Мой отец был необыкновенным человеком. Разумеется, для знакомых и товарищей по работе он был абсолютно не выдающейся личностью (как и я), но самые близкие люди, его родители, моя мать и я с сестрой, знали, что глаза отца могут видеть незримое, то, что находится на грани между нашим миром и миром чудес, если можно, конечно, так назвать то потустороннее пространство, которое населяли в основном существа, похожие на порождения безумного сна. Впрочем, в какой-то мере так оно и было. Отец рассказывал о том, что видит Тени, безмолвно кружащие вокруг нас. На улице он незаметно указывал на внешне нормального мужчины или женщину и шепотом сообщал мне, что на самом деле это Мертвый, также враждебное людям творение неизвестно чьих рук. А однажды он схватил меня за руку, указал в небо и сказал, что видит черного демона, кружащего над фонтаном. «Какая красота», — протянул он, а потом сообщил, что демон одет в джинсы. Но тогда я ничего не видел. Мы с сестрой не унаследовали этого дара. Так полагал я в те далекие времена.

И вот теперь я видел щупальца. Вернее, это были мягкие, покрытые слизью, трубчатые отростки серовато-белого цвета. Их было пять, не толще карандаша, они начинались где-то за углом ближайшего дома, пересекали всю улицу и скрывались за другим домом. По щупальцам ходили люди, на проезжей части по ним проезжали легковые автомобили и автобусы, но это им было нипочем. И их никто не видел, кроме меня.

Я присел, не задумываясь о том, что обо мне могут подумать другие люди. Щупальца жили своей жизнью, они нервно подрагивали и мало того — они медленно куда-то перемещались и одновременно росли, оставаясь при этом неизменного диаметра. Неожиданно на моих глазах все пять щупалец судорожно задрожали, словно в экстазе, это продолжалось несколько минут. Я рискнул и потрогал их рукой, когда дрожание утихомирилось. Щупальца были склизкими, немного липкими и теплыми на ощупь. Казалось, внутри них перемещается какая-то жидкость. «Или гной?» — подумал я.

Я выпрямился и с силой наступил на один из них. Но перебить его было не так-то легко, а через некоторое время оказалось, что мой ботинок стоит не на щупальце, а рядом с ним. Я еще несколько раз попробовал наступить на щупальца, но каждую попытку они непонятным образом избавлялись от тяжести моего тела. Какая-то старушка неодобрительно покосилась на меня и громко произнесла:

— Еще утро, а он уже пьяный, скотина…

Я бросил взгляд на часы и понял, что нужно спешить, вечером я еще вернусь сюда. Я понимал, что нужно будет разыскать того, кому принадлежат эти щупальца, или того, в кого они впились.

На работу я опоздал, начальник отдела высказал мне устное предупреждение. Как всегда, говорил он на повышенных тонах, время от времени срываясь в истерику.

А вечером я не обнаружил щупалец на старом месте. Лишь кое-где остались небольшие лужицы мутной слизи, которые простые обыватели принимали за обычные дождевые лужи. «А ведь дождя давно не было», — печально подумал я, глядя на их самодовольные и целеустремленные лица, чисто выбритые подбородки и придирчиво накрашенные помадой губы. Люди, живущие вокруг меня. И еще я подумал о том, что моя встреча с щупальцами была не последней.

Перед тем, как ложиться спать, я положил в свой портфель нож. Специальное ритуальное оружие, также, как и дар, оставшееся мне от отца. А потом почистил зубы и уснул. Снился мне серый шар на Набережной.

В следующий раз я увидел щупальца через десять дней, в субботу на закате солнца. Я вышел прогуляться к морю и, возвращаясь, заметил, что поперек улицы струятся пять светлых нитей. Щупальца опять нежно подрагивали, но на этот раз никуда не двигались. Я догадался, что объект, жертва хозяина щупалец, попросту не движется. В какую же сторону мне пойти: налево или направо? И я пошел налево.

Когда совсем стемнело, я уперся в дверь подъезда многоэтажного дома. Дверь была на кодовом замке, а щупальца умудрились протиснуться под нее. Я опять присел и попробовал их перерезать, но напрасно: едва я отнимал лезвие, как они опять срастались. Спрятав нож, я запомнил улицу и номер дома и отправился восвояси. Утро вечера, как говорится, мудренее.

Это была женщина. Еще до того, как она вышла из подъезда, я заметил, что щупальца начали суетиться, нервно дрожать и как-то подбираться. А потом появилась она, вместе со своим приятелем — невысоким крепким мужчиной с бритой головой и холодными серыми глазами. Тип мужчины, который четко знает, чего хочет, и напролом идет к своей цели. Приятель пошел подогнать машину, а она осталась, чтобы выкурить тонкую сигарету. Она была очень красива. Черные, как смоль, волосы, челка, прикрывающая один глаз, аккуратный нос, приятной формы губы в темной помаде. Одета она тоже была очень стильно — блестящая черная куртка, юбка до колец, которая открывала стройные, в темных чулках, ноги. И в эту красавицу намертво впились щупальца Граболы: одно — к виску, второе — в шею, третье — под подбородком, четвертое — к запястью, а пятое бесстыдным образом исчезало под юбкой. Щупальца четко реагировали на малейшие изменения настроения женщины. Она улыбалась каким-то своим мыслям — они начинали дрожать, словно хихикали с нею. Она хмурилась — они судорожно трепетали. И она их совершенно не замечала.

— Доброе утро, — я решился пойти на контакт.

Она мгновенно осмотрела меня с ног до головы и не ответила. Щупальце под подбородком вздрогнуло, брызнув каплями слизи, и замерло. «Если бы это видел ее парень, ему бы стало плохо», — спокойно подумал я.

— Извините, выслушайте меня, пожалуйста, — заторопился я. — Я желаю вам только добра.

Ее черный глаз еще раз изучил меня. Неожиданно она улыбнулась, но сердце мое печально сжалось от жалости к этой красотке. Я спасу ее!

— Ну? — сказала она.

— Я вижу то, чего не видите вы, — сказал я, боковым зрением отмечая приближение ее дружка в серебристом джипе. — К вам присосались пять щупальцев, и вам нужно скорее от них избавиться, но помочь вам могу только я…

И тут она расхохоталась. Щупальца заходили ходуном, им это понравилось.

— Щупальца? — переспросила она сквозь смех. — Это что-то новое. И мне нужно, конечно, дать вам немного денег.

— Нет, мне не нужны…

Но нежданно-негаданно в разговор вмешался бритоголовый, причем весьма своеобразно. Он выпорхнул из джипа, проревел: «Люсьен, к тебе пристают?» — и врезал мне по челюсти. Я упал, хотя ничего и не повредил. Люсьен перестала смеяться.

— Паша, ну за что ты его?

Он без лишних слов потащил ее в машину.

— Эй! — крикнула она мне на прощание. — Это была интересная выдумка. Но мне ваши щупальца совсем не мешают.

Я лежал и смотрел, как машина выруливает на проезжую часть, щупальца, хоть и прищепленные дверцей автомобиля, следовали за своей жертвой. Тогда я встал, сглотнул во рту кровь и пошел в другую сторону.

Щупальца простирались по всему городу на несколько километров — мне понадобилось около двух часов, чтобы, следуя вдоль этих слизистых гноящихся шнурков, обнаружить логово Граболы. Что интересно — они при всей сложности маршрута никогда не пересекались; видимо, при образовании петель с щупальцами что-то происходило. Чем ближе к логову Граболы я был — тем менее заметно становилось поступательное движение щупалец.

Наконец, я приблизился к местному Университету. Червоподобные отростки, змеясь, направлялись к недостроенному еще зданию, да и будет ли оно когда-нибудь достроено — никто не мог сказать. Этот корпус Университета, седьмой по счету, начинали строить еще до того, как я учился здесь.

Я ступил внутрь серых и сырых стен. Здесь была грязь, запустение, тихо гудел ветер, и от всего этого исходило щемящее чувство безысходности. Слабо пахло нечистотами. Щупальца огибали гору битого кирпича и исчезали за дверью в подвальное помещение. Подняв камень потяжелее, я сбил с петель навесной замок, глубоко вдохнул и начал спускаться вниз. Глаза постепенно привыкали к темноте.