О восстаниях в Москве и Ярославле на Западе почти ничего не известно, что объясняется тенденцией не уделять никакого внимания антисоветским вооруженным выступлениям и, таким образом, сохранить созданную антирусскими враждебными силами теорию, согласно которой русский народ принял коммунистический режим добровольно… без сопротивления. Но восстания в Москве и Ярославле — важные события, ибо при сложившихся иначе обстоятельствах они могли иметь другой исход, который направил бы историю России — и не только России — совсем по иному пути…

ЕЩЕ О ЯРОСЛАВСКОМ ВОССТАНИИ[234]

В № 334 настоящего журнала за сентябрь с. г. был напечатан отчет С. В. Симоновича о состоявшемся в Доме отдыха русских воинов в Ницце докладе полковника А. Р. Милевского, [235] посвященном Ярославскому восстанию. В связи с некоторыми попавшими в него неточностями позволяю себе сказать следующее.

Восстание в Ярославле началось, как известно, в ночь на 5 июля 1918 года и было ликвидировано 23–го того же июля, то есть продолжалось 18 дней, а не несколько недель, как это сказано в отчете. Нужно думать, что ссылка на то, что выступление предполагалось начать весной 1918 года, относится к разряду опечаток и что напечатано должно было быть осенью 1918 года.

Далее в статье–отчете говорится: «По плану восстания, предполагалось создать стройную организацию, имея главные силы в Ярославле и резервы в провинции, связанные с армиями адм. Колчака и ген. Юденича, наступавшими успешно, вызвать одновременные восстания также, как в Ярославле, и в других больших городах — Казани, Рыбинске и даже Москве». Такого плана существовать просто не могло, ибо, как читатель увидит ниже, ни во время подготовки восстания, ни в момент его осуществления — армий ни адмирала Колчака, ни генерала Юденича еще не существовало вовсе.

Одновременно с Ярославским были подняты восстания на том же Архангельском направлении в Ростове Ярославском и Рыбинске, а также на Казанском направлении в Арзамасе и Муроме, но они были очень быстро подавлены, в частности в Муроме, где находился Высший Военный Совет Красной армии в то время, о чем в отчете почему‑то не сказано ни слова (восставшие продержались лишь сутки).

Восстание в Ярославле было поднято белыми офицерами, непосредственно его возглавлял полковник Александр Перхуров, руководителем же восстаниями в тех районах был Савинков. Начать восстание пришлось, как это указано в отчете, ранее предположенного срока. В течение 4 июля принимавшим участие в конспиративной организации приказано было собраться к 12 часам ночи на 5 июля на Леонтьевском кладбище, расположенном по Угличскому тракту. Опознавательным паролем были слова «Родина и свобода», причем в связи со спешностью распоряжения передавалось оно также при встрече на улицах. Примерно в полуверсте от кладбища находились бараки для военнопленных, обнесенные проволокой. В то время там находился склад оружия, свозимого с фронта и приводимого в порядок. Неподалеку от склада был полустанок Всполье, на котором и выгрузились прибывшие, как это указано в отчете, латыши, причем этот полустанок находился на той же стороне Волги, как и город.

На кладбище к назначенному сроку успело собраться лишь 105 человек, которые и напали с нескольких сторон на красноармейцев, охранявших склад, овладели им и начали разбирать оружие. На рассвете к этому месту подошли захваченные иной группой восставших в городе два броневых автомобиля, в то время как удалось к этому моменту овладеть лишь двумя орудиями.

Из города были высланы 30 вооруженных милиционеров с целью выяснить, что происходит на складе, т. к. телефонная связь была прервана, но они, увидев себя окруженными, сразу же без сопротивления присоединились к восставшим. В городе был захвачен губернаторский дом, в котором помещались исполком и чрезвычайка; на своих городских квартирах были захвачены председатель исполкома Закгейм и комиссар Нахимсон — бывший издатель «Окопной Правды», вытащены на Рождественскую улицу и расстреляны. Распространяясь в городе, восставшие обосновали свой штаб на Спасской площади в городской чертежной у монастыря. К вечеру 5 июля было роздано до 7000 винтовок, чем примерно определяется число участников восстания в первые сутки. Все же дамбу у реки Которосли взять не удалось, латыши же вечером того же 5 июля заняли склады, с которых и началось восстание, и отрезали, таким образом, восставших от пополнения оружием.

Так рисуется начало восстания в передаче одного из непосредственных его участников, в данное время проживающего в Берне. Это Виктор Александрович Даватц, [236] племянник профессора Владимира Христиановича Даватца. [237] Отец В. А. был адъютантом 181–го Остроленского полка, стоявшего в Ярославле, он вышел на войну в 1914 года командиром батальона того же полка и командовал позже в чине полковника 184–м Варшавским пехотным полком той же 46–й дивизии. Вернувшись с фронта к семье в Ярославль, полковник Даватц стал заведующим военным складом, в котором собиралось и приводилось, как было уже сказано, в порядок оружие; сын его, в то время кадет 7–го класса Ярославского корпуса, поступил на этот склад в качестве рабочего и вошел в конспиративную организацию.

О дальнейшей судьбе полковника Александра Перхурова имелись, по словам В. А. Даватца, следующие данные. После разгрома восстания В. А. удалось спастись, и он вместе с поручиком Гурьяновым, после целого ряда затруднений и длительного пути по ночам на лодке по

Волге, со спаньем днем в камышах, пробрался к Казани, которая была занята Народной армией, и был задержан недалеко от нее противобольшевистским разъездом. Для проверки его и поручика Гурьянова показаний их в совершенно обтрепанном и заросшем виде направили в штаб армии к полковнику Перхурову, на которого они ссылались и который в то время находился там уже. В. А. Даватц был зачислен в батарею после этого к полковнику Михаилу Перхурову, брату возглавителя Ярославского восстания.

Позже В. А. Даватц для завершения среднего образования был отправлен в Омск в кадетский корпус; в Омске В. А. встречался с артиллерийским полковником Сергеем Перхуровым, вторым братом полковника Александра Перхурова, который, как слышал В. А., командовал позже дивизией в армии адмирала Колчака. Таким образом, все три брата Перхуровы находились в поотивобольшевистских рядах во время вооруженной борьбы с красной властью в России Позже после ликвидации Восточного фронта полковника Александр Перхуров продолжал и дальше оказывать большевикам сопротивление во главе отдельного отряда, но был разбит, захвачен большевиками и привезен в Ярославль.

Там, по свидетельству Ф. П. Ф. — швейцарца, проживающего в данное время в Берне, а в то время находившегося в Ярославле, — полковника Перхурова судили и, после его отказа перейти на службу к советской власти, расстреляли.

Приведенные мною данные, основанные на показаниях двух швейцарцев (В. А. Даватц, так же как и погибший профессор В. Х. Даватц, швейцарского происхождения и, вернувшись на родину, восстановил свое гражданство) не согласуются как с содержанием отчета о докладе полковника А. Р. Милевского, так и с поправкой полковника Томсена, приведенной в № 335 «Часового».

Д. Сидоров[238]

В БУТЫРСКОЙ ТЮРЬМЕ[239]

Представьте себе огромную железную клетку, наполненную мышами, ленивыми и сонными, которые ждут терпеливо и довольно спокойно, когда просунутся в клетку корявые пальцы и выбросят их наружу, откуда доносится спокойное мяуканье кошки, — и вы получите довольно точное изображение того оригинального учреждения, в котором я пробыл около восьмидесяти дней, — с той незначительной разницей, что вместо мышей здесь были люди с мученическими, но покойными глазами, обреченные на более изощренную, хотя и скорую отправку на тот свет.