И рече Бог: да, будет твердь посреди воды, и да будет разлучающи посреде, воды и воды. И бысть тако. — После того, как уже сказано: И бысть тако, какая нужда была прибавлять еще: И сотвори Бог твердь, и разлучи Бог между водою, яже бе под твердию, и между водою, яже бе над твердию? Ибо когда [писатель] выше сказал: И рече Бог: да будет свет, и бысть свет, он не прибавил же: «И сотвори Бог свет»; между тем, в настоящем случае, сказав: И рече Бог: да будет и бысть, он прибавляет: И сотвори Бог… Не явствует ли отсюда, что свет тот не следует понимать, как свет телесный, дабы не показалось, что Бог сотворил его чрез некую посредствующую тварь (а Богом я называю Троицу); напротив, твердь небесная, как материальная, свой вид и форму получила от бестелесной твари, так что сначала духовно на бестелесной природе отпечатлено Истиною то, что отпечатлелось потом телесно на сотворении небесной тверди, почему и сказано; И рече Бог да будет… и бысть тако, т. е. в самой разумной природе, быть может, раньше создано было то, от чего отпечатлелся вид на теле; когда же прибавлено: И сотвори Бог твердь и разлучи между водою, яже бе под твердию и между водою, яже бе над твердию, то в самой уже материи обозначалось этими словами содействие к тому, чтобы произошло тело неба. Или же, быть может, в первом случае не прибавлено то, что прибавлено во втором, ради только разнообразия, с целью, чтобы текст речи не оказался монотонным, [а потому] и нет надобности подвергать все пунктуальному рассмотрению? Пусть каждый выбирает то объяснение, какое может; но пусть только не утверждает безрассудно неизвестное, как известное, и пусть помнит, что входить в исследование о делах божественных человеку подобает настолько, насколько это позволительно.

И нарече Бог твердь небо. — Что выше было сказано относительно названия, то может быть принято в соображение и здесь, ибо не всякая твердь — небо. И виде Бог яко добро. — И относительно этого предмета надобно сказать то же, что сказано выше, кроме того только, что в настоящем случае я усматриваю не тот порядок: выше сказано сначала: И виде Бог свет, яко добро, а затем прибавлено: И раздели Бог между светом и тьмою: и нарече Бог свет день и тьму нарече нощь; в настоящем же случае сначала повествуется о сотворении тверди и твердь называется небом, а потом уже говорится: И виде Бог, яко добро. Если это разнообразие введено не ради избежания монотонности, то в этом случае мы без сомнения я должны иметь в виду сказанное; Бог созда вся обще. Ибо, почему Он в первом случае сначала увидел, яко добро, а затем нарек имя, в настоящем же случае сперва нарек имя, а затем увидел, яко добро, если не потому, что это различие обозначает собою, что в Божественной деятельности нет никаких преемственных моментов, хотя самые дела эти открываются во временной последовательности? Согласно с этою–то последовательностью одно творится прежде, а другое после, без чего не может быть и рассказа о сотворенном, хотя Бог мог произвести все это и помимо временной преемственности. И бысть вечерь и бысть утро, день вторый. Об этом сказано уже выше; те же рассуждения, полагаю, имеют силу и здесь.

И рече Бог: да соберется вода, яже под небесем в собрание едино и да явится суша. И бысть тако. — Отсюда еще с большею вероятностью можно заключить, что упомянутая выше вода представляет собою, как мы и полагали, мировую материю. Ибо если бы [именно] вода наполняла всю вселенную, то откуда или куда она могла собраться? Если же именем воды [писатель] назвал раньше некое материальное смешение, то собрание ее должно быть принимаемо за самое образование ее; так что теперь является тот самый вид воды, какой мы видим в настоящее время. С другой стороны, изречение: и да явится суша может быть принимаемо за образование земли, так что и земля получила теперь тот свой вид, какой мы видим в настоящее время. Ибо раньше она названа была невидимою и неустроенною, так как не имела еще материального вида. Итак, Бог сказал: да соберется вода, яже под небесем, т. е. пусть эта телесная материя получит такую форму, чтобы явилась та самая вода, какую мы видим теперь. В собрание едино: именем этого единства указывается значение формы; ибо получить форму значит то же, что быть приведену в нечто единое, так как высшее единство — начало всякой формы. И да явится суша т. е. пусть примет [суша] видимый и отличный от смешения образ. И действительно, вода собирается так, что является суша, т. е. то, что носилось [по пространству], как море, теперь сокращается и сжимается; так что бывшее прежде темным становится светлым. И бысть тако: может быть, что и это совершено было раньше в умах разумной природы, так что сказанное затем: и собрася вода в собрате едино и явися суша не должно казаться нам излишнею прибавкою, когда уже сказано: и бысть тако, а в изречении этом мы должны видеть указание на последовавшее за разумным и бестелесным действием действие телесное.

И нарече Бог сушу землю, и собрания вод нарече моря. И здесь мы имеем дело опять с названиями, ибо не всякая вода — море и не всякая суша — земля. Отсюда названия эти должны были служить обозначениями, какая это вода и какая суша. С другой стороны, не будет несообразностью понимать это наречение Божие и в смысл самого разграничения и образования [этих предметов]. И виде Бог, яко добро. И в настоящем случае [писателем] удержан тот же порядок; поэтому что было сказано выше, должно быть применено и к данному случаю.

И рече Бог: да произрастит земля былие травное, сеющее семя по роду своему и по подобию, и древо плодовитое творящее плод, емуже семя его в нем по подобию его. После того, как созданы, наречены и одобрены земля и море, — чего, как мы не раз уже говорили, не следует считать [действиями, разделенными одно от другого] промежутками времени, дабы с неизреченною легкостью творческого действия Божия не связывалось какой–либо медлительности, — не прибавляется сейчас же, как в два предшествующие дня: И бысть вечер и бысть утро, день третий, a присоединяется новое творческое действие: Да произрастит земля былие травное, сеющее семя по роду его и по подобию, и древо плодовитое, творящее плод, емуже семя, его в нем по подобию его. Этого не было сказано ни о тверди, ни о водах, ни о суше: ибо свет не имеет от себя преемственного поколения (propaginem), равно и небо не рождается от другого неба, а также земля или море не производят от себя других, следующих за ними, морей или земель. Поэтому слова: сеющее семя по роду его и по подобию и: емуже семя его в нем по подобию должны были быть сказаны о земле, где сходство рождающегося сохраняет подобие предшествующему. А на земле все существует так, что оно сначала заключено бывает с корнями в недре земли и содержится в ней, а потом известным образом отделяется из нее: это именно свойство его, полагаю, и обозначено в настоящем повествовании, потому что все это было создано в тот же самый день, в который явилась земля, и, однако, Бог снова говорит: Да произрастит земля; потом сказано: И бысть тако, а затем, согласно с выше указанным правилом, после слов: И бысть тако, следует самое исполнение: И изведе земля былие травное, сеющее семя по роду его и древо плодовитое, творящее плод, емуже семя его в нем по подобию своему. И, наконец, [писатель] говорит: И виде Бог, яко добро. Таким образом, все это, с одной стороны, объединяется под одним и тем же днем, но с другой и различается повторительными словами Божиими. Полагаю, что дело идет тут не о земле и море, а скорее о различии именно природы предметов, которые, рождаясь и умирая, распространяются путем преемственного происхождения из семени. Или же, так как море и земля могли произойти за один раз не только в умах духовной природы, где все сотворено разом, но даже и в телесном движении; между тем как деревья и всякие растения могли возникнуть только тогда, когда появилась уже земля, из которой они вырастают: то не потому ли должно было повторяться повеление Божие, что им обозначались различные, но в один и тот же день долженствовавший произойти, творения, так как своими корнями они привязаны к земле и содержатся в ней? Но тут возможен вопрос, почему Бог не нарек им имена? Не опущено ли это потому, что помешало их множество? Впрочем, этот вопрос мы лучше обсудим после, когда встретим и другие предметы, которых Бог не назвал, как назвал Он свет, небо, землю и море. И бысть вечер и, бысть утро, день третий.