Под сводами «Олимпийского» летала гигантская свиньища с дистанционным управлением. Хряк остался у ФЛОЙДА от старой программы «Энималз» десятилетней давности — видимо, жалко было выкидывать. Хвост у хряка плавно вращался, а вот член был хоть и огромен, но статичен и упрощен до предела: походил на абстрактный темный конус. Благородные девицы остались разочарованы: "скучное решение".

Попасть на ФЛОЙД было нелегко, и народ прибегал к изыскам.

Если спуститься в один канализационный люк перед «Олимпийским», можно, после долгих скитаний по колено в говне, выйти затем из грязи в князи. Ваши друзья, спустившись в имидже, ремонтных рабочих под землю, встречали в местных казематах отдельные группировки хиппи — некоторые мрачно спрашивали, как выйти "к сцене".

Цели наши друзья, как ни странно, достигли. Остановили смельчаков лишь один раз — под сценой какая-то переводчица спросила их по-английски, что они там делают. Но путешественники молча рванули в зал.

Что тут можно сказать?

Нынешний состав КРЕМАТОРИЯ отличается программной попсовостыо — как в саунде, так и в подходе к выступлению. Последнее представляет собой довольно постное и помпезное перепевание великих кремовских хитов всех времен. Уже на первой вещи — собственно «Крематорий» — начинаются взметнутые руки, пляски. Чем ритмичнее вещь, тем оголтелее пляски. Все это снимает телевидение, и народ радостно прыгает при виде телекамер. Отношение в совке к ТВ специфическое: увидев направленную на тебя камеру, нужно предельно оскалиться и имитировать всенародный праздник, какое бы говнище ни творилось на сцене. Все это вызывает ассоциации с Юрием Гагариным — впрочем, там была хоть какая-то импровизация.

Доказывает тезис об отношении масс к происходящему как к мажорной дискотеке взрыв тинэйджерского катарсиса на композиции "Мусорный ветер" — внедренной в народное сознание телесовком, сплотившим вокруг наших героев новые пласты советских комсомолок.

Больше всего ликуют телевизионщики и лабораторская тусовка: отсняли тот самый «рок-н-ролл», который так пропагандируется Р.Федоровым, Д.Шавыриным и прочими великими летописцами советского рока. Хотя, будем справедливы, для рок-лаборатории, которой всегда двигали менее «демократические», чем КРЕМ, интересы, все это — весьма неплохо.

Выступление КАЛИНОВА МОСТА знаменательно возвращением Васи Смоленцева — но при сохранении Бугайца. Сценически одухотворенный русский Вася, конечно же, куда больше подходит Ревякину, чем похожий на "спившегося Мефистофеля" Бугаец.

Такой вариант МОСТА — чистый аналог АЛИСЕ, где при вернувшемся Шаталине сохраняется Чумычкин. "Эх, клевый у нас был гитарист, хорошо бы его вернуть…" Если бы еще всем выкинуть сомнительные позднейшие приобретения! МОСТУ — Бугайца,[13] АЛИСЕ — Чумычкина… ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЕ — Фирсова… Слава Богу, последний хоть ни на чем не играет.

Сыграл МОСТ в данном уникальном варианте, увы, вещи три — дешевый тусовщик, жаждущий АЛИСЫ, поднял свист, что МОСТ доканало. Ревякина в итоге после концерта увезла «скорая» — с нервным срывом.

АЛИСА. В конце — старые хиты, а так — новая программа, фрагментами исполненная на злосчастном 7-м ленфестивале.

Совершенно мистическая вещь «Шабаш», посвященная памяти Башлачева /СашБаш-Шабаш/:

Удивительно точный образ Ленинграда.

Короче, классически по-кинчевски сделанная вещь типа "Театра Теней" — в духе славянских языческих песнопений — с наращиванием темпа и постоянной темой.

"Жар-шуга" — вещь, непредставимая без учета кинчевского взаимопроникновения с Ревякиным.

"Бес паники" — отличная игра слов с аллюзией на фирменную алисианскую бесовщину.

Игры слов вообще очень много — например, «Весла» на стихи китайского поэта Су Ши = "Суши весла".

"Новая кровь" — вещь очень личная и очень жесткая.

И все же в виде квартирной акустики это все звучит сильнее — как крик души, порез вен:

А в электричестве все, конечно, получается очинно красиво, от зубов отлетает аранжировка, но вот боль и надрыв теряются. Вместо драматического рокера выходит поверхностно-эффектный попсовик.

…Акустика, наверное, простейшая форма исповеди. Когда же человек думает о виртуозном электричестве, звуковой солидности… Чумычкин, безусловно, отлично владеет гитарной техникой, флажолетами и т. п. — и можно понять Кинчева, завернувшегося на гитаристе-профессионале. Но вряд ли можно такому человеку, пусть и прекрасному гитаристу, объяснить, что такое исповедальность, явленная в роке.

На этом месте мы открываем еще одну новую рубрику нашего журнала — назовем ее «Энджой-дивинэйшн». Кто эти люди? Нашедшие правильный ответ не пожалеют: их жизненный тонус круто поднимется.

Андрей Сучилин

Крис Катлер

Он же и Андрей Сучилин /гитарист-лидер группы нью эйджа, минимализма, олдового прогрессива и новой психоделической песни ДО МАЖОР/

Мне позвонили и сказали, чтобы я собирался, надевал черный дождевик и черную шляпу, черные очки, черные контактные линзы, брал под мышку пластинки ГЕНРИ КАУ, КАССИБЕР'а и тому подобное и не мешкая отправлялся в «Балалайку» — там легально, но достаточно конспиративно происходила встреча местных тусовщиков с главным рок-оппозиционером мира Крисом Катлером.

Крис Катлер оказался симпатичным чуть лысоватым и почти молодым человеком небольшого роста с яркой мимикой и изящной пантомимикой. Он сидел на сцене рядом с глупым переводчиком и, никого не стесняясь, рассказывал о своей подпольной деятельности, за которую он было поплатился семью годами каторжных работ на "Рекомендед Рекордс", но уже получил реабилитацию и право проповедовать в Москве. Первая часть проповеди была о развитии "современной музыки" — т. е., главным образом, той, которую он сам играет и поет.