Когда от привычной самонадеянности Кристины стоило только ей оказаться в комичной ситуации — не осталось и следа, Рич с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться. Давно его так не смешили, однако случай был не самый подходящий. Он опасался, что, разделив с юными повесами их веселье, навлечет на них еще больший гнев своей спутницы.

Однако вскоре ему стало не до смеха. В очередной раз Вирджиния удивила его, когда, извинившись, вдруг с готовностью встала на защиту своего белокурого спутника, который взирал на нее с восхищением, граничившим с благоговением. Это наблюдение натолкнуло Рича на мысль, что их отношения, должно быть, выходят за рамки чисто дружеских.

Вирджиния была не права, считая, что Рич просто неспособен понять, что можно вот так, легкомысленно, без удержу, предаваться веселью. Он отдавал себе отчет в том, что жизнь еще не научила ее приятеля сдержанности, не научила обуздывать свои эмоции. И в тот момент Рич испытал доселе неведомое ему чувство ревности. Именно поэтому незначительный эпизод приобрел скандальный оттенок, а его, Рича, поведение было постыдным, непростительным, о чем он теперь искренне сожалел.

В день, на который было назначено собеседование, Вирджиния села на поезд, следовавший в Норфолк, где ее встречала леди Кэмпбелл. Она должна была отвезти Вирджинию в Стэнфилд-холл, загородное поместье, которое во время войны приспособили под реабилитационный центр для раненых.

Владелец поместья лорд Дикерсон — хотя к нему так прилипло его воинское звание, что иначе как «полковник Дикерсон» к нему никто не обращался — теперь хотел вернуть особняку прежний облик. Ему нужна была секретарша, и он поручил своей тетке, леди Кэмпбелл, которая также жила в поместье, устроить собеседование с претенденткой.

Вирджиния, которая ожидала увидеть женщину, похожую на ее мать, была приятно удивлена, обнаружив, что леди Кэмпбелл совершенно другая. Ей было далеко за пятьдесят, но выглядела она моложаво. Стройная, подтянутая — одного взгляда на нее было достаточно, чтобы сказать, что когда-то она была настоящей красавицей. Ее отличала какая-то природная грация, обладать которой стремится большинство женщин, но далеко не всем это удается.

Некогда темные волосы теперь были обильно посеребрены сединой. На голове у нее был газовый шарф, концы которого свешивались за спину и эффектно развевались на ветру. Как и в ее одежде — кричаще-яркой, давно вышедшей из моды, — в самой леди Кэмпбелл не было ничего показного, искусственного. Всю дорогу до Стэнфилд-холла она болтала без умолку, не сбавляя скорость даже на крутых поворотах, так что временами Вирджиния начинала опасаться за свою жизнь.

Она с облегчением вздохнула, когда в конце живописной аллеи показался внушительных размеров особняк. За два столетия кирпич, из которого он был сложен, выцвел, приобретя серебристо-розоватый оттенок.

Выстроенный согласно законам симметрии, он идеально гармонировал с окружающим ландшафтом — вересковыми пустошами и сосновыми рощами Норфолка. К востоку тянулись возделанные поля, за которыми начинались прибрежные болота. Дом со всех сторон окружали зеленые лужайки, а чуть дальше был разбит парк с лавровишнями, рододендронами и высокими темными пихтами по берегам небольших прудов, где в тени цвели водяные лилии.

— Идемте в дом, мисс Китс, — сказала леди Кэмпбелл, поднимаясь по ступенькам, которые вели к массивным дверям. — Поговорим за едой. Уверена, после столь длительного путешествия вы не откажетесь перекусить.

Едва они вошли в холл, в нос Вирджинии ударил запах карболки и краски. Она едва успела окинуть взором богатые интерьеры, как леди Кэмпбелл провела ее в небольшую комнату, по всей видимости использовавшуюся в качестве офиса. Столы и стулья были завалены стопками бумаг и скоросшивателей.

— Как видите, — извиняющимся тоном промолвила леди Кэмпбелл, — здесь ужасный беспорядок. Я не очень сильна в делопроизводстве, поэтому-то нам и требуется секретарша. — Она освободила один из стульев от бумаг. — Присаживайтесь. Я схожу на кухню — принесу что-нибудь.

За трапезой, состоявшей из холодного мяса и салата, леди Кэмпбелл расспросила Вирджинию о ее познаниях.

— Похоже, все в порядке, мисс Китс, — с улыбкой произнесла она. — Примите мои поздравления. Ваша квалификация не вызывает никаких сомнений. Насколько я понимаю, вы живете в Лондоне?

— Да. Мы с подругой снимаем квартиру.

— Так, так. А ваша семья?

— Живет в Йоркшире, неподалеку от Лидса.

— А ваш отец? Чем он занимается?

— Бизнесмен, — сказала Вирджиния, надеясь, что такой ответ удовлетворит леди Кэмпбелл.

Она не хотела распространяться о том, кто ее отец, опасаясь, что это может помешать ей. Но ее опасения оказались напрасны. Леди Кэмпбелл встала, видимо вполне удовлетворенная тем, что узнала.

— Отлично, мисс Китс. Я предлагаю вам должность секретаря в Стэнфилд-холле в надежде, что вы согласитесь. Впрочем, вы еще можете отказаться, сочтя эту работу слишком обременительной. Я хочу показать вам дом, чтобы у вас сложилось более полное представление о том, что вас ждет.

Старательно подавляя чувство эйфории — она никак не предполагала, что собеседование будет таким кратким, — Вирджиния вслед за леди Кэмпбелл вышла в холл.

— В Стэнфилд-холле шестьдесят комнат, — сказала леди Кэмпбелл. — Во время войны дом, как и многие загородные поместья, переоборудовали под санаторий для выздоравливающих солдат. Как таковой он использовался до самого последнего времени. Часть слуг, которые работали здесь до войны, переквалифицировались и остались в качестве медперсонала. Дом и парк были в полном распоряжении пациентов. Разумеется, тех из них, кто был в состоянии ходить. Им здесь нравилось, — со щемящей грустью вспоминала она. — До сих пор я получаю письма от солдат, в которых они рассказывают о том, какой стала их жизнь после войны. Ведь многие из них побывали в аду, мисс Китс, и я счастлива, что Стэнфилд-холл помог им залечить не только физические, но и душевные раны.

— Какой красивый дом!.. — сказала Вирджиния. Ей и прежде доводилось бывать в загородных поместьях, — сама выросла в одном из них, но она впервые видела, чтобы старинный особняк использовали под госпиталь. — Безусловно, вашим раненым не могло здесь не понравиться.

— Как видите, — леди Кэмпбелл указала на строительные стремянки и мебель, накрытую огромными листами бумаги, — работы здесь непочатый край. На чердаках, в подвалах, даже в конюшне, где прежде держали чистокровных лошадей, теперь настоящие склады мебели. Маляры уже приступили к работе, а поденные рабочие должны помочь перенести мебель. Перед тем, как переоборудовать дом под санаторий, была составлена инвентарная опись. У меня она где-то есть. Наиболее ценное — столовое серебро, картины, фамильные драгоценности — отвезли в Лондон. Не сомневаюсь, мой племянник — пока он в Лондоне — организует отправку.

— Леди Кэмпбелл, не могли бы вы уточнить, в чем будет заключаться моя работа? — спросила Вирджиния.

— Вот что, — сказала та, смерив ее пристальным взглядом. — Для начала вы прекратите называть меня леди Кэмпбелл. Мне всегда казалось, что это чересчур длинно. Можно просто Нэнси. Так ко мне все обращаются, даже племянник. Не вижу, почему вы должны быть исключением. А я буду звать вас Джин — разумеется, если вы не против.

— Разумеется, нет, — улыбнулась Вирджиния.

— Теперь с чего мы с вами начнем? Это вопрос. Пожалуй, с библиотеки. — Они зашли в просторную комнату с высокими потолками, все стены в которой были заняты пустыми книжными полками. — В Стэнфилде прекрасная библиотека. Книги сейчас на чердаке. После того, как слуги протрут и высушат их, вам предстоит составить каталог и прочее. — Она вздохнула. — Тоже проблема. Придется нанять дополнительный персонал, хотя после войны найти прислугу не так-то легко. Большинство работников, которые побывали на фронте, не хотят возвращаться к прежним хозяевам. Наверное, они нашли городскую жизнь гораздо более привлекательной, чем деревенскую.