Эти стихи, начальные буквы которых имеют такой, как мы сказали, смысл, содержат в себе, как переводит их некто латинскими, еще и теперь существующими стихами, следующее:

п $г§пит 1ейи$ Е сое1о Кех ас^Vеп^е^ рег заес1а /иШгш: Зсшсег т сагпергаезеш Ш]шИсе1 огЪет. ипс1е Ввит сегпеЫ гпсгейгиш

' Иисус Христос Сын Божий, Спаситель.

Блаженный Августин 932

V Се1$ит сит 5апсЫ$, аы1]ат гегтто т грзо.

Е 5гс апгтае тт сагп ас1егип1, диаз]и(Иса1 грзе:

X Сит^асе^ тсиНш 4еп$г$ т Vер^^Ъш огЫ$.

Р Ш]1сгеп1 $гти1асга V^п, сипсШт ^ио^ие §агат;

Е Ехиге/ 1егга$ щпг$, ропШтдие ро^ит^ие

I 1щшгеп$, ШпроПаз е$пще1 Аиегпг.

Е ЗапсШгит $е<Л епгт сипсШе 1их НЬега сагпг

Т ТгасИеШг, $оп1е$ ае1ета/1атта сгетаЫг.

О ОссиНов асгиз ге1е&епз, Шпс дищие ^о^иеШ^

Е ЗесгеШ, аЩие Оеи$ гезегаЪй ресЮга 1исг.

0 Типе еп1 ег 1ис1из, $1пс1еЪип1 ЛепНЪиз отпев.

Е ЕпргШг $оИ$]иЪаг е1 сЬогиз т1егй О51п$.

0 УоЬеШг соеШт, 1ипаг1з 5р1епЛог оЫЬи.

V Ве]ше1 соПез, Vа^^е$ ехШШ аЬ гто.

У ^п егИ т геЬиз Ьотгпит шЪКте Vе^ аНит.

1 Ьат аедиапШг сатргз топ1е$, ег саегиШропЫ

О Отта се$заЪип1, гейш соп/гасш репЬИ.

Е 81с рапгег /оп1е$ 1оггепШг,/1иттадие г§т.

Е 5ес1 ШЬа Шт $опйит 1п51ет <ЛетШе1 аЪ аНо

О. ОгЬе §етеп§ /асгпш тгзегит Vапощие ШЬогез:

Т ТаПтеитдие сЪао$ топз&аЪи 1егга йеЪксепв.

Н Е1 согат Ыс Потто ге§е$ $г$1епШг аи ипит.

Р Е.есг<ЛеЪ е соеШ гпие е1 $и1Ьип5 атпгз.

(Звуки судной трубы раздадутся, и лик земли потом покроется.

Вот, грядет с неба Царь, и навеки Его будет царствие,

В коем, в плоти явившись, судить будет мир этот горестный.

В этот час лицезреть будут Бога неправедный с праведным

В окруженьи святых, ибо века конец у ж приблизился.

И на суд Его души предстанут, вновь плотью

своею облекшися,

Ибо мир невозделан лежит, он порос густо тернием.

Все мужи побросают кумиры, богатство свое

ненаглядное,

О граде Божием 933

И огонь, пожирая нещадно и земли и воды, и к полюсу

Приближаясь, врата уничтожит аидовы мрачные.

Всякой плоти святых свет яснейший в то врем

откроется,

А преступников будет сжигать пламя лютое, вечное,

Открывая деяния тайные, ибо будут тогда сокровенное

Говорить; так Бог свету откроет изгибы сердечные.

По земле всей тогда плач и скрежет зубовный

послышатся,

И померкнет сияние солнца, уменьшится звезд всех мерцание,

Небо в свиток совьется, луна станет мрачно–кровавою,

И опустятся горы высокие, низкие долы поднимутся,

И в делах человеческих сразу все малым окажется,

И вершины, и пропасти бездн — все с полями

тогда уравняется.

Так погибнет земля, прекратится навеки бег времени,

Иссушатся огнем и моря, и ключи, и источники.

Прозвучит в этот миг трубный звук, столь

печально–возвышенный,

Чтоб оплакать злодейства и бедные судьбы, несчастнейших.

И земля, в прах рассеясъ, явит хаос ада бездонного.

Все цари, что когда–то царили, предстанут

пред Господом.

С неба огненный хлынет поток, дождь сернистый, пылающий.)

В этих латинских стихах, как бы точно они ни передавали греческий текст, там, где в греческом варианте поставлена буква У, нельзя было сохранить тот смысл, какой выходит, если соединить буквы, стоящие в начале каждого стиха; потому что нельзя было подыскать латинских слов, которые бы начинались с этой буквы и соответствовали смыслу фразы. Таких стихов три: пятый, восемнадцатый и девятнадцатый. Но если, соединяя буквы, стоящие в начале всех сти-

Блаженный Августи 934

хов, мы этих трех стихов читать не будем, а вместо них будем помнить V, которая именно в этих местах стоит, то получится пять слов: Иисус Христос Сын Божий, Спаситель; но это — если будем читать по–гречески, а не по–латыни.

Всех стихов двадцать семь: это число составляет полный тройной квадрат. Ибо три, умноженные на три, дают девять, а само девять, взятое трижды, подобно тому, как если бы плоской фигуре мы давали высоту, двадцать семь. Если первые буквы этих греческих слов: 1цао$ Хртто^ ©еоV Ук% Яощз, что по–латы–ни значит: Иисус Христос Сын Божий, Спаситель, соединить вместе, то получится слово 1х&^, т. е. рыба. Под именем рыбы таинственно разумеется Христос, потому что в бездне настоящей смертности, как бы в глубине вод, Он мог оставаться живым, т. е. безгрешным. Эта сивилла, Эритрейская ли она, или, как думают некоторые, скорее, Кумейская, во всех своих стихах, из которых мы привели только маленькую частичку, не высказывает ничего такого, что относилось бы к культу ложных или измышленных богов, и что, напротив, не говорило бы против них и их почитателей; так что и сама она, по–видимому, относилась к числу тех, которые принадлежат к граду Божию.

Приводит и Лактанций в своем сочинении некоторые предсказания сивиллы, не указывая, впрочем, какой именно. Но то, что он приводит порознь, я счел лучшим изложить вместе: так как приводимое им во многих местах и в кратких выражениях представляет собою одну пространную речь. «Он предаст себя потом, — говорит она, — в беззаконные руки неверных: оскверненными руками они дадут пощечины Богу и оплюют Его ядовитыми извержениями нечистых уст; Он смиренно обнажит святой хребет для ударов. И терпя пощечины, Он будет молчать, дабы никто не знал, какое Он Слово и откуда пришел, чтобы говорить царству мертвых; и увенчается Он терновым венцом. В пищу дадут ему желчь, а дл

О граде Божием 935

питья поднесут оцет; такую негостеприимную трапезу определят Ему. Неразумная, ты сама не познала своего Бога, посмеявшегося над умами смертных; но увенчала Его терниями и примешала в питье желчь Завеса же храма раздерется, и среди дня в течение трех часов будет темная ночь. Он умрет смертью, три дня предаваясь сну, и тогда, выйдя из ада на свет, явится первым Началом воскресения для возвращенных» Эти сивиллины свидетельства Лактанций приводил отрывочно в разных местах своего сочинения, по мере того, как того требовал, как ему казалось, порядок его речи; мы же, со своей стороны, не прерывая их никакими вставками, а излагая в виде одной связной речи, позаботились только разделить их на параграфы, если, впрочем, последующие писатели посчитают нужным удержать их. По другим сведениям Эритрейская сивилла жила не во время Ромула, а во время Троянской войны.

ГЛАВА XXIV

Рассказывают, что во времена царствования Ромула жил Фалес Милетский, один из семи мудрецов, которые после поэтов–теологов, из числа коих наиболее знаменитым является Орфей, названы были оофог, т. е. мудрецами. В то же время десять колен, получившие при разделении народа Божия имя Израиля, были побеждены халдеями и отведены пленниками в их страну, между тем как в Иудейской земле оставались еще два колена, названные именем Иуды и имевшие столицей Иерусалим. Когда и Ромула после смерти нигде не оказалось, римляне, как это известно всем и каждому, включили и его в число богов. Тогда уже перестали это делать, и если делали после, во времена цезарей, то только из лести, а не вследствие заблуждения. Поэтому Цицерон ставит в великую похвалу Ромулу, что этой почести удостоен он

Блаженный Августин 936

не в грубые и невежественные времена, когда люди легко ошибались, а во времена просвещенные и цивилизованные; хотя, впрочем, тогда еще не била ключом и не множилась утонченная и остроумная философская болтовня.

Но если в позднейшее время перестали включать умерших людей в число богов, то не перестали чтить и иметь богами тех, которые были включены в их число древними; увеличили даже соблазн пустого и нечестивого суеверия прибавкою идолов, которых древние не знали; и это — по действию в их сердце нечистых демонов, обольщавших их ложными оракулами до такой степени, что они в угоду своим ложным божествам представляли в гнусных играх баснословные преступления богов, хотя в этот сравнительно более просвещенный век преступления эти уже не измышлялись. После Ромула царствовал Нума. Он счел нужным оградить Рим таким множеством ложных богов, что сам после смерти не удостоился быть включенным в их число; небо представлялось до такой степени переполненным божествами, что ему не могло найтись там места. Сказывают, что во время его царствования в Риме и в начале царствования у евреев нечестивого царя Манассии, убившего, как известно, пророка Исайю, жила сивилла Самосская.