Он решил этого не делать. С тремя тысячами долларов можно позволить себе новую обувь при первом удобном случае.

Вождь забрал амулет, но оставил в карманах мертвеца свой паспорт, ключ от комнаты в общежитии и остатки денег Елены Владимировны. Товарищ Догме умер.

На прощание Кофи нахлобучил на мертвую голову широкополую шляпу патологоанатома. Заглянул в кейс. Вот это да!

Чемоданчик только с виду был чемоданчик. А на деле – персональный компьютер. Называется такая игрушка «ноутбук» и стоит не меньше двух тысяч зеленых.

Помахивая необычной находкой, Кофи Догме вышел из туалета и уверенно направился к стойке регистрации рейса сорок два семнадцать: Санкт-Петербург – Стамбул – Аддис-Абеба.

Поезд трясло так, словно под ним были не рельсы, а стиральная доска. А в вагоне с равным успехом можно было перевозить скот или железобетонные плиты.

Вряд ли на Мытищинском вагоностроительном заводе подозревали, какие изменения происходят с его продукцией в некоторых, не самых развитых, странах.

Рабочие и инженеры из подмосковных Мытищ ахнули бы, заглянув в такой вагон.

Все до единой деревянные детали давно были сняты. Это, возможно, произошло непосредственно в день прибытий новенького вагона из далекой России.

А чего резину тянуть?

Предприимчивые граждане вмиг содрали со стен пластиковую облицовку, металлические полки для багажа, поручни и крючки для одежды. Но главное – дерево. Оконные рамы, косяки тамбуров, удобные желтые сиденья – все было демонтировано так, что и следа не осталось.

Поэтому многочисленные пассажиры сидели на ящиках и просто на полу. Во всяком случае на полу было безопаснее.

С ящика можно из-за жуткой тряски упасть. С пола падать было уже некуда.

Кофи Догме тряс головой в такт рельсовым стыкам и думал, что русские зря ругают свои дороги. Вообще русские совершают ошибку, сравнивая свою жизнь с жизнью в Польше, Германии и даже в США. Русские бы гораздо лучше себя чувствовали, если бы сравнивали свою жизнь с африканской.

Кофи сидел на заплеванном полу среди десятков сограждан. Между ног вождя стоял компьютер-"ноутбук". Чемоданчик, как и все вокруг, покрывала густая дорожная пыль.

Последний раз Кофи раскрыл его перед таможенником в аэропорту «Пулково». В дальнейшем сам багаж никого не интересовал. Всех интересовали наличные деньги. Таможенники Эфиопии, Судана и Нигера верили на слово.

«Что везешь?» – спрашивали чернокожие стражи экономических интересов своих стран. «Компьютер», – как на исповеди, отвечал Кофи. «Гони пошлину, – отвечали взяточники. – Десять „баксов“!»

Качка и грохот усилились. Кофи показалось, что поезд летит над пропастью.

«Немо, Немо, – раздались голоса пассажиров. – Зеленая река!»

Над черными курчавыми головами разгуливал влажный жаркий ветер. Кофи уже давно, начиная с аэропорта АддисАбебы, сложил пиджак вместе с плащом в некое подобие шинельной скатки, какие до сих пор еще можно увидеть в армиях стран СНГ. Сложил и стянул с помощью капроновой удавки.

Кофи хотелось выглянуть в оконный проем, увидеть Зеленую реку, но на полу было слишком тесно. Он бы причинил неудобства попутчикам.

В основном это были рабочие медных рудников. В конце восьмидесятых годов на юго-западе страны, близ границы с Того, советские геологи нашли медь.

Советский Союз уже на полных парах катился в пропасть, но по инерции продолжал помогать странам, которые поддерживали в ООН его резолюции.

Поэтому в Бенин поступило оборудование для добычи руды и переработки ее в медные слитки. Были созданы тысячи рабочих мест. Работа велась преимущественно вахтовым методом – так русские в Сибири добывают нефть.

Сейчас рядом с молодым вождем сидели на полу вагона жители севера страны: поезд вез на рудники очередную смену.

Сразу за мостом поезд стал замедлять ход. Усилился гомон. Часть людей потянулась в тамбуры. У Кофи сильно затекла правая нога. Поднимаясь, он едва не упал.

Хорошо еще, что с сорок третьим размером господина Джиммы молодой вождь расстался еще в Стамбуле. Сходил во время посадки в оффшорный магазин и приобрел за двести долларов отличные итальянские глинодавы устрашающе синего цвета.

В ожидании остановки поезда Кофи прикладывал отчаянные усилия, чтобы устоять на ногах. Когда в вагоне ни поручней, ни сидений – держаться абсолютно не за что.

Чернокожие пассажиры выписывали пируэты. То и дело они падали друг на друга и звонко хохотали. С пола посмеивались рабочие рудников, – им предстояло ехать дальше. Вот это развлечение!

Балансируя в изуродованном вагоне, Кофи вспоминал столпотворение в аэропорту Стамбула. Отовсюду рвались к таможенному барьеру российские и украинские «челноки» с баулами таких размеров, что было ясно: обычный человек этот груз поднять не в силах. Неясно было другое: как эти баулы поднимет самолет?

Наконец вождь спрыгнул вместе с другими пассажирами на железнодорожную насыпь. Платформы на станции не было.

Кофи обернулся.

Сотни черных людей карабкались в вагоны Мытищинского завода. Сейчас локомотив потянет состав дальше, в Абомей. Железная дорога огибает джунгли, в которых четверть века назад погибла его мать.

Кофи зашагал назад, в сторону моста, по которому только что прогромыхал доставивший его поезд. Ноги вязли в песке.

Вождь приостановился, чтобы снять синие итальянские туфли за двести долларов. Сунул туфли в скатку к плащу и пиджаку.

Босому идти сразу стало легче. Скоро Кофи Догме, небрежно помахивая чемоданчиком, шагал по мосту над рекой Немо – родной Зеленой рекой.

Вода грозно ревела далеко внизу. Обещала когда-нибудь добиться своего. Обрушить бетонные опоры. Смыть к черту мост, желательно вместе с составом, полным народу.

Кофи любовался мощью зеленой воды и белыми бурунами ее гнева вокруг опор.

Он никогда не был в этих местах. Вообще он никогда не прибывал в Бенин с севера, из Нигера.

Перейдя мост, Кофи добрался до разбитого шоссе и принялся ждать трэмп в южном направлении. Он надеялся, что в сторону Порто-Ново будет много машин.

Ну, насколько вообще может быть много машин в африканских тропиках.

За десять дней изнурительного пути Кофи многое узнал. Словечку «трэмп» он научился в Судане, бывшей британской колонии.

Трэмп по-английски значит «бродяга», но в последние годы так стали называть автомобиль, который подвозит путника, путешествующего с помощью автостопа. Взять трэмп, поймать трэмп…

Дальние пальмы исчезли в клубах пыли. Скоро пылью заволокло и весь пейзаж поближе. «Пожалуй, это не мотоцикл, – подумал Кофи. – Похоже на большой грузовик…»

Когда пылевой смерч оказался совсем близко, Кофи рассмотрел радиаторную решетку легкового «Мерседеса». Вождь поднял большой палец правой руки.

Машине было лет тридцать. Переваливаясь из выбоины в выбоину, она с диким скрежетом прокатилась мимо так медленно, что Кофи разглядел пассажиров. На заднем сиденье сидели полные мужчины – седой и лысый. Оба посмотрели на Кофи, как на придорожный столб.

«Начальство, – усмехнулся вождь. – Видели бы они, на каких тачках в Питере новые русские раскатывают!»

Скоро вырос еще один столб, но совсем в другой стороне. С юга в чудовищном чаду приближался автобус Львовского завода.

Все окна, кроме переднего, были заварены металлическими листами. Ветеран советского автомобилестроения верой и правдой продолжал служить людям в качестве грузовика. Видимо, он был ровесником легкового «Мерседеса».

Кофи подумал, что в Судане машины встречались гораздо чаще. И были они гораздо моложе. Один раз даже мелькнула новенькая «шестерка» цвета «липа зеленая» – такая же машина была у Кондратьевых.

«Интересно, какой дурак в Судане купил „Жигули“ с задним приводом? – задумался Кофи Догме. – В сезон дождей в такую машину лучше не садиться… То ли дело „Нива“! Вот это вездеход! Недаром на „Нивах“ президенты сельских акционерных обществ в России ездят. Вот бы такую вождю народа фон… Да еще с радиостанцией!»