Исида взывала к Атуму, воплощению созидательного принципа, чье имя означало одновременно «Тот, кто существует» и «Тот, кого еще нет». От властелина Божественной Девятки возникла первобытная чета, образованная Шу – божеством воздуха, и Тефнут – пламенем. Они родили богиню Неба – Нут и бога Земли – Геба. Их дети дополнили Божественную Девятку, боги:

Нефтида – хозяйка храма, Сет – опасная сущность космоса, Исида и Осирис. В то мгновение, когда Исида произнесла имя Осириса, оглушительный шум заглушил звук ее голоса.

Бурные воды ворвались в пещеру, грозя затопить ее.

И Исида продолжала петь гимн Божественной Девятке. Этому гимну научил ее фараон.

Огромный змей, таившийся в глубине пещеры Хапи, выполз и свернулся кольцом вокруг входа, взяв в пасть собственный хвост. Так он символизировал цикличность времени, его вечно обновляемое течение с момента появления первой субстанции.

Яростный поток обрушился на его тело, но змей не шелохнулся.

Поток опустошал островок Бигжех, унося с собой жертвенные столы и приношения.

Исида же упорно продолжала умолять Божественную Девятку усмирить эту разрушительную стихию…

– Башня дрогнула, – прошептал Секари.

– Она выдержит, – пообещал Несмонту.

Картина становилась все чудовищней. Вокруг бушевала уже не река – на город неслись друг за другом огромные волны. Чудовищные, они накрывали город, смывая дома из кирпича сырца и опустошая поля…

– Достаточно далеко эвакуировано население? – спросил в тревоге Сехотеп. – Если поток будет еще подниматься, то он накроет даже холмы!

Фараон бесстрастно смотрел на бушующее море. Он думал о юной жрице. Он тоже произносил ритуальные заклинания, прославляющие счастливое окончание наводнения, неизбежную встречу Исиды и Осириса и присутствие Божественной Девятки, которая может превратить разлившиеся воды в благотворную силу.

Икер же думал только о своей Исиде. Не приведут ли ее смелость и самоотречение к гибели?

Башня крепости снова вздрогнула…

Жергу, накрыв голову платком, напившись до крайности, плакал навзрыд. Забравшись на вершину самого высокого холма, он считал себя в безопасности. Но, как и каждого жителя этой провинции, ярость этого наводнения поразила его. Убежденный в том, что ревущий и клокочущий водоворот скоро его поглотит, он ни в коем случае не желал встречаться со своей смертью лицом к лицу.

Кто-то встряхнул его за плечо.

– Я ни в чем не виноват! – взвыл Жергу, обращаясь к воображаемому стражнику потустороннего мира, который, как ему казалось, пришел перерезать ему горло. – Я вынужден был слушаться приказов, я…

– Успокойся, – приказал ему Медес. – Все кончено.

– Кончено… Кто… Кто ты?

– Проснись наконец!

Жергу с трудом откинул платок и узнал Секретаря Дома Царя.

– Мы что, живы? Неужели живы?

– Еще бы чуть-чуть, и нас бы с тобой точно не стало… Подъем воды только что остановился, не дойдя буквально двух сантиметров до их укрытия.

Место, где располагалась ранее Элефантина, стало огромным озером, над которым с отчаянными криками летали тысячи птиц. Над поверхностью возвышалась только вершина главной башни городской крепости.

Икер и Секари со скоростью, на которую только были способны, гребли, всей тяжестью налегая на весла и направляя ладью в сторону острова Бигжех. Буря стихала, волны успокаивались, и постепенно Нил снова превращался в то, чем он был раньше – быстрый, но величаво-спокойный поток. Многочисленные водовороты еще делали плавание опасным, но Царский Сын не мог больше его откладывать и дожидаться более приемлемых условий.

– Этот остров был здесь, – сказал Секари, мрачно отворачиваясь.

Разлив полностью покрыл Бигжех водяной толщей на несколько метров. Вряд ли Исиде удалось уцелеть!

– Я ныряю, – решительно сказал Икер.

Мутная на поверхности вода на глубине стала более прозрачной. Вот и островок, где была пещера. Оставалось проплыть еще немного и отыскать вход…

Вдруг Икер удивился, заметив, что из пещеры словно идет свет. Подплыв ближе, он увидел, что вход в пещеру, свернувшись кольцом, охраняет огромный змей, закрывая доступ воде…

Икер заглянул внутрь и… увидел ее…

Исида сосредоточенно продолжала произносить заклинания, умиротворяющие грозную стихию.

Не удержавшись и позвав ее, Икер хлебнул воды и вынужден был быстро подняться на поверхность, чтобы набрать воздуха.

– Она жива! – крикнул он Секари. – Я снова к ней! Ныряю…

Секари с состраданием посмотрел на Икера и покачал головой.

Но ныряльщик уже этого не видел.

На этот раз он легко отыскал вход в пещеру, и, когда подплыл к нему, Исида сама его заметила.

Когда она вышла из своего укрытия и взялась за его руку, змей словно растаял в воде, и в пещеру Хапи хлынул поток…

Исида прекрасно плавала, но на этот раз она согласилась, чтобы Икер ей помог. Она слишком устала…

Когда они бок о бок подплыли к ладье, Секари не поверил своим глазам. На какое-то мгновение ему показалось, что это умопомрачение…

– Вы… Это в самом деле вы?!

– Я же говорю тебе, что Исида жива!

Льняная туника Исиды прилипла к ее телу, обрисовав ее юные формы. Оба пловца отвели глаза. Уставившись на весла, они не в силах были посмотреть друг на друга, охваченные смущением.

– Возвращаемся, – решительно произнес Секари. -Икер, ну-ка, подхватывай ритм!

Словно очнувшись, Икер стремительно заработал веслом.

Материальный ущерб от наводнения был значительный, но жертв было немного. Примерно с десяток крестьян, испугавшись, что волны накроют их в укрытии, в страхе решили перебраться куда-нибудь в другое место. Поток подхватил их и унес…

После того как была воздана хвала богам и ритуалом отпразднована встреча Исиды и Осириса, население принялось за работу. Высокий уровень подъема воды из несчастья превратился в благодать. Под руководством Икера и Сехотепа были насыпаны новые островки, на которых устроены поля для возделывания сельскохозяйственных культур. С каждым месяцем озера, оставшиеся после разлива, становились все меньше, постепенно отдавая свою влагу для полива. Но воды было еще довольно много, и можно было предполагать, что ее хватит до следующего разлива. Учитывая, что Нил принес с собой огромное количество плодоносного ила, урожай обещал быть исключительно высоким. Нужно было устраивать специальные каналы, перегороженные плотинами, регулируя тем самым уровень воды в болотистых заливных зонах, в которых водилось много дичи. Процветали охота, рыболовство и скотоводство.

– Я надеюсь, что в ближайшем будущем ты отстроишь свой город, Саренпут! – произнес фараон.

– Он будет еще прекраснее, чем раньше, – пообещал управитель.

– Начни с острова Бигжех! И прежде всего устрой там новые жертвенные столы.

Престиж Сесостриса возрос как никогда. Его сравнивали с фараонами золотого века Египта, и никто не сомневался, что он способен защитить страну от бедствий. Но Сесострис, безразличный к похвалам и лести, был сосредоточен. Он понимал, что и на этот раз сумел одержать победу над колдовством нубийских магов и Провозвестника только с помощью Осириса. Ради своих богов он готов пожертвовать собственной жизнью. И ради них с готовностью отправилась рисковать собой Исида…

Ливанец топтался на месте.

Обычно он отлично владел собой, но сегодня тоска его одолела. Медес все еще отсутствует, а без него невозможно продолжать коммерцию, торговать драгоценным лесом, приносящим такой высокий доход. Только Секретарь Дома Царя мог управляться с таможенниками, которые были подкуплены им.

Ливанцу было мало управления теми деньгами, что он уже нажил. Конечно, можно было бы ограничиться уже имеющимся капиталом и вести приятную жизнь, наслаждаясь тысячами удовольствий. Но теперь, после контакта с Провозвестником, когда перед ним открылись такие широкие горизонты, остановиться было просто невозможно…

Власть…

Власть невидимая…