– Давай проходи, – сказал гостю хозяин. – Катюха – молодец, что тебя к ужину привела.

Ужинать уселись по-русски. Стоя у плиты, Елена Владимировна раскладывала на огромном, предварительно подогретом блюде поджаренные ломтики белого хлеба. Каждый хлебец покрывался куском рыбы. Сверху на рыбу выкладывались грибы.

Затем хозяйка полила кушанье соусом и водрузила посреди стола. От этого зрелища и от аппетитного пара у Кофи закружилась голова. Хотелось придвинуть блюдо к себе и запустить в него пальцы Хотелось насыщаться и урчать, как дикие звери в клетках.

Рядом появилось блюдо поменьше, полное зеленого горошка, стручков консервированной фасоли и каких-то зеленых стебельков.

Раздался звонок в дверь.

– Борька! – крикнула Катя и бросилась открывать. – Как всегда, последний!

Кофи сидел, как мифический Тантал.

Тот не мог, стоя по шею в воде, напиться.

Слушая пустую болтовню белых, молодой вождь не мог насытиться.

– О, Кофи, и ты здесь! – радостно воскликнул Борис и стал усаживаться.

Наконец на тарелке перед Кофи появился кусок рыбы с грибами и жареным белым хлебом. Гость взял в руку вилку.

Хозяин хлопнул себя по лбу:

– Ну вот. Самое главное, как всегда, забыли! Лен, ну что ты на меня смотришь? Протяни руку к холодильнику, ты же ближе сидишь…

– Рюмки доставать, пап?

– Конечно, Боря, конечно.

Кофи вновь прикрыл глаза. Положил вилку. Пытка продолжилась. Ох уж эти русские.

– За то, что Кофи устроился на работу! – провозгласила Катя, поднимая рюмку.

– Как? – изумилась Елена Владимировна.

– Куда? – изумился Василий Константинович.

У Кофи готов был вырваться голодный стон. Он вновь успел завладеть вилкой. И ее вновь пришлось опустить на стол.

– В цирк! – Кофи Догме решил ответить исчерпывающе, чтобы до появления новых вопросов, наконец, перекусить. – Разносчиком корма в зверинце.

– Борька, признавайся, вы с Кофи к дяде Сергею ходили? – спросил Василий Константинович, не донеся до рта вилку с рыбой.

– Ну конечно, пап.

– Что же ты мне ничего не сказал, я бы позвонил…

– Твой авторитет в глазах дяди Сергея так велик, что он и меня послушался, – объяснил Борис. – А если уж совсем серьезно, то тебе сейчас не до этого.

– Ну как, Кофи, работа? – раздался голос Елены Владимировны.

Хозяйка была сыта. Весь день она ела и молчала, молчала и ела. Теперь ей страстно хотелось беседы. Отвечать пришлось с набитым ртом, выталкивая слова и глотая неразжеванные куски:

– Ух, Елена Владимировна, коллектив там – крепкие русские парни.

– Мама, так что это за рыба? – вовремя напомнила Катя. – Просто объедение!

Не рыба, а рыбный торт!

– Да, Катенька, пришлось повозиться. Называется «Судак в белом вине».

– А это что за растение? – Кофи зацепил вилкой зеленый стебелек со второго блюда. – На закуску годится?

– Ну, Кофи, – с укором сказала Катя. – Мне за тебя стыдно.

– Ты просто как нерусский, – добавил Борис.

Елена Владимировна дотронулась до плеча гостя.

– Они тебя подкалывают, а ты не подкалывайся, – сказала она. – Ваших, африканских, продуктов они куда меньше знают, чем ты наших, европейских. Это спаржа.

– Спаржа? – переспросил Кофи. – Это же французское слово. Оно мне встречалось в русских книгах. Я думал, это чтото изысканное.

Он опрокинул в себя рюмку и стал жевать стебелек спаржи. Борис не удержался:

– Теперь можешь всем сообщать: я ел спаржу! А то что ж ты за племенная аристократия, если спаржу не знаешь!

«Дагомея! Что мы вытворяли! Все с рук сходило! – загремело вдруг в голове вождя. – Дагомея! Что мы вытворяли!..»

– Филе судака нужно сложить в кастрюлю вместе с боровиками или шампиньонами, – рассказывала тем временем Елена Владимировна. – Потом солим, перчим, добавляем воду и сухое белое вино. Варим двадцать минут. Потом еще нужно сделать соус, поджарить хлеб, но это уже мелочи…

Ее слова долетали до Кофи, едва прорываясь сквозь грохот там-тамов: «Дагомея! Что мы вытворяли! Все с рук сходило! Дагомея! Что мы вытворяли!..»

– Кофи, ты что застыл, как истукан? – озаботилась Катя Кондратьева. – Узнал рецепт, и теперь кусок в горло не лезет?

Пытаясь заглушить рокот зловещих барабанов в собственных ушах, Кофи сообщил:

– А у нас цирковая кобыла ожеребилась. Я никогда лошадиных детей не видел. Удивительный у лошади ребенок.

Уже встает на ножки. Как только они его держат, такие тоненькие?

– Же-ребенок, – поправила Катя.

– Жеребенок, – послушно повторил Кофи. – И вообще. Я ведь могу экскурсию устроить! Приходите завтра. У нас там настоящий зоопарк. А, Кать?

– У меня завтра дежурство, забыл?

Жуткие барабаны отступали все дальше. Уже откуда-то из сумеречных глубин едва доносилось: «Дагомея! Что мы там вытворяли! И все нам с рук сходило!»

– А ты, Борька?

– Мы в Васнецовку на машине махнем, – со вздохом ответил за сына Василий Константинович. – На выходные.

Хоть как-то надо хозяйство поддерживать.

Пока старики не нашлись.

– И вы поедете, Елена Владимировна?

– Нет. Какой от меня там прок? Я сроду в деревне не жила. Ничего не знаю.

Ничего не умею. Это Василий у нас мужик от сохи… Я останусь. Чихиртму сварю.

– Что? – переспросили одновременно Катя и Кофи.

И не удержались от смеха.

– Чихиртму.

– Чихиртму? – переспросил Василий Константинович. – Ты нас, мать, часом не отравишь?

– Вы что! – возмутилась Елена Владимировна. – Это же вкуснейший из супов! Готовится из баранины, светлого виноградного уксуса и яичных желтков.

– Нет-нет, мам, мы – за, мы – не против, – замахал Борис руками, как крыльями. – Чухерму так чухерму.

– Да не чухерму, а чихиртму!

Кофи ткнул друга локтем в ребра:

– Ну, ты сегодня прямо как нерусский!

Все засмеялись. Тягостное молчание рассеивалось. Когда допили бутылку, появилась и надежда. А вдруг они завтра приедут, а старики живы-невредимы? Сидят и чай пьют. И сына с внучком встречают.

– Может, еще одну откроем? – равнодушно, как постороннее лицо, поинтересовался Борис.

– Нет-нет, хорош! – Василий Константинович перевернул свою рюмку. – Завтра за руль.

– Так я же поведу машину, – попробовал подкатиться с другого конца Борис. – Мне уж точно больше нельзя. А тебе, пап, сам Бог велел.

– Борис! – Мать сделала очень строгое лицо. – Мне, например, перед Кофи неудобно, что у меня сын такой алкоголик. И не оправдывайся. У кого что болит, тот о том и говорит.

– Елена Владимировна! – вступился за друга Кофи. – Ну какой же он алкоголик! Вот у меня на работе настоящие алкаши! Их на международных ярмарках надо показывать… Только вы не беспокойтесь. Я это говорю не для того, чтобы вы раздумали на жеребенков посмотреть…

– На жеребят, – тихо вставила Катя.

– На жеребят, – повторил Кофи. – Завтра суббота. Алкашей в зверинце меньше обычного. Да и люди они, в сущности, неплохие. Они ведь, знаете, отчего пьют?

Оттого, что ведут ненормальную жизнь.

А вести нормальную жизнь не могут, потому что денег не хватает. Так что приходите. Не пожалеете. Что вам одной целый день дома делать? Как приготовите эту… пирангу, так и приходите. Дорогу в зверинец вам в цирке любой покажет.

– Чихиртму, Кофи, чихиртму, – поправила Елена Владимировна. – Тебе простительно. Слово даже не русское, а грузинское. Приду ли? Не могу обещать.

Может быть, и правда, затоскую одна в четырех стенах…

– Мам, ты обратила внимание, как цирковые алики нашего нерусского обработали? – воскликнул Борис. – Вот это промывка мозгов! Они, видите ли, пьют оттого, что денег не хватает.

Улыбаясь, Кофи Догме перевел взгляд на окно. Улыбка закаменела на его губах.

Серпик недавно родившейся луны перебрался в угол неба – туда, где форточка.

А в центре висела Она.

Звезда, которую послал Солнечный бог.

Самая большая звезда из всех виденных людьми. К тому же снабженная знаком высшего звездного достоинства: огненным хвостом.