Лучники заняли боевую позицию, но вдруг с флагманского корабля зазвучала томительная и прекрасная мелодия…

Сидя на носу корабля, Секари играл на инструменте длиной в два локтя. Ряд дырочек, проделанных в нижней части тростникового стебля довольно крупного диаметра, позволял ему извлекать богатую гамму звуков, громкость которых постоянно менялась.

Кровавый перестал лаять, успокоился и устроился рядом.

Гиппопотамы собрались плотной группой. Их вожак – чудовище тонны в три весом – в ярости разинул пасть.

– Давайте бросим гарпун! – предложил один из солдат. Секари отрицательно покачал головой и продолжал играть на своей флейте.

Вожак замер, и его стая замерла тоже. Видны были только их глаза, ноздри и уши, потому что кожа у гиппопотамов слишком чувствительна в отношении солнечных ожогов.

Вскоре на берегу появилось неожиданное существо.

– Белый гиппопотам! Еще один! – закричал один моряк. – Мы спасены!

Самец был покрыт специальным секретом, цвет которого походил на кровь. Это воплощение бога Сета питалось злаковыми культурами. Самка, которую сочли белой, воплощала собой благодатную силу Туэрис – великой покровительницы плодородия и деторождения. Ежегодно фараон, носящий красную корону и побеждающий опасного самца, празднует день белого гиппопотама.

Вожак первым вышел из воды, за ним все остальные. Они покорно двинулись за самкой, которая увела их в камыши.

Дорога свободна. Флотилия снова двинулась в путь.

Настроение команды поднялось, каждый вспоминал подвиги Сесостриса. Разве не подчинил он своей власти одного за другим правителей провинций и не потерял при этом ни одного солдата? Под предводительством такого царя нубийская кампания обязательно будет победоносной.

Зазвучали гимны в честь Сесостриса…

– Ну вот мы узнали и еще один из твоих многочисленных талантов! – улыбнулся Икер своему другу Секари. – Скажи, эта мелодия всегда успокаивает гиппопотамов?

– По правде говоря, она просто привлекает самок. И, если повезет, самки успокаивают самцов.

– Где ты выучил эту мелодию?

– Знаешь, моя работа заставляет меня постоянно сталкиваться с тысячью опасных ситуаций. И жестокость – не всегда самое лучшее решение. К несчастью, эта флейта не является панацеей, потому что люди гораздо менее восприимчивы к красоте, чем гиппопотамы.

– Это Золотой Круг Абидоса посвятил тебя в тайны музыки?

– Во время своего земного царствования Осирис научил людей преодолевать варварство путем созидания – строительства, создания скульптур, картин, музыки. Мы приближаемся к Абидосу опасным путем и ведем не совсем обычную войну. Цена ей – воскрешение Осириса!

Эти слова Секари прозвучали как эхо того, что перед расставанием сказала ему Исида! И тут Икер впервые уверенно ощутил, что принимает участие в сверхъестественной экспедиции. Грохот оружия станет завесой для другого конфликта, который будет решать, быть или не быть тому человечеству, для которого Осирис открыл гармонию. Да-да! Под угрозой именно гармония!

– Меня тревожит поведение нубийских наемников, – признался Секари.

– Ты опасаешься предательства?

– Нет, им хорошо платят, и у них нет никакого желания возвращаться к их племенам, в которых на них смотрят как на предателей. Просто они стали нервными и раздражительными. А ведь раньше они были веселы и спокойны!

– Не мог среди них оказаться какой-нибудь заговорщик, решивший посеять смуту?

– Я бы его давно вычислил.

– Ты сообщил об опасности генералу Несмонту?

– Разумеется. Но он смущен не меньше меня. Он знает этих людей уже давно и всегда им доверял как самому себе.

– Значит, обычным путем эту проблему не решить. И, если здесь есть измена, она не будет похожа ни на что, что встречалось ранее.

– Возможно.

– Я сейчас попрошу Великого Царя немедленно предпринять предупредительные меры исключительного характера.

Пока Икер объяснял Сесострису свой план, на горизонте показались крепости Иккур и Кубан.

Они выглядели, как и раньше. Но ни один солдат не поднялся на верхний этаж сторожевых башен.

– Это откровенно попахивает засадой, – сказал Секари.

Обычно в крепостях Иккур и Кубан находили приют караваны и изыскатели, отправлявшиеся на поиски золота. Когда в них складывали запасы драгоценного металла, предназначенного для храмов Египта. План крепостей был прост: прямоугольник кирпичных стен, над которыми возвышаются бастионы. К ним приделан крытый проход, ведущий к реке. Таким образом солдаты могли брать воду, не опасаясь стрел неожиданных противников.

Сейчас над крепостями тысячами кружили грифы и вороны.

– Сначала я отправлю туда лазутчиков, – решил Несмонту.

Десять солдат высадились на западный берег, а двадцать – на левый. Они рассеялись и бегом бросились к своим целям.

Секари глаз не спускал с корабля, на котором были размещены нубийские лучники.

И вдруг некоторые из нубийцев стали выть, другие бросились рвать паруса, третьи стали ломать свои луки.

Вперед выступил офицер:

– Прекратить! Немедленно успокоиться!

Пока он ходил между рядами, наводя порядок и решая, кого из зачинщиков наказать, один высоченный негр всадил ему в спину нож.

Раздался звериный вой.

Будучи не в силах в одиночку совладать с мятежниками, Секари прыгнул в воду и поплыл к флагманскому судну. По веревкам он быстро забрался на борт.

– Нубийские наемники сошли с ума! – быстро шепнул он Икеру. – Нужно немедленно вмешаться.

– Какой позор для нашего элитного полка! Катастрофа! – простонал Несмонту.

– Если мы сейчас же не отреагируем, они нанесут непоправимый ущерб!

Взбунтовавшийся корабль стремительно плыл к флагманскому судну.

– Поднимайтесь против фараона! – ревели нубийцы. – В наших сердцах свирепый огонь! Победа протягивает нам свои объятья!

На переносной алтарь Сесострис поставил глиняные фигурки, слепленные Икером. Они изображали побежденных – без ног, со связанными за спиной руками. В их головы вонзилось страусовое перо – символ Маат. Их тела были покрыты заклинаниями. Фараон громко прочел их, и его голос звучал так величественно и мощно, что нападавшие дрогнули.

– Вы – слезы божественного ока, множество, которое он должен сдержать, чтобы оно не нанесло вреда. Пусть враг рассыплется!

Своей белой палицей фараон ударил по фигуркам и бросил их в огонь жаровни.

Тем временем корабль мятежников продолжал двигаться вперед.

Нубийцы плясали и изрыгали ругательства.

Лучники на флагманском корабле заняли боевую позицию.

– Ждать моего приказа и целиться метко, – приказал Несмонту. – Сейчас они прижаты друг к другу – тем лучше. Пока они возбуждены, поразить их легко.

Вожак расхаживал на носу корабля, кривляясь и сквернословя.

И вдруг – от неожиданности генерал даже вскрикнул – его голова лопнула, как спелый фрукт.

Пляски немедленно прекратились. Большинство нубийцев бросились прятаться, некоторые, петляя, в панике бегали по палубе, некоторые падали в воду.

– Взять управление судном! – скомандовал Несмонту. Несколько моряков, осмелев, послушавшись приказа и исполнили то, что от них требуется в подобной ситуации. Никакого сопротивления не было. Ни одного солдата-нубийца не осталось в живых.

– Это коллективное помешательство, – заключил Сехотеп.

– А с другими полками не случится чего-нибудь в этом же роде? – забеспокоился Икер.

– Нет, – ответил фараон. – Нубийские колдуны, совершившие это преступление, оказали воздействие на разум именно этих несчастных, потому что они – их братья по крови. Колдунам хотелось ослабить нашу армию.

Вернулись лазутчики.

– Иккур и Кубан совершенно пусты, – рассказал офицер. – Но везде следы высохшей крови. Скорее всего гарнизоны вырезаны, но нет ни одного трупа.

– Нет ли каких-нибудь следов, по которым можно было бы судить о нападавших?

– Только клок шерстяной ткани, Ваше Величество. Должно быть, он был вырван из очень толстой туники. Но нубийцы такого рода одежду не носят.