Я спросил недавно одного старика, чего больше всего он хотел бы получить от Бога. Положив руку на грудь, он ответил:

— Смерти, только смерти!

— А веруешь ли ты в жизнь после смерти?

— Именно по этой вере я и желаю скорой смерти, — сказал старец.

Неверующие боятся смерти, ибо видят в ней уничтожение жизни. Многие верующие боятся смерти, потому что считают, что не исполнили свое послушание в этом мире: не поставили детей на ноги или не закончили начатое. Даже некоторые святые испытывали страх в смертный час. Когда Ангелы спустились, чтобы принять душу святого Сисоя, этот небесный человек молился, чтобы они оставили его еще немного в этой жизни, чтобы он мог покаяться и подготовиться к иной жизни. Вернее, святые боялись не смерти, а Суда Божия после смерти. И это единственный оправданный страх христианина, который твердо верит в вечную жизнь и Божий Суд.

А без веры в иную, небесную жизнь страх смерти просто веревка на шее, за которую смерть тащит осужденных в свою пасть. Жизнь для неверующего не что иное, как дуновение смерти, дуновение, которое поднимает и низвергает мертвый пепел, ворошит и прибивает его к земле. Если бы безбожник мог до конца логически все продумать, он должен был бы сказать, что жизни вообще нет. Смерть — его единственная вера, смерть — единственная вечная сила, смерть — единственный бог.

Для нас же, христиан, смерть — это окончание школы, сигнал окончания военной службы и призыв к возвращению на родину; для верующих во Христа смерть сама по себе — ничто. Господь сказал Марфе и говорит нам сегодня: Я есмь воскресение и живот, верующий в Меня не умрет [210]. Кому же нам верить, если не Христу, брат Ставро? Людям не можешь верить, даже когда они называют свое имя, и еще меньше, когда скажут: “Я заплачу тебе завтра”, а особенно если говорят о глубоких и возвышенных вещах. Кроме Сына Божия, никто ничего не знает ни о смерти, ни о том, что нас ждет после смерти. Но Он знал, и явил, и показал. Его победа, по словам апостола, истребила смерть [211]. Зачем же нам бояться того, что побеждено воскресением Христовым? Страх смертный не прилепляется к прилепившимся ко Христу, Победителю смерти и Жизнодавцу.

И все-таки один страх остается, совершенно уместный и оправданный: тот страх, который чувствовали и святые души в свой смертный час. Это не страх смерти, но страх своей неподготовленности к вечной жизни. Страх своей душевной нечистоты. Ибо нечистые не узрят Бога и жизнь истинную на святых небесах.

Господь да будет твоей храбростью и утешением.

Как сам пишешь, много лет служил ты одному господину. Не проходило дня, чтобы ты не думал о нем, о том, чего он хочет, о чем просит, что планирует. Однако твой господин был смертным человеком и — умер. Но существует Господин бессмертный, Который не умирает, Который был Господином и над твоим господином, и над всеми царями и царедворцами этого мира. Это — Господь Бог, Творец и Вседержитель неба и земли. Разве не естественно людям, подданным этого Господина над господами, всякий день помышлять о Нем? Узнавать Его волю, изучать Его заповеди, проникать в Его намерения? Но именно то, что было бы совершенно естественно, люди отвергли и стали жить по своей воле, своими мыслями, по своим правилам и законам. И плод такой жизни очевиден: смуты, заблуждения, отчаяние, пропасть в душах людей и между людьми.

Видя все это сам, ты с удивлением спрашиваешь: что нам делать, чтобы жить лучше? Не я отвечу тебе, я дам слово одному святому человеку…

Говорят, что некогда в древнем Египте начались раздоры между людьми, подобные нынешним. Тогда два храбрых друга из Александрии решили пойти по свету, чтобы найти хотя бы одного мудрого и счастливого человека. После долгих и бесплодных поисков они пришли к некоему святому, который жил в уединении в лесу. Он поклонился им до земли и радостно принял в своей хижине. После долгого разговора и расспросов путники, убедившись, что они действительно нашли человека, в котором соединились мудрость и счастье, воскликнули: “Человек Божий, но мы не можем жить так, как ты! Как же нам обрести счастье?”. Заплакал человек Божий, возвел глаза к небу и сквозь слезы сказал: “И не должны вы жить, как я. Но, чтобы стать счастливыми, держитесь этих правил:

думайте о Боге хотя бы столько же, сколько думаете о людях;

бойтесь Бога хотя бы столько же, сколько боитесь людей;

почитайте Бога хотя бы столько же, сколько уважаете людей;

молитесь Богу хотя бы столько же, сколько просите людей;

надейтесь на Бога хотя бы столько же, сколько надеетесь на людей;

просите помощи у Бога хотя бы столько же, сколько просите у людей;

исполняйте закон Божий хотя бы столько же, сколько исполняете человеческий;

благодарите Бога хотя бы столько же, сколько благодарите людей;

славьте Бога хотя бы столько же, сколько славите людей!”.

Выслушав этот урок жизни, друзья счастливыми вернулись домой. Это и тебе ответ, брат Степан, а ты кричи об этом в уши ближнему. Я же могу одно добавить: минуя этот нехитрый букварь, никто и никогда не сможет взяться за трудный учебник.

Господь да обрадует тебя.

Господь сказал: Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все (Мф. 13, 33). Ты хотела бы знать тайну этих слов, сестра. Поистине, в них заключена великая духовная тайна. Плотскому разуму эта притча кажется до смешного простой. Ибо телесный человек не разумеет того, что от Духа Божия, а здесь требуется рассуждение духовное. А когда рассудишь духовно, как рассуждали святые, тогда увидишь, что эта притча означает следующее: закваска символизирует Духа Святаго. Женщина символизирует человеческую душу. Взяв, положить — взяв от Бога, в себя вместить. Три меры — три способности души: разум, сердце и воля. Мука — три способности души в своем обычном естественном состоянии. Пока не вскисло, пока все они не взойдут, не проникнутся Святым Духом.

Иными словами, душа христианина, когда становится достойной, приемлет от Творца своего Духа Его. Приняв, держит Его в уме своем, пока ум не обожится; и держит в сердце, пока сердце не обожится; и держит в воле, пока воля не обожится; и непрестанно держит Его в трех мерах одновременно, пока душа полностью не обожится. А когда все обожится, тогда и просветится, и взойдет, как перебродившее тесто. Так душа становится великой, богатой и святой. Тогда душа приобретает способность переродить, одухотворить, освятить и тело, как свой орган. Разве не таково Царство Божие? И разве не чудесна притча эта?

Мир тебе и благодать от Господа.

…Пишешь о своем сыне. Ты посылал его учиться торговле, чтобы он стал образованнее и лучше тебя. Стал он образованнее, да не стал лучше. За короткое время уничтожил и твою, и свою добрую репутацию в городе. Пока он учился, ты экономил на самом необходимом для себя, и не только для тела, но и для души. Ты перестал ходить в церковь — дорого: и свечку надо поставить, и на тарелку грошик положить. Перестал ты Славу праздновать — дорого: славский хлеб, гости, священник! Все ты оставил ради того, чтобы сын мог учиться в Вене и в Париже.

Действительно, он во многом превзошел тебя; он много знает; лучше, чем ты, разбирается в бухгалтерских книгах. Но постоянные покупатели стали избегать твою лавку. Ты в удивлении. “Почему? — спрашивал ты себя. — Мой сын знает иностранные языки и торговое искусство, валюты и балансы всей Европы, почему ко мне, невежде, шел народ, а к нему, ученому, не идет?”. Бедный брат, ты забыл одну “мелочь”, от которой зависит и успех в торговле, и победа в бою. Народ хочет человека, а ты предлагаешь ему ученого. Народ боится иметь дело с ученым нелюдем. Поэтому твои постоянные покупатели, опустив голову, проходят мимо твоей лавки и заходят в другие двери.