ночь пришлось по-птичьему: на сосне, выбрав дерево повыше, с толстыми сучьями. Мазур не сомневался, что «Антисобакин» отшибет у оставшихся волков чутье не менее надежно, чем у их дальних родственников, взятых человеком на службу, но Джен откровенно паниковала. Боже упаси, вслух не жаловалась, храбрясь изо всех сил, держа марку то ли стойкого и несгибаемого агента ФБР, то ли малость зацикленной на женском равноправии феминисточки, но глаза говорили красноречивее слов. Чересчур жестоко было бы насмехаться над ней или, несмотря ни на что, разбивать лагерь на земле.

А посему Мазур притворился, что вполне разделяет ее тревоги и считает, будто ночлег на дереве – мудрейшее стратегическое решение, давно пришедшее в голову ему самому. Хороший командир знает, что толковых подчиненных не грех иногда и побаловать – так, самую чуточку. Чтобы и не подозревали, будто их балуют… И если уж быть предельно честным перед самим собой, он решил подстраховаться. «Собакин» «собакином», но полной гарантии он дать не может. Вот если бы распылить его на квадратном километре… Какая-нибудь ловкая тварь, благодаря счастливому для нее стечению обстоятельств обогнувшая «зараженный» участок и сохранившая чутье, могла отыскать следы. Все его знакомые здешние охотники отзывались о волкособаках предельно матерно, но и весьма уважительно – как сам Мазур среди понимающих людей о «тюленях» Ван Клеена или «красных беретах»…

Предприятие его ждало нешуточное: пришлось сделать лассо из остатков веревки – хорошо еще, там был изрядный кусок, – сначала взобраться самому, десять раз проверить каждый сук, чтобы не подломился в самый неподходящий момент, потом поднять к развилке (он все глаза проглядел и долго бродил по лесу, пока отыскал сосну с подходящей развилкой) рюкзаки и Джен, потом привязать девушку к стволу ремнем, чтобы не навернулась вниз во сне…

– Представь, что это такой пикник, – сказал он, сидя верхом на суку и подавая ей продукты. – Благовоспитанная девочка выбралась в лес с благонравным джентльменом…

– …я такие пикники… – проворчала себе под нос благовоспитанная девочка.

– Полностью с тобой согласен, – сказал Мазур. – Но поесть все же нужно – горючее заливают в бак, не спрашивая, нравится это мотору или нет.