В 1979 году повысили цены в ресторанах в вечернее время – на треть.

Курили: сигареты «Стюардесса», «Родопи», «ТУ», «Опал», «Интер» – это «хорошие», с фильтром, 35 коп. «Дымок», «Астру» («Астму»), «Приму» – «чтоб продирало», 14 коп. «Беломор» – папиросы для настоящих мужиков! Для престижу – болгарские в твердой пачке «ВТ». Зубы чистили – болгарскими опять же пастами «Mary» и «Pomorin». Латинские буквы на тюбиках льстили обывателю, он уже не верил лозунгу «Советское – значит, отличное!». Советский «Знак качества» дураки и жулики лепили куда попало.

Пили: водку «Русскую», 4-12. «Боровинку» (не помню почем). Шампанское было разных сортов – от «брют» до «сладкого», все 4-67. Новинка: водки «Сибирская» и «Пшеничная» – с винтовой крышкой вместо «бескозырки», – теперь допивать бутылку стало не обязательно, но что-то я не помню, чтобы этим удобством кто-то пользовался. «Старка» еще была. Бренди «Сълнчев бряг». Ром как-то завезли в Пермь – «Гавана Клаб». Пиво, блин, пильзенское в алюминиевых бочках. Хорошее пиво, быстро выпили. С ромом вперемешку.

На слуху слово «пивбар»: «Жигули» – в Балатово и «Подкамник» – в подвале ресторана «Кама». Поначалу там культурно было. Подавали копченые ребрышки, пиво в кувшинах почти не разбавленное. Мебель в «Подкамнике» была ужасно неудобная, вылезть из-за стола – проблема, после трех кувшинов – вообще нерешаемая. Голубого официанта в «Жигулях» помню, язычок всем показывал, балерун.

В 1979 году моду вошли «дипломаты» – дюралевые «мыльницы», облитые черной «шагренью». Дубленки стали самой престижной верхней одеждой: 600 -1000 руб., если достанешь. У «масс» своя мода – зимняя куртка «аляска» с болоньевым верхом, мужские туфли на высоком скошенном каблуке, у девушек – духи «Быть может». За Пикулем гонялись. За пленками с Высоцким.

Высоцкий был последним национальным героем. Фронтовики, зеки, алкаши, менты, спортсмены, жлобы, романтики, диссиденты и партийные бонзы – всех охватил Высоцкий свой харизмой и повел «по-над пропастью». Никому с тех пор так не верили так, как ему. Даже Кашпировскому.

Тот же Высоцкий был замечен мной в потрясающей пропартийной халтуре. В радиоспектакле «Сухэ-Батор» он сотрясал воздух бездарными лозунгами главной роли. И не сгорел со стыда, ничего. И я, услышав, не расстроился. Привык уже. Все так жили тогда – в двух измерениях, и я так жил. Это было нисколько не обременительно, даже придавало будням пикантность – до поры…

В 1980 году ко мне в гости приехал эстонец Юло Мустамяэ. Я водил его по разным компаниям и наслаждался эффектом – мужики, услыхав иностранное имя и акцент, терялись и разговаривали с моим эстонцем, как с глухим; девчонки таяли и вообще лишались речи.

Обожали иностранцев. За их отсутствием обожали пермских немцев – но только если у них были «шмотки» и акцент, обрусевшие немцы в пиджаках от «Пермодежды» никого не интересовали. Однако, и те, которые с акцентом, и те, которые без, при первой возможности уезжали на родину предков подальше от советского обожания. Уезжали семьями, оставляя друзей и плоды трудов своих, уезжали навсегда. В 80-м пермских немцев отпускали неохотно, а встречали в ФРГ радушно. В 93-м все стало наоборот.

Вообще, любой западный акцент имел над нами магическую власть. Ну кто бы стал слушать певца Тыниса Мяги, не будь у него западного акцента?

Это где-то там, в Москве, был большой праздник с иностранцами – Олимпиада-80. Вся страна ее обслуживала, голодная, разутая страна. Обслужила, а потом села к телевизорам и посмотрела на свое величие, и утешилась. Отдельные злопыхатели рассказывали анекдоты про Мишку Талисмана, который на воздушных шариках в Израиль улетел.

Больная точка в нашем мозгу: Израиль. Истерия в прессе по поводу выезда евреев из Советского Союза подняла муть со дна, с близкого донышка обывательского сознания: Родина-мать их вскормила-де, вспоила, а они кинули ее, обокрали, смылись, не расплатившись за образование, и т.д. – предатели, короче, старая песня на новый, советский, лад. Погромов не было, но вот в троллейбусе к еврею приставал подвыпивший мужик, сам видел. Глупо приставал, бесцельно, бредил тупой ненавистью вообще. И все молчали, попутчики.

Мнили себя великим народом. Дряхлого косноязычного правителя считали обидным недоразумением, какой-то необъяснимой досадной случайностью. Объяснение: «Каждый народ заслуживает своего правителя» – нас не устраивало. Мы, по нашему представлению, заслуживали лучшего. По пьянке способны были признать свою избыточную терпеливость, ну ладно – малодушие, – но только не кретинизм. Дойти до сути никак не получалось – участники дискуссии к утру отрубались и падали прямо тут же на кухонный пол. Нам до зарезу нужно было «зеркало» – чтобы увидеть себя со стороны. А «зеркала» не было, вокруг была тухлая, прокуренная вата. Был «Сталкер»: две серии бурьяна, мусора и страха – сеансами в «Комсомольце». Хороший фильм, кстати, три раза смотрел. «Только этого – мало»…

В 80-м умер Джо Дассэн, мсье Комфорт, – шансонье с необычайно уютным голосом и огромной популярностью в Советском Союзе.

«Ты слышал – Высоцкий умер!» – Что?! – шок. Это была уже ощутимая потеря. Потеря воздуха, будто остановилась вентиляция: значит, скоро и мы сдохнем. А эти паразиты ему Государственную премию присудили – посмертно. Смешно, Высоцкий был «наш», никак не «государственный». А вот интересно, отказался бы он от госпремии, будь он жив?

Застрелили Джона Леннона. Мой знакомый хиппи заплакал: «Ну, это уже вилы». Из отдушин одна Пугачева осталась. Анекдот-80: в ХХI веке выпустили словарь – там на букву «Б»: Бред… Бредень… Брежнев – политический деятель эпохи Аллы Пугачевой.

Бешеная популярность была у Пугачевой. Потому что сама она была… Ну скажем так – независимая женщина среди рабов. В этом все дело, вокал-то у нее – довольно средний. Но – независимая! Она первая заявила о своей личной жизни как о высшей ценности. И первая дала по носу ее блюстителям: не ваше дело.

Неслыханная дерзость. Рабы, кстати, очень быстро выучились дерзить. Как слабину хозяина почуяли – давай дерзить, носы друг другу квасить. А сегодня новая дерзость нужна – другого человека за ценность признать.

В 1980 году пермский клуб самодеятельной песни провел свой первый фестиваль – во ВКИУ. С тех пор КСП вот уже двадцать лет подряд проводит фестивали, – нашли деньги или не нашли – в лесу у костра всё равно споют про «солнышко лесное».

В 1980 году вышел на экраны первый отчественный боевик а’ля Гонконг «Пираты ХХ века». В Пермь прилетел исполнитель главной роли Еременко-младший собственной персоной, выступал перед зрителями в кинотеатре «Россия» в грязных резиновых сапогах и с выражением крайнего высокомерия на красивом лице. В фильме впервые показывали карате. Карате, короче, – это типа бокса, только бить надо ребром ладони или ногой. Недавно рассекретили древнее искусство. Тысячи юношей крутили в воздухе ладошками и ломали себе кисти на кирпичах. Отменялась мышечная сила, – это устраивало девушек, они тоже крутили и пинались, зачастую превосходя юношей агрессивностью.

Кстати, о девушках, – анекдот в тему. Американский турист соблазнил комсомолку. На прощанье дает ей доллар – та не берет. Сидит, плачет. Он ей – 10 долларов, она не берет. Плачет, не уходит. Американец забеспокоился: «Ну может, купить тебе чего-нибудь? Обувь? Еду?» – «Ничего не надо, мистер, – говорит девушка. – Только уберите, пожалуйста, ваши «Першинги» из Восточной Европы».

Открываю глаза – все те же лица. И еще какой-то человек поет под гитару: «Я уплываю, и время несет меня с края на край…». Ты сказала, что человек этот верит в переселение душ и что нам с ним надо идти за пивом. Я пошел, заинтригованный обоими обстоятельствами. Про «переселение душ» я в тот день так ничего и не узнал. И пиво мы не купили – его нигде не было. НИГДЕ.