— Хотите, чтобы сама написала текст к фотографиям?

— Превосходно! Эта девушка не только может говорить, ходить и прекрасно выглядеть, но и читать мысли. Итак, каков будет ответ?

Она согласилась с этим предложением и нашла удобный компромисс с Бруно — снялась в этой сцене в изрядно изорванном мини.

Впервые она встретила Джо после годичного пребывания в Лондоне. Она к тому времени уже была известной моделью и вовсю наслаждалась лондонской жизнью — клубами, вечеринками, рок-звездами. Да и сама она уже была звездочкой. Ей об этом говорили все, даже журналисты, знавшие в этом толк. Твигги была воплощением красоты своего времени, Джейд Боудин — классической женской красоты, а это непреходяще.

Даже Джо Гудмен признался в том, что она прекрасна. Это произвело на нее сильное впечатление, так как он был первоклассным фотографом и много повидал красивых женщин. Джо делал так называемые «социально значимые» снимки, несущие на себе печать времени.

Несмотря на то, что он много смеялся, Джейд относилась к нему как к серьезному человеку и профессиональному фотографу, в отличие от многих других, с которыми просто веселилась.

Она пригласила его к себе, чтобы он посмотрел ее короткие рассказы, сочиняемые в свободное от работы и развлечений время. Он был первым человеком в Лондоне, которому Джейд позволила переступить порог своей квартиры. С любовниками она всегда встречалась на их квартирах.

Джейд где-то прочла, что серьезные писатели часто читали вслух свои произведения друзьям и знакомым. Поэтому, усадив Джо в кресло, она стала неспешно читать ему недавно написанный рассказ о девушке, приехавшей в Париж из далекой страны. Вдруг он засмеялся, услышав описание действий девушки, чистящей на кухне свеклу.

— Что тут смешного? — возмущенно отреагировала Джейд.

— Да про девушку в твоем рассказе, чистящую свеклу. Ты видела когда-нибудь, как чистят свеклу?

— Да, — холодно ответила Джейд. — В Лондоне нет, но в Париже видела.

— Не надо врать, — засмеялся он еще больше. — Если бы ты знала, как это делается, то поняла, что ее не чистят, как ты это описываешь, а соскребают кожицу.

— Да откуда ты знаешь, как это делается?

— Я родился в сельской местности в Айове и часто видел, как это делала моя мать.

— Что ты пристал ко мне, Гудмен?

— Просто мне кажется, что тебе следует писать о том, что ты хорошо знаешь. Ну, например, об американской девушке, которая приехала в Париж для…

— Продолжай. Для чего?

— Это ты должна мне сказать для чего. Или еще лучше — описать в своем рассказе.

Все дело в том, подумала Джейд, что Джо, вероятно, помнит о Карлотте Боудин, кинозвезде. Может быть, еще будучи мальчиком, он ходил в местный кинотеатр и видел Карлотту на экране. С тех пор он, видимо, убежден в том, что ни Карлотта, ни ее дочь никогда не чистили или не скребли свеклу, а может быть, никогда и не ели этот овощ, не относящийся к самым изысканным продуктам в мире.

— Шел бы ты проявлять свои негативы, Джо. Что ты понимаешь в писательском ремесле?

Джо остался ее другом — единственным в Лондоне. Она даже подумать не могла о том, что может потерять друга. Любовники приходят и уходят, а хороший друг остается всегда.

Бруно никогда не был ее другом. Зато был моложе Джо, и к тому же не американцем. Он даже не подозревал о существовании Карлотты Боудин. Но как кинорежиссер, считающий себя художником, безусловно знал Гарбо и видел фильмы с ее участием. Поэтому как-то сказал, что она «гарбоподобна» — такого ей еще никто не говорил. Он также убеждал ее, что модель — это ничто: лицо и тело, быстро становящиеся пошлыми. А великая актриса с гарбоподобным лицом и более прекрасным, чем у Гарбо, телом будет бессмертной.

Джейд не поверила Бруно Серрути. Ей лучше было известно, что это не так. Жизнь актрисы заканчивалась смертью — из нее вытряхивали все живое: богатством, алкоголем, наркотиками и даже мужчинами. Она не хотела быть актрисой, но Бруно был весьма привлекательным и к тому же не был ее другом. И потом, она не была уверена в том, что больше напоминает Карлотту, а не Гарбо. Ей казалось, что невежество Бруно было частью его обаяния, вместе с его оливкового цвета телом и живыми средиземноморскими глазами. Он был так непохож на всех ее знакомых! Эта непохожесть и привлекала.

Постепенно он добил ее. Работа фотомоделью наскучила, и Джейд подумала, что, может, актерская деятельность принесет ей больше радости. Во всяком случае, это был способ убить время и подготовить пути к возвращению домой. Разумеется, Джо с самого начала отнесся к этому скептически. Бруно считал свой фильм экспериментальным искусством, а Джо — претендующим на оригинальность дерьмом. Джо был циником и, несмотря на свое многознание, все же не понимал, что ей было глубоко на все это наплевать. Бруно был превосходным любовником, и с его помощью она могла с большим удовольствием убить время. Но к тому времени, когда они начали снимать свой последний эпизод, Джейд, конечно же, понимала, что Джо был прав. Это приносило ей не большее удовлетворение, чем демонстрация моделей.

Во время ужина тем памятным вечером Джейд обнаружила, что не только жизнь многообещающей актрисы привела Джо в Брайтон. Он принес с собой вырезки из бостонской газеты, где сообщалось о бракосочетании ее сестры и кузена, завершившимся выстрелами в бывшего губернатора Флориды.

— Я подумал, что ты должна это знать и что будет лучше, если…

Она взглянула на него сквозь слезы.

— Если это сделает близкий друг? Конечно, ты прав. — Она благодарно стиснула его руку. И только некоторое время спустя у нее зашевелилось любопытство — догадался ли Джо, что ее слезы лишь отчасти были посвящены Биллу Шеридану. Иногда друзья знают больше, чем им следует знать!

Несколько дней спустя Бруно предложил Джейд поехать с ним в Монте-Карло, чтобы отдохнуть и отметить окончание съемок. Джейд тут же высказала свое недоумение:

— У тебя едва хватило средств, чтобы отснять последний эпизод, а сейчас, вместо того чтобы выпустить фильм, ты хочешь потратить время и деньги на эту поездку?

Бруно нетерпеливо взмахнул руками:

— У меня еще достаточно много времени, чтобы выпустить фильм, раз уж я продал его.

— Но прежде чем продавать, лучше было бы выпустить его на экран. С готовым продуктом ты бы мог добиться более выгодной сделки.

— Сделка! Продукт! Ох уж эти американцы! Фильм — это не продукт, это — искусство.

Джейд пожала плечами. Будучи связанной с Голливудом, она, как считала, лучше его знала, что такое фильм. Но если ему приятно было думать, что его фильм — искусство, то почему она должна была разочаровывать его?

— Хорошо, это искусство. Но не лучше было бы предоставить потенциальному покупателю законное произведение искусства, чем…

— Не забивай себе голову вещами, в которых ты ни черта не смыслишь, — презрительно сказал Бруно. — Это мои проблемы.

Пусть будет так, подумала Джейд. Откровенно говоря, она бы нисколько не огорчилась, если бы этот фильм вообще не появился на экране. У нее не было радости от участия в нем. Если Бруно хочет взять ее в Монте-Карло на несколько дней, то почему бы не согласиться? Ничего более лучшего здесь пока не предвиделось. Но Джо был несколько озабочен ее поездкой.

— Не вижу в этом никакого смысла, — заявил он. — Я вообще не слышал, чтобы фильм продавали еще до того, как он вышел на экран. Это чревато тем, что Бруно может потерять свободу действий на завершающем этапе производства фильма. Но он ведь считает себя великим художником и никогда не согласится на это, что грозит вам крупными неприятностями,

— Бруно молодой и неопытный, — сказала Джейд. — Он, вероятно, не понимает, что в этом деле много ловушек.

— Ты тоже молодая и также не понимаешь всех тонкостей.

— Да, я молодая, но меня вряд ли можно назвать неопытной.

— Пожалуй, вряд ли, — согласился Джо.

Этот намек разозлил Джейд, и она набросилась на Джо: