Через бола я продолжал наблюдать дальнейшее бегство Болта. Собственно, смотреть было не на что: проехав, виляя как пьяный, ещё километров пять и вспугнув при этом прячущихся у кормушечного знака гаишников, он неожиданно свернул с дороги, где благополучно застрял в кустах. Погнавшиеся за ним милиционеры застали Виталика горько рыдающим за рулём. Какие видения оплакивал его замороченный мозг, навряд ли узнает даже его лечащий врач в районной психбольнице, куда отвезла его скорая, вызванная стражами порядка.

Спасательная экспедиция завершилась, и я, придя немножко в себя, вспомнил, что скоро должен приехать ещё один монстр, но порождённый на этот раз не колдовством Пелки, а самыми мрачными закоулками человеческой цивилизации, причём в сопровождении не менее страшного чудовища — сгустка мрака, из космической преисподней.

Но Незнамов должен приехать лишь завтра, дома делать особенно нечего, и я решил дождаться возвращения Игоря и его освободителей.

Игорь прибыл в совершенно разобранном состоянии: у него даже зубы стучали о край, когда он пил приготовленный Пелкой отвар из полулитровой керамической кружки. Не знаю, чего она там ему намешала, но как только Игорь допил это не очень приятно пахнущее пойло, он преобразился прямо на глазах: взгляд его из затравленного стал чуть-чуть усталым, плечи, прежде почти закрывавшие грудь, распрямились, и уверенно зазвучал ещё минуту назад дрожавший голос.

Мы втроём вышли из дома и уселись на лавке у озера, где Игорь и рассказал нам о своих злоключениях.

Весь понедельник новый директор фонда «Истоки» знакомился с вверенным ему коллективом и его делами. Все прекрасно понимали, что представленный как верховный правитель Игорь Николаевич Гаевский что-то вроде приходящего папы, задача которого — давать деньги и изредка приезжать в гости, а в головной московской организации руководить по-прежнему будет исполнительный директор Марк Давыдович. Но близость к финансовым источникам и высокое научное звание вызывали уважение, поэтому к Игорю все относились с почтением и беспрекословно помогали ему войти в курс дела.

Закончив это знакомство в соседней кафешке с парой фондовских холостяков из научного отдела, Игорь обнаружил, что в деревню ехать уже не сможет, и отправился домой.

Усталость и алкоголь взяли своё: он уснул, едва добравшись до кровати.

Среди ночи его поднял настойчивый звонок в дверь. С той стороны ему сообщили, что его беспокоит милиция: у соседей напротив обыск, и срочно нужны понятые, и даже показали в глазок какое-то удостоверение. Как только ещё не совсем пришедший в себя Игорь открыл дверь, он со старта получил прямой в челюсть. Тут же на него навалились два здоровенных бугая и одели наручники. Продолжая считать, что имеет дело с милицией, и эта чудовищная ошибка вот-вот разъяснится, Игорь не оказал никакого сопротивления, даже когда его освободили, чтобы он переоделся. А через десять минут Игорь сидел уже в машине в том положении, в котором мы с Пелкой его и видели.

Главарь, назвавшийся Виталием, сходу объяснил ему, что претензий лично к Игорю он не имеет, а нужен ему Можаев, который сильно задолжал большим людям и скрылся в деревне. Если Игорь поведёт себя прилично и отведёт ребят к тому месту на болоте, где прячется должник, то его просто отпустят на все четыре стороны. Игорь не успел даже обдумать условия предводителя, когда услышал мой голос. Ну а остальное нам всё уже известно.

— Ну и хватит. Дальше не нужно, — вмешалась в разговор Пелка. — Пойдём в дом, а то у тебя уже глаза слипаются.

Игорь, как бы в подтверждение её слов, широко зевнул, покорно поднялся и дал себя увести. А я, верный своей новой привычке работать лёжа, отправился на сеновал, где ещё с ночи должны были остаться подушки и одеяла.

Ожидания мои оправдались: перетряхнув все комплекты, я устроил себе шикарное лежбище и с удовольствием повалился на него.

На первый взгляд все три наезда казались отдельными и совершенно логичными.

Контора проверяла подозрительное совпадение, когда в районе предполагаемого падения тарелки, вдруг появляется лапотный мужик с незаконченной семилеткой за плечами, создающий на упавшие с неба миллионы заповедник, который должен своим статусом закрыть этот район.

Зарин узнал от своего брокера об успешной игре на бирже и, не сумев влезть в неё по-хорошему, захотел разрешить задачку с применением силы.

Болт, ставший участником этой неудачной акции, отложил свой побег, чтобы уже своими силами довести дело до конца и иметь за границей дело, приносящее гарантированный, немалый доход.

Но кое-что не сходилось. Возникало много вопросов и неувязок, которые подтачивали стройность этого логического построения.

С чего, такой солидной организации как ФСБ, поставившей крест на случае с тарелкой, обращать внимание на фонд с подставным зицпредседателем? Ведь он вполне может оказаться просто очередной финансовой афёрой.

Зачем Пашке задолго до разговора со мной затевать всё это дело с похищением? А вдруг Можаев, стопроцентный финансовый лох — откроет свои объятья старому другу, опытному финансисту, чтобы вместе решить возникшие проблемы? Так нет, он за несколько дней до встречи нанимает похитителей и договаривается с Болтом, рискуя вляпаться в криминальную историю. Не иначе как кто-то подсказал ему, что мной интересуется ФСБ, и я вдруг могу оказаться в камере, где со мной уже не побеседуешь.

Почему Болт, узнавший о появлении нового директора фонда, н схватил его прямо на улице после окончания рабочего дня, а стал разыгрывать шумную и небезопасную, сляпанную на скорую руку инсценировку посреди ночи? Значит, информатор его был не из фонда, а из группы прослушки ФСБ, засёкшей появление Игоря дома.

При ближайшем рассмотрении все события так или иначе завязаны на ФСБ.

Я составил списки лиц из конторы, которые могли участвовать во всех случаях.

Налёт спецотдела: Лазарев, Проценко, группа захвата, случайный спецотдельщик.

Операция Зарина: Лазарев, уже заготовивший мне камеру, отпадал сразу, оставались Проценко, группа захвата, случайный спецотдельщик.

Квартира Игоря: одновременно о появлении Игоря и его связи со мной могли знать только Лазарев и Проценко.

В пересечение кроссворда попадал подполковник Проценко.

Я заказал комбу информацию на этого шустрого подполковника, а сам незаметно задремал, опоённый запахом сохнущих луговых трав и цветов.

И снова я вижу загородную пещеру Сола, но на этот раз там я сам.

Солнце находится в зените: похоже на полдень. Я смотрю на часы и с удивлением отмечаю, что на них полдесятого, вот только утра или вечера — непонятно. Тогда я проворачиваю часовую стрелку чуть-чуть вперёд и вижу, что буковки стали со вторника переходить на среду, значит, на моих часах ещё земной вечер. Солнце жжёт настолько сильно, что я даже чувствую, как оно прихватывает мне нос. Чтобы не обгореть, ухожу в тень к скале, и тут, наступив на острый камешек, замечаю, что на мне нет кроссовок, а только носки.

Всё как во сне, который я увидел после первой встречи с Солом, разве что время другое и вход в пещеру закрыт сплошной серой перегородкой. Я подхожу к ней и пробую открыть её, толкая в разные стороны, но она не поддаётся.

— Ты хочешь войти? — раздаётся у меня в голове голос комба.

— И ты со мной в этом сне? — спрашиваю удивлённо.

— Конечно. Только никакой это ни сон, мы действительно на планете Моах, хотя, должен признаться, что до сих пор не могу понять, как мы сюда попали, — ответил он, и мне даже показалось, что в его всегда бесстрастном голосе прозвучала эмоциональная нотка.

Меня восхитила работа своего мозга: сон был на удивление последовательно выстроен.

— Гулять, так гулять! — кричу я и, подобно Солу, быстро раздевшись, прыгаю с камня в пруд.