Старший помощник, следивший за посадкой, увидев мистера Гордона, отвел его в сторону.

— Извините, у меня есть сведения, что капитан передал вам пакет с документами. Отдайте его мне! Все связанное с именем капитана должно находиться у меня. Верните мне пакет немедленно!

Кинг, уловив недоброжелательный тон незнакомого человека, угрожающе зарычал.

Гольдман невольно попятился.

— Кинг, спокойно! — Мистер Гордон натянул поводок. — Не бойтесь, он безобиднейший из псов.

— Безобиднейший! Не тот ли, что отгрыз руку нашему пассажиру?

— Гангстеру, мистер Гольдман.

— Безразлично! Коль он находился на судне, то являлся пассажиром!

— Не стану спорить.

— И не советую. Пакет! — угрожающе выкрикнул старший офицер.

— Это было частное письмо. Мы с капитаном были давними друзьями. Смит вернул мне пятьсот долларов, которые я одолжил ему на курорте в Скалистых горах. Вот конверт.

— Но в нем еще что-то было: письмо, записка?

— Да. — Мистер Гордон вытащил бумажник, там лежали стодолларовые купюры и свернутый вчетверо листок. — Вот эта записка.

Гольдман схватил ее. Пробежал глазами.

— Да, — произнес он разочарованно, — тут ничего нет, кроме того, что капитан Смит был сентиментален. Все же, мистер Гордон, я попрошу вас остаться, вы сядете в мой катер. Все-таки именно у вас находится документ, который капитан писал в последние дни! Где он?

Из мегафона гулко разнеслось в тумане:

— Старшего офицера вызывает Сан-Франциско!

Гольдман закрутил головой по сторонам. Увидев Гарри Уилхема, подозвал его:

— Гарри! Видите этого человека? Он арестован. Не спускайте с него глаз до моего возвращения. Отвечаете головой!

— Есть, сэр, не спускать глаз и отвечать головой!

Подошли Томас Кейри с женой. Гарри Уилхем посмотрел за борт:

— Пошли к трапу. И вы, док. С Бешеным Сэмом шутки плохи. Надо побыстрее сматывать удочки.

От трапа отвалил вельбот с очередной партией. На палубе остался высокий матрос флегматичного вида. К нему и подошел Гарри Уилхем:

— Билл, отправь нас на спасательном плотике.

— Пожалуйста, Гарри. Только подожди, может, еще кто подойдет. Плот на двадцать человек.

— Билл, дружище, нам надо бежать от Бешеного Сэма: он придрался к нашему доку, как бы не оставил его на судне.

— С него станет. Давайте побыстрее. Плотов у нас с запасом. Что это он так взъелся на старого негра?

— Билл, долго рассказывать. Вот встретимся в «Золотом льве», тогда я все объясню.

— Ну что ж, подождем до лучших времен, Гарри. Не забывай держаться на зюйд. Туда и ветерок потянул. Хорошее пиво в «Золотом льве»!

— Может, и ты с нами?

— Да нет, я собрался с ребятами вон на том катере…

Когда плот стал отходить, через фальшборт свесился лейтенант Лоджо.

— Том! Почему вы на плоту? — крикнул он. — Мы с Бетти зарезервировали за вами с Джейн место на вельботе! Там едет наша администрация, офицеры!

— Мы не одни, Ник, с друзьями! Прощайте! Привет очаровательной Бетти!

Не у одной Джейн тоскливо сжалось сердце, когда оставленную ими «Глорию» начало заволакивать туманом. Скоро судно совсем скрылось. Но еще долго с него доносились голоса людей, шаги по палубе, удары о железо, плеск. Мистер Гордон узнал голоса обувного короля и его секретаря.

— Фрэнк! Мне совсем не хочется путешествовать в этой маленькой лодчонке, с нее можно свалиться ночью в соленую воду, или она сама перевернется…

— Сидите спокойно, Нобби, а то действительно упадете за борт, и в мировой поэзии появится зияющая брешь…

Гарри Уилхем поставил парус, оранжевая парусина упруго выгнулась.

Потом матрос сел за руль, предупредив шепотом:

— Ни звука. В тумане за десять миль слышно. Вот-вот нас хватятся.

Ветер усилился, плот, слегка прогибаясь, скользил с волны на волну. Джейн лежала у мачты, закутавшись в одеяло, возле нее находился муж. Мистер Гордон с Кингом устроились на корме. Фанни прикорнула у ног своего нового хозяина.

— Кажется, пока не хватились, — шепнул Гарри Уилхем, который сам болезненно переносил молчание. — Думаю, меня с вами, док, станут искать в одном из судовых баров. Сколько добра остается, уму непостижимо! Ну как вам нравится плот?

— По-моему, он неплохо держится на воде.

— Отлично, док. Последняя модель. Он практически непотопляем. Видите, приподняты борта, жесткая рама, ограждение. Прекрасно укреплена мачта. На баке надувной козырек, и под ним каюта на десять человек. Продукты, вода, все между баллонами с воздухом. Здесь, док, есть даже гальюн. Вот поднимается шторка, и уединяйтесь… К этой доске крепится подвесной мотор. Из-за проклятого Бешеного Сэма не успели его поставить. Канистры с горючим вон в тех карманах. Будут нам для балласта. Как вы ни хвалите шлюпки, а наш плот надежнее на пять баллов.

— Я и не защищаю, Гарри, надеюсь на вашу компетентность.

— И правильно делаете. Компас, похоже, барахлит. Смотрите, как стрелка пляшет. Ничего, мы пойдем по солнцу, оно нет-нет да проклевывается в этой желтой мути. — Гарри Уилхем передал румпель профессору. — Держите так, чтобы ветер дул в парус и не полоскал шкаторину. Хотя я буду рядом. Чуть чего — подсоблю. Вот здесь, в этом рундучке, должна находиться радиостанция.

Действительно, сияя, Гарри извлек из недр плота небольшой черный ящичек; едва выдвинул антенну, сразу раздался мужской голос:

— Говорит спасательный бот номер 259 с погибшей «Глории». Мы идем под парусом от Рифа Печали на зюйд к Плоскому острову. С нами еще десять шлюпок. Просим оказать помощь. Перехожу на прием.

Вместо ответа из приемника раздался треск и свист, заглушая неразборчивые голоса.

О своем нахождении в море передал и Гарри Уилхем, и также в ответ услышали треск электрических разрядов.

Выключив станцию, матрос сказал:

— Я узнал голос четвертого помощника — Стивенсона. Хороший мужик. Он у них за флагмана. Где же остальные шлюпки? И мы почему-то одни. Попали, наверное, в какую-то струю течения, тут оно между рифами, должно быть, разветвляется на рукава. — Он усмехнулся: — Кто это придумал — Риф Печали? Очень верно. Запечалишься, когда сядешь, как ваша старушка «Глория».

Джейн попросила:

— Попробуйте, Гарри, еще поймать что-нибудь.

— Не сбить бы волну. Хотя она помечена красной черточкой. — После свиста и треска прорвался джаз.

Джейн замахала руками:

— Не надо, не надо! Найдите музыку поспокойнее, Гарри.

Зазвучал скрипичный квартет.

Джейн улыбнулась:

— Какая прелесть! Кажется, Гайдн. Оставьте это, Гарри.

— Как прикажете, Джейн. По мне лучше что повеселее и погромче. Но и это ничего, приятно. Только тянет за душу…

Ветер разогнал туман. От влажного плота стал подниматься пар.

— Боже! Мы одни! Совсем одни, — оглянувшись вокруг, сказала Джейн.

— Шлюпки где-то поблизости, — попытался успокоить ее муж.

— Ах, Том, мне нравится и это страшное море, и наше одиночество, и печальная музыка.

После завтрака Томас Кейри сказал:

— Стэн, вы не забыли о письме капитана, что передали Джейн?

— Что? Ах да, письмо! Я постоянно думаю о нем в хотел просить вас прочитать его вслух.

— Хорошо. Я готов, только, боюсь, оно взволнует тебя, Джейн.

— После всего что было? Теперь меня уж ничего в жизни не взволнует так, как это ужасное путешествие. Читай, Том!

Томас Кейри стал читать, плохо сдерживая охватившее его вдруг волнение:

— «Стэнли!

Когда вы сказали мне, что человек Минотти, которому поручено потопить судно, скоро будет обнаружен, я едва не рассмеялся вам в лицо. Человеком этим был я! Кто меня мог даже заподозрить? Абсолютно безнадежное дело. И все-таки вы внесли в мою душу сомнение и страх. Потом меня больше не покидало сознание, что вы разгадали меня. Отсюда родилось мое стремление избавиться от вас. Вспомните игру на биллиарде! Какое-то время я даже потворствовал вашим убийцам. Вы должны были это видеть и сделать логический вывод. Чудом вы уцелели, и я теперь искренне рад этому. Занятый только собой, считая себя избранником судьбы, я и не предполагал, что в наше время могут существовать люди, подобные вам, рискующие жизнью ради толпы богатых бездельников, жадных и трусливых, какими являются наши пассажиры. Любой из них бежал бы с судна, как крыса, чующая беду, очутись он на вашем месте. Я не говорю о команде, там я встречал очень симпатичных парней. Я часто спрашивал себя, что вы за люди, какого вероисповедания. Но вы, как мне известно, атеист, и ваш друг Том — также. Вы — закоренелый либерал, если даже не коммунист. И Кейри тоже белая овца в нашем стаде…