Билл положил трубку, чувствуя себя совершенно истощенным и разбитым. Потянулся за выпивкой, то ли в шестой, то ли в двенадцатый раз за этот трудный день. Вероятно, тридцать первого марта 1968 года войдет в историю его жизни как третий наихудший день.

Все началось с заявления Джонсона о том, что он не выставит свою кандидатуру на очередных президентских выборах. Зачем тогда Билл выходил из партии и перешел к Голдуотеру? Ведь это мог быть его год!

Но кто же знал, что Лондон выйдет из игры незадолго до выборов? Что проблемы во Вьетнаме, вступление в предвыборную борьбу Бобби Кеннеди и ожидание неприятностей со стороны Маккарти расколят этого старого негодяя на две половинки?

А сейчас, после заявления Джонсона, выдвижение кандидатов во многом будет зависеть от быстроты соперников. Даже необыкновенная популярность Бобби может быть подорвана стремительной кампанией Маккарти. Возможно, в предвыборную гонку вступит Хэмфри, рассчитывающий на поддержку Джонсона. Кроме того, значительную часть голосов может завоевать третья партия Джорджа Уоллеса. Черт побери! Такие возможности; он мог бы рассчитывать на успех, мог бы стать лидером в этой гонке!

Сейчас самое время объехать всю страну со своей идеей правопорядка, которая не могла не произвести впечатления, не могла не собрать сторонников. Но что это даст? Куда он поедет с этой идеей? В стране такой бардак из-за этого вонючего Вьетнама. И всех беспокоит только Вьетнам. Результат выборов будет зависеть только от соотношения сил сторонников и противников этой грязной войны — бить их сильнее или полегче, вытряхнуть из них душу или убраться к чертовой матери домой…

Единственное, что ему оставалось — вернуться опять к демократам, предложить свою поддержку одному из наиболее реальных кандидатов и молиться, чтобы он победил на выборах. Поскольку люди Кеннеди уже отвергли его однажды, выбор пал на Маккарти, и он решил ему позвонить. До этого Биллу никогда не приходилось разговаривать с ним лично. Поэтому он позвонил в офис вице-президента Хэмфри, а через пару часов ему перезвонили и сообщили, что поскольку вице-президент еще не объявил о своих намерениях, то любые шаги были бы преждевременными. Дали совет связаться с Джорджем Уоллесом.

Плюнул в потолок, что называется! Какая наглость! Он же всегда поддерживал негров! Да и вообще говоря, почему он должен связываться с какой-то третьей партией?

Затем Билл решил, что пора подумать о республиканской партии. Они с Нелсоном Рокфеллером были старыми друзьями, а сам Рокки вот-вот должен был объявить о своем решении. Черт возьми! Они с Нелсоном могут составить прекрасную команду! Нелсон из Нью-Йорка, и вместе с крутыми парнями с Юга они вышибут Маккарти, Кеннеди и кого угодно! Рокки наверняка предоставит ему второе место в своей команде. А потом, если демократы будут разобщены, а республиканцы поддержат умеренного Нелсона, а не твердолобых Годдуотера и Никсона, они… он будет на коне!

Рокки позвонил Биллу только через час и радостно поприветствовал его:

— Рад слышать тебя, губернатор Шеридан.

Билл тут же перешел к делу.

— У меня есть к тебе взрывное предложение, губернатор Рокфеллер. — И он изложил ему суть дела.

— Откровенно говоря, Билл, я не уверен, что мы сможем составить команду. У нас с тобой есть одна общая проблема. Я был разведен, а ты на полпути к этому. И потом, если твои крутые парни с Юга так легко меняют партии, то вероятней всего, что они предпочтут Джорджа, а не такого старого северного либерала, как я.

— Несколько недель назад я случайно встретил Фрэнки на конференции губернаторов. Она выступила с замечательной речью, и должен тебе сказать, она произвела хорошее впечатление. Она заявила им, что они упускают из вида совершенно забытое меньшинство — женщин и что-то недопустимо, если они хотят остаться на своих местах. Ты знаешь, это возымело действие. Даже старики иногда посматривают на женщин, занимающих высокие должности.

— Да, ты можешь гордиться ею, хотя и у вас есть свои собственные проблемы…

— Я действительно горжусь ею.

— Ну, до встречи, губернатор Шеридан.

— До встречи, губернатор Рокфеллер, — сказал Билл, понимая, что его снова отшили.

Находясь в подавленном состоянии и поминутно прикладываясь к рюмке, Билл размышлял по поводу случившегося. Может, ему все же стоит попробовать с Джорджем и его третьей партией? В конце концов, его движение за правопорядок соответствует линии Джорджа. Он вспомнил его слова: «…если бы полицейские управляли этой страной, они бы быстро навели здесь порядок».

Может, обсудить это с Джудит. Что бы там ни говорили, она разберется быстрее, чем кто-либо другой. В известном смысле ее цинизм приятно контрастировал с умилительной добросердечностью Фрэнки, часто превращающейся в тормоз.

Это действительно было очень забавно — ненавидя Джудит большую часть своей сознательной жизни, он потянулся к ней с той самой минуты, когда вернулся в Бостон. Разумеется, здесь был замешан Ред, но, черт возьми, не только в нем было дело. Может, они действительно созданы друг для друга, и этим объясняется их взаимопонимание и общение?

Знала ли его по-настоящему Карлотта? А Фрэнки? Нет, только Джудит знала все тонкости его натуры. Она даже знала, какой именно секс он предпочитает больше всего и когда он начинает испытывать оргазм…

Одна лишь мысль об этом привела его в возбуждение, и он уже собрался позвонить ей, — помимо всего прочего, они могли бы обсудить перспективы союза с Уоллесом. Но в эту минуту раздался телефонный звонок. Он подумал, что это, вероятно, Джудит, так как им часто приходят в голову одни и те же мысли. И потом, только она могла позвонить в столь поздний час.

Но это была Фрэнки! Где-то глубоко в душе у него родилась слабая надежда. Может, не придется звонить Джудит, потому что иногда, в такие минуты, как сейчас, ему очень хотелось вернуться домой, в свой дворец, в то время и на то место, где он некогда был «Королем». А только Фрэнки имела ключ от двери этого замка.

Именно Фрэнки в 1966 году, хотя они и были в разводе, позвонила ему и спросила, не желает ли он принять участие в предстоящих выборах губернатора. Это означало только одно — она была готова оказать ему всемерную поддержку!

Сейчас она спросила его, как дела, а он ответил, что все прекрасно, и передал комплимент Рокки. Он также рассказал, что недавно видел Д’Арси, пригласил ее вместе с парнем на обед и что молодой человек ему очень понравился.

После небольшой паузы Билл спросил мнение Фрэнки о решении Линдона не участвовать в предстоящих выборах.

— Мне очень жаль, Билл, — сказала она, и ему показалось в эту минуту, что она плачет.

— Билл, — сказала тихо она, — я подаю документы на развод.

«Борьба не закончена, — подумал он, — до тех пор, пока она не закончена», — и промямлил:

— Но, Фрэнки, мы же католики.

— Да, Билл, но я новообращенная и думаю, что это совсем другое дело.

Вероятно, он был настолько пьян, что не мог понять сути разговора. Идет ли речь о религии или о чем-то другом? Разговор прервался, и наступило тягостное молчание.

Через некоторое время она сказала:

— Какая разница, Билл, между законным разводом и фактическим распадом семьи? Развод чище, он даст нам свежие, новые силы.

Теперь он уже наверняка знал, что она плачет, но не мог с ней спорить, так как оба поняли, что борьба окончена. Неизвестно лишь, будет ли этот удар для них судьбоносным…

Он набрал номер Джудит, и она вместо «хелло» ответила «Билл?»

— Да, как ты узнала?

— Я знала, что ты позвонишь.

— Приезжай ко мне.

— Но я уже в постели, в ночной рубашке.

— Тем лучше. Нам не придется начинать с самого начала.

Эбби все еще не могла уснуть от волнения. В какой-то момент показалось, что хлопнула входная дверь внизу, в холле. Она встала с постели, чтобы посмотреть, что происходит, и увидела Джудит, спускающуюся вниз в меховой накидке. В голову даже не пришло спросить, куда она направляется в столь поздний час. Вероятно, собралась прокатиться на машине, чтобы разогнать бессонницу: она часто разъезжала по спящему городу, чтобы успокоить нервы.