— Ничего, ничего. Это я обознался, — сказал я, и осторожно, стараясь не поскользнуться на обледенелых ступенях, устремился обратно в тёплый технопарк. «Надо будет Гоцмана попытать», — решил я, — «может он знает разгадку этой страшной тайны».

По дороге в родные края я решил позвонить Диме, чтобы сообщить ему об ожидающем его неприятном сюрпризе, но вспомнил, что оставил свой телефон на столе в своём кабинете.

В конторе, Саши не оказалось. Трубку телефона он тоже не брал. Я выругался и послал Онучкину на поиски своего пропавшего подчинённого. Сам я самостоятельно сварил себе кофе (ну, что поделать, у меня же не две секретарши) и позвонил Полусекову.

— Дима, — сказал я, когда он ответил на вызов, — ты долго будешь инкубаторы ещё покупать? Там паренёк на машине, которую ты подпёр, тебя ищет.

— Да, я уже отъехал давно, — радостно захохотал майор вневедомственной охраны, — этот мужик на меня начал пальцы гнуть, а я ему свою ксиву показал, так он заглох сразу же.

— Мужик? — переспросил я, вспомнив юношеские прыщи упыря, — там разве мужик был?

— Ну, такой пропитой лысоватый, лет сорока, — подтвердил Дима, — похож на нашего подполковника в отделе, такое же хлебало раздувшееся.

Я чуть было не уронил свою телефонную трубку в кружку с горячим кофе.

— Лысоватый? Сорока лет? Серьёзно?

— Ну да, на кадиллаке чёрном, — уверенно стоял на своём Дима, — разорался ещё, типа, ты, что Баева не знаешь? Баев… Да мне хоть Разъебаев!

— Ну да, ну да, — повторил я машинально.

Голова у меня пошла кругом. Это что ж получается, сначала он при мне помолодел, а потом при Диме снова постарел? Это что за личность такая у нас в городе обитает? Я вообще, где? В Сибири или в мексиканской Соноре? Это что за Нагвали Хулианы вокруг?

— Так, ты не забудь, завтра с платами, как договаривались, — напомнил мне Дима, видимо, преспокойно обитавший в нормальной реальности, — пусть ребята твои подвозят.

— Конечно, Дима. Обязательно, — на автомате ответил я.

— Тогда, пока, до связи, — и трубка прощально загудела короткими гудками.

Я аккуратно положил телефон на стол, отхлебнул кофе, откинулся на спинку стула и задумался. «Всё-таки это случилось», — спокойно подумал я, — «всё-таки домедитировался, спасибо вам, Валерий Александрович, большое за Карлоса Кастанеду». Я перевёл взгляд на полку, где стоял томик его «Силы Безмолвия». Вроде, как раз там описывался некий Нагваль Хулиан, который мог по желанию превращаться то в старика, то в молодого человека. На самом деле (как утверждает автор) это просто: берёшь и сдвигаешь свою точку сборки. Где она, кстати, у меня, повыше или пониже пупка? Ах, нет, там же другое, — там энергия Кундалини…

Я ещё бессмысленно шевелил губами глядя в потолок, когда ко мне заглянула верная Онучкина.

— Алексей Владимирович, — сказала она, — Саша Гоцман заболел, сказал дома денёк посидит.

— Что ж он мне не позвонил, — с неудовольствием сказал я, — не предупредил?

Ленка сделала изумлённое лицо:

— Прямо с работы, сказали, ушёл, мол, плохо ему стало. А с утра я его видела, он нормальный был.

Я раздражённо набрал Гоцмановский номер. Что-то много стал он себе позволять в последнее время, симулянт проклятый. Как так можно резко заболеть? Или может его понос прохватил?

Мобильный моего заместителя «был вне зоны досягаемости» и предложил мне перезвонить его хозяину «попозже».

Я интеллигентно выругался и бросил свой телефон на стол. Онучкина продолжала маячить в дверном проёме и смотреть не меня странным взглядом. Каким-то сердобольным что ли. Как будто сейчас седьмое декабря сорок первого года, а она меня на налёт в Пёрл-Харбор провожает.

— Чего ещё? — подозрительно спросил я. Не понравился мне её взгляд.

— Николай Алексеевич приехали, — сказала Ленка, и её взгляд стал совсем жалостливым, — вас к себе зовут.

— А позвонить этот хрен не мог? — с грозным видом спросил я и пристукнул ладонью по столу; всё-таки надо иногда показывать своим сотрудникам, кто здесь на самом деле в авторитете.

Онучкина просто застыла на месте от моих слов, как каменное изваяние, словно памятник в назидание народам древности. Но я не успел насладиться произведённым на неё эффектом, потому что из коридора раздался знакомый противный голос.

Крайне недовольным тоном этот голос сказал:

— Занят у тебя телефон, не дозвонишься.

И отодвинув побелевшую Ленку, в кабинет заглянул сам Николай Алексеевич, собственной персоной. Вернее появилась его голова. Где-то в районе Ленкиной подмышки.

— Пошли, надо поговорить, — голова моего компаньона мотнулась в сторону своих апартаментов, — молодой, — голова сделала секундную паузу и многообещающе на меня посмотрела, — молодой ты наш хрен.

У себя в кабинете шеф долго молчал. Он только сопел в своём кресле и слушал мою речь. Я же, как раз, пользуясь моментом, высказал очень много слов соболезнования, сочувствия и поддержки относительно того положения, поведанном мне Рашидом (естественно о самом Шагинурове я упоминать не стал), в котором оказалось дружественное мне предприятие. Заодно и за «старого хрена» извинился мимоходом.

— Да ерунда это, — махнул рукой Красников и вытащил из ящика стола металлическую фляжку, — пережить можно.

Я облегчённо вздохнул: есть всё-таки у меня дар убеждения.

— Президентская программа — ерунда, — уточнил шеф, — а «старого хрена» я тебе ещё припомню, не переживай.

— Да я и не переживаю, — померкнул я. — А что тогда тут за жертвоприношение утром было? Я сначала подумал, что на кладбище приехал, а не на работу.

— Ну, погорячился я немного, с кем не бывает, — буркнул Алексеич, отвинчивая пробку на фляжке, — переживут. Как раз-то с этой долбанной президентской программой проблем особых нет. Я ж на совещании был у полпреда с губернатором.

— И? — удивился я, — у нас же там что-то со сроками не срастается.

— Я тоже так сначала думал, — шеф приложился к своей фляжке и не слабо так побулькал находящейся в ней жидкостью. Потом он прокашлялся, вытер ладонью губы и посмотрел в потолок, как будто проводя оценку своему состоянию. Потом с озабоченным видом приложил левую руку к своему сердцу.

— Надо поменьше нервничать, — вынес он, наконец, вердикт, — а то никакого здоровья не хватит с этими совещаниями.

— Я всегда так говорил, — с готовностью поддержал я, — нельзя в таком зрелом возрасте, так себя расходовать. Надо это…. Надо давать дорогу молодым. Пусть лучше они своё здоровье гробят.

Шеф спрятал фляжку в стол и показал мне вместо неё фигу.

— Успеете ещё выйти, — сказал он, — на большую дорогу, бандиты.

— Так, что было-то у губернатора? — спросил я, возвращаясь к основной теме беседы, — и у полпреда?

— Да, нормально всё там, — сказал шеф, раскручивая фигу обратно, — нет, сначала-то я думал, что всё — приплыли, просто так в такие места не вызывают, — он на секунду задумался, вспоминая, — а на самом деле, мы же не одни в программе, там ещё два местных завода участвуют. Я-то про них совсем позабыл, думал, меня одного за яйца вешать будут. А оказалось-то, наоборот, по сравнению с ними, мы ещё самые первые! У тех, вообще ничего не готово: как обычно деньги распилили, а на остатки студенты, что-то мастрячат. Так, что полпред меня ещё похвалил, что у нас хоть какой-то серьёзный задел есть. Понял?

— То есть зря Янукович худел на собрании?

Красников погрозил мне пальцем.

— Никому ни слова! Рано ещё расслабляться, — сказал он. — Скоро приедет сам, — и шеф посмотрел на висящий на стене портрет Путина, — будет кнопку нажимать. А на чём?

— Так значит, успеваем сделать? — удивился я.

— Коробку с кнопкой точно успеем, — сказал старший компаньон, — всё равно и у провайдеров линии не готовы. Придётся 2G модем туда пихать, с Билайном уже договорились. Короче, показуха, как всегда, — хмуро, но философски резюмировал он.

— Ну, модем подойдёт, он же не будет порно в режиме онлайн смотреть, — согласился я, тоже посмотрев на президента. ВВП ответил мне бесстрастным взглядом, в котором ясно читалось, «делайте что хотите, меня эти ваши дела никак не касаются, для нашей страны главное — стабильность».