— Если бы не Джейд, я бы вышвырнул тебя вон прямо сейчас, — проговорил Билл. — Но я не хочу огорчать девочку. Запомни это хорошенько и держи язык за зубами. И вообще, Боудин, не советую тебе попадаться мне на пути!

Боудин понял, что действительно, сейчас не время делать сенсационные разоблачения. Он прибережет свой козырь на потом. Впрочем, у него была приготовлена еще парочка бомб замедленного действия…

Франческа открыла дверь.

Как дела, Билл, есть серьезные разрушения? — Всем своим видом она показывала, что стоявший рядом Трейс для нее не существует.

— Ничего, могло быть и хуже, — ответил Билл.

Тут из дома выбежала Джейд. Ей, казалось, тоже не было никакого дела до Боудина — она с радостью бросилась на шею дяде:

— Ах, бедный дядя Билл! Ты так устал!

Франческа взяла Билла под руку и практически оттащила его от Джейд. Она понимала, что это выглядит смешно — защищать мужа от поцелуев собственной племянницы, но ничего не могла с собой поделать.

— По-моему, Джейд, твой отец тоже изрядно вымок и устал. Ты не хочешь принести ему мартини? — С этими словами Франческа увела Билла в дом, оставив Джейд наедине с Трейсом.

Трейс пристально посмотрел на Джейд: что у нее на уме? Ему не понравилось, как она бросилась на шею Шеридану.

«Какая дура! — подумал Трейс. — Вся в мать!»

Карлотта тоже не умела видеть свою выгоду. Вот и Джейд — зачем она тратит время на Билла? Лучше бы охмуряла своего богатенького кузена! Ведь еще вчера он, казалось, совсем уж попался на ее крючок. Наклевывалось выгодное дельце! Что же произошло с тех пор? Наверняка в дело вмешалась Джудит — само собой разумеется, ей не очень нравится Джейд, и она не хочет отдать ей на растерзание своего сынка. Что ж, Трейс постарался бы взять на себя Джудит — он помог бы дочери, а она, в свою очередь, помогла бы потом ему.

Трейс обнял Джейд за плечи, но она резко оттолкнула его руку. Что такое? Трейсу в этот день явно не везло. Однако он сохранил самообладание:

— Что случилось, детка?

Джейд посмотрела в его глаза. Вот уже почти три года она сдерживала в себе эти чувства — эту ненависть, это отвращение. И вот, наконец, настал день, когда она скажет Трейсу все, что думает о нем! Когда-то она любила его, когда-то она верила в волшебную сказку о любви Карлотты и Трейса… Но судьбе было угодно раскрыть перед ней страницы дневников матери. Иллюзии рассеялись. Джейд чувствовала: ее терпению настал конец.

— Это у тебя надо спросить, что случилось!

Трейс и так изрядно перенервничал, ему хотелось поскорее закончить разговор с дочерью:

— На что это ты намекаешь? А ну, выкладывай.

— Я намекаю на мамины дневники.

— Что?! Разве она вела дневники?

— Да, и я нашла их. Более того: я взяла их с собой. Теперь мне все известно.

Трейс поймал руку Джейд и заломил ее за спину:

— Что это тебе известно?

— Что ты убил маму!

Он выпустил ее руку и разразился хохотом:

— Дурочка! Она перебрала лишнего и врезалась в дерево…

— Это был лишь один момент, а ты… ты медленно убивал ее годами. Ты продал ее!

Трейс снова рассмеялся:

— Продал? Но кому — белым работорговцам?

— Работорговцам? Пожалуй. Ты продал ее Россу Скотту.

Трейс с размаху ударил ее по лицу. Джейд не издала ни звука, только прижала к щеке ладонь.

— Как ты смеешь так разговаривать с отцом?!

— С отцом? А ты уверен, что именно ты — мой отец?

Теперь был ее черед смеяться. И хотя Джейд прекрасно понимала, что ничего смешного во всем этом нет, она расхохоталась в лицо Боудину!

А ведь когда она впервые открыла дневники Карлотты, ей было совсем не до смеха.

…Карлотта ехала в Калифорнию поездом. Бесстрашная Карлотта боялась самолетов, причем ее пугала не столько перспектива разбиться, сколько само ощущение беспомощности, невозможности постоять за свою жизнь на этой огромной высоте. Там, за облаками, ты был совершенно бессилен, твоя судьба полностью принадлежала кому-то другому.

Ей не нравилась эта поездка. Еще бы — три долгих ночи и три долгих дня! Как тут не тосковать об оставленной малютке? Крошке Абигайль едва исполнилось тогда три месяца. Но Карлотта утешала себя мыслью о том, что совсем скоро она вернется за Эбби — этим видимым плодом их любви с Трейсом. Это была настоящая лю6овь Карлотта постоянно твердила эти слова. Бели бы Трейс не любил ее, зачем бы он послал за ней? Зачем бы позвал в Калифорнию?

Конечно, он позвал Карлотту к себе потому, что не мог жить без нее. Как только он увидит Абигайль, он поймет, что и без этой малютки ему не прожить, он полюбит ее так, как любит ее сама Карлотта! Карлотта с нетерпением ждала того часа, когда Трейс наконец увидит дочь. Ведь у нее были его глаза, его волосы! Разве можно остаться равнодушным при виде того, как Эбби улыбается и воркует?! Скорее бы Трейс увидел дочку!

Они вместе посмеются над этим именем: Абигайль — это важное и претенциозное имя совсем не подходит малютке! Имя придумали Джордж и Селена — они решили назвать девочку в честь жены второго президента США: Джордж считал себя ее потомком по материнской линии. Кроме того, Абигайль Адаме была не просто вторая по счету Первая Леди страны — она представляла из себя квинтэссенцию самого понятия «леди». Конечно же, Уит не стал спорить с ними. У него не нашлось сил даже для того, чтобы защитить Карлотту от нападок, которые не прекращались с того дня, как он привел ее в их дом после свадьбы. Джордж и Селена смотрели на нее, как на заразу, как на ведьму, похитившую любимого племянника.

С этим домом все кончено! Кончено раз и навсегда. Карлотте больше никогда не придется иметь дело с Джорджем и Селеной, не придется выдерживать их полные ненависти взгляды! Она вырвалась из дома Трюсдейлов, и скоро, совсем скоро ее обнимет Трейс. Он прижмет ее к груди и скажет, что любит ее, что жизнь без нее невозможна, что они будут вместе до самой смерти…

«Трейс Боудин, Трейс Боудин, Трейс Боудин! — стучали колеса поезда, мчавшего Карлотту с одного конца страны на другой. — Трейс любит Карлотту, Трейс любит Карлотту…»

Когда Трейс уехал в Калифорнию, Карлотта возненавидела его. Но вскоре гнев прошел — действительно, разве он виноват? Ведь она сама подробно рассказывала ему о своих мужчинах, — что же удивительного, что Трейс не сразу поверил ей? Конечно, он имел все основания считать, что она беременна от другого… Но теперь — все позади. Трейс поверил Карлотте. Он даже сказал, что раскаивается в том, что не женился на ней тогда. Они вернутся за Эбби и будут жить дружной семьей: она, Трейс и их дочь!

Карлотта искренне старалась ужиться с Уитом. Ей вовсе не хотелось причинить ему боль. Когда она осталась одна, без Трейса, Уит воспользовался случаем жениться на ней — он не мог и не хотел ждать. Увы, после свадьбы он не мог и не хотел быть великодушным мужем, постоянно оскорбляя Карлотту. Казалось, он самоутверждается, мучая ее. Бедный Уит! Он так и не нашел в себе силы простить ее. Ему было нужно только одно: чтобы никто — прежде всего Джордж и Селена — не узнал, что он женился на женщине, беременной от другого.

Но теперь все мосты, связывающие ее с той жизнью, были сожжены. Только бы доехать до Калифорнии, до Трейса — исчезнут все проблемы, все невзгоды! Все будет, как в сказке, как в настоящем голливудском фильме, герои которого не знают горя и наслаждаются друг другом долгие годы, всю жизнь…

Она вышла из поезда и бросилась в объятия Трейса. Наконец они вместе! Ничто вокруг не интересовало Карлотту — ни вокзал, ни калифорнийские пейзажи, ни жаркое солнце и голубое небо — она была с любимым человеком… Вдруг она поняла, что Трейс не один за его спиной стоял какой-то человек: худощавый, элегантный, с гладко причесанными седыми волосами и какими-то странными, практически бесцветными глазами. Но глаза внушали страх. Аккуратно подстриженная бородка клином лишь подчеркивала жесткую линию рта. Трейс представил незнакомца:

— Росс Скотт. Называй его просто Скотти. — Но глаза Трейса говорили: — Будь с ним повежливее — это не простой человек!