Если человек действительно хочет узнать, что есть это неведомое, ему нужно отбросить ум, он должен раствориться в существовании. Таков путь Тантры. Тантра — это не философия. Она абсолютно экзистенциальна. И помните, что, когда я говорю, что Тантра экзистенциальна, я не имею в виду экзистенциализм Сартра, Камю, Марселя и других. Потому что экзистенциализм — это снова философия, философия существования, но не путь Тантры. И разница огромна.

Философы-экзистенциалисты на Западе опираются только на негативные явления: муки депрессии, грусть, тревогу, безнадежность, бессмысленность, бесцельность — все, что негативно. Тантра же опирается на все, что прекрасно, радостно, блаженно. Тантра говорит: существование — это оргазм, вечно длящийся оргазм. Это вечный оргазм и экстаз.

Они, должно быть, движутся в разных направлениях. Сартр продолжает размышлять о существовании. Тантра говорит: размышление — это не выход, это тупик. Оно заведет вас только в тупик.

Философия кажется величественной только тогда, когда вы только ходите вокруг да около. Тогда философия кажется величественной: вы можете создать горы из кротовых нор и наслаждаться этим.

Только за день до этого я прочел очень-очень философскую пьесу. Помедитируйте над ней...

Я попал в наистраннейшую ситуацию. Я собираюсь рассказать вам об этом на случай, если это случится когда-нибудь с вами, и, послушав меня, вы будете владеть ситуацией лучше, когда она случится вновь.

Вчера я был в ресторане и заказал обед. Вместе со мной за столом сидели люди, которые зашли перекусить. Их было... знаете ли, шесть, семь человек за столом... Я точно не знаю, восемь человек... девять... пусть даже около сорока... небольшая группа людей.

К обеду я заказал стакан молока. Я люблю молоко. Вы знаете, как я отношусь к кипяченому молоку. Но молоко я люблю. Молоко я обожаю. Я люблю свежее холодное молоко. Но если оно теплое... фу! Если я даже и попробую его, то оно мне не понравится.

Короче говоря, подали молоко. И как только я собрался его пить, я заметил, что на поверхности плавает мельчайшая, тончайшая черная соринка. И я хочу вам сказать, что в тот момент для меня не было ничего в мире важнее, чем эта маленькая черная соринка! Она стала самой важной вещью в моей жизни на следующие несколько минут. Во-первых, я не собирался позволить этой проклятой штуке попасть в меня, говорю вам! Знаете ли... кто знает, что это было? Это, знаете ли, могла быть твердая частичка радиоактивного стронция. Или это могла быть большая колония тифозных палочек. Короче говоря я не хотел ее глотать.

Я видел такие песчинки и раньше — я утонченный человек, я это пережил. И я убежден, что вы тоже видели их. Вы может увидеть их где угодно. Однако, я думаю, вы обнаруживали их преимущественно в кубиках сахара. Иногда вы можете обнаружить множество таких соринок в мешке с мукой. В овсянке очень много черных соринок. Я думаю, что овсянка просто кишит ими, если уж говорить правду. Но это ни туда ни сюда. И вот что беспокоило меня: я не знал, откуда взялась эта соринка, вот что беспокоило меня. Я знал, где взяли молоко. И это, знаете ли, тоже меня беспокоило. По крайней мере, я знал, откуда оно взялось. Поэтому я решил вытащить эту соринку из молока.

Знаете, как это трудно? Эти соринки чертовски малы! Они могут почуять ложку за милю! В тот момент, когда вы опускаете ложку, они начинают бегать по стакану, разве не так? Вы ловите их, а они ускользают. Вы ловите их, а они ускользают... нужно быть очень осторожными, а то они умудрятся утонуть и опустятся на дно! И вы должны будете сидеть здесь как дурак и ждать, когда они вновь всплывут.

Вы можете сделать только одно: если вы просто коснетесь соринки кончиком своего пальца, очень плавно, она прилипнет к нему вместе с большой каплей молока — и вы вытащите ее. Но, знаете ли, когда вокруг люди, не хочется опускать палец в молоко. Вы знаете? Какой-нибудь умник обязательно скажет: “Скажите, зачем вы суете палец в молоко?"

Что вы ему ответите? “Я пытаюсь вытащить черную соринку"? Вы же знаете? Вы не сможете ничего ответить.

Но вы можете сделать еще кое-что. Вы можете пить молоко очень аккуратно, следя за соринкой все время! В тот момент, когда она начнет приближаться к вашему рту, вы останавливаетесь! И вам удастся обмануть маленького дьявола! Но это возможно только тогда, когда соринка с того краю стакана, который дальше от вас. В этом случае она была ближе ко мне, ожидая... тогда, что вы делаете? Вы вертите стакан... но эта проклятая штука не сдвигается с места!

Хорошо, я скажу вам, что я сделал, потому что, если это случится с вами, вы сможете овладеть ситуацией аналогичным образом. Я встал и обошел вокруг стола... и выпил молоко с другого краю! Никто об этом даже не узнал!

Философия создает горы из кротовых нор. Вы можете продолжать и продолжать заниматься этим — это может длиться бесконечно. По крайней мере, пять тысяч лет человек философствовал обо всех и вся: о начале, о конце, о середине, обо всех и вся. Но ни один вопрос не был решен. Ни один, даже самый маленький вопрос, не был ни решен, ни оставлен без решения. Философия оказалась одной из самых тщетных попыток. Но человек продолжает философствовать, отлично зная, что она никогда ничего не решает. Почему? Она продолжает обещать, но никогда ничего не дает. Но почему человек продолжает этим заниматься?

Это дешево. Это не требует никакого вовлечения, вам не нужно подвергать себя риску. Вы можете просто сидеть в своем кресле и продолжать думать. Это — сон. Не нужно меняться для того, чтобы увидеть действительность. А ведь именно для этого и нужна смелость. Чтобы узнать правду, вы пускаетесь в величайшее из существующих приключений. Вы можете заблудиться — кто знает? Вы можете никогда не вернуться назад. Или можете прийти обратно, но будете совершенно другим человеком — и кто знает, к лучшему это или нет?

Это путешествие в неизвестность. Вы просто должны начать его. Невозможно что-то предусмотреть. Вы должны ступить на эту дорогу с завязанными глазами, без направления, не зная, куда вы идете и зачем. Лишь горстка смельчаков может двинуться в это экзистенциальное странствие.

Поэтому Тантра подходит лишь очень немногим людям, но именно они — соль земли. А Сараха — один из них.

Теперь сутры.

Вот последние четыре сутры Царской песни Сарахи:

Когда ты в царстве, полном радости, твой зрячий ум обогащается и посредством этого он служит для всего, что является наиболее полезным.

Даже если он стремится к объектам, он не отчуждается от самого себя.

Царь сказал Сарахе, что люди говорят о нем. А говорили, что он дает себе волю в чувствах и удовольствиях. Он больше не был саньясином. Его самоотречение было фальшивым, он пал.

Сараха просил у царя разрешить ему стать буддийским монахом, и он стал буддийским монахом. Он жил строгой и контролируемой жизнью монаха. И тогда появилась эта женщина и изменила все его бытие, жизнь. Она разрушила его характер. Она освободила его. Дала ему свободу быть, без прошлого и без будущего.

Естественно, что обычные люди решили, что он сошел с пути истинного. А он был великим брамином и учеником. Они так надеялись, что он принесет знания в страну, а он стал похожим на взбесившуюся собаку. Тысяча и одна историй о нем распространились по стране, и король сказал ему, что люди думают о нем. Король был обижен: он любил этого человека, уважал его. Но его мысли были похожи на мысли обыкновенных людей. Он не мог проникнуть в действительность или разобраться в себе.

Сараха говорит царю: “Если однажды, хотя бы однажды ты узнаешь, что такое радость, ты забудешь обо всех этих сплетнях. Всего раз познай жизнь, и ты забудешь всю эту чепуху о характере, добродетели, уважении”.

Вы можете продолжать вести образ жизни уважаемого человека, если вы еще не соприкоснулись с настоящей жизнью. Жизнь — это радикальное явление. Это — хаос, очень созидательный хаос, но, тем не менее, это — хаос.