Он знал, что обязан ей многим, и ему хотелось сделать для нее что-нибудь приятное.

— Неужели это так важно? — спросил он.

— Да, важно. Я всегда хотела жить с Джудит. Но сейчас уже не могу, просто задыхаюсь. Ты понимаешь меня?

Еще бы он не понимал этого! Ему было очень хорошо знакомо это чувство удушья.

— А ты не можешь сказать ей об этом? Ну, что ты не хочешь, чтобы она переезжала с нами в Белый дом?

— Мне кажется, уже слишком поздно об этом говорить.. — Ред ничего не мог возразить против. Он сам прекрасно понимал, что было уже слишком поздно.

Джейд и Эбби сидели за столиком одного из вашингтонских ресторанов и взволнованно говорили о своих делах. Джейд пила вино, и ее рука слегка дрожала, когда она подносила бокал к губам. Эбби пила только охлажденную воду и казалась более спокойной.

— Я предлагаю тост, Джейд, — сказала Эбби. — У Реда есть интересный лозунг: давайте возьмемся за руки и вместе отправимся в будущее!

— Прекрасный тост, — сказала Джейд. — Я с удовольствием выпью за это.

— Я помню твой мартини, который ты приготовила для Реда на шестнадцатилетии Д'Арси. Это было так здорово, — Эбби весело рассмеялась, — Мне тоже было шестнадцать, но я была еще совсем ребенком в том ужасном розовом платье. А ты в свои пятнадцать лет была уже почти женщиной, одетой как кинозвезда. Ты была так красива! Мне казалось тогда, что ты была самой прекрасной пятнадцатилетней девушкой в мире…

Джейд была весьма польщена, и они обе весело смеялись, вспоминая прошлое. Этот смех растопил ледовую глыбу, незримо разделявшую их многие годы. Они почувствовали себя сестрами и поняли, что соединяющая их кровь плотнее, чем вода, и намного прочнее, чем время, разделившее их в прошлом.

Когда Джейд пришла в ресторан, то долго не могла узнать Эбби, сидевшую уже за столиком и наблюдавшую за ней. Она была чрезвычайно удивлена, увидев супермодную женщину лет сорока с туго завязанными в пучок черными волосами и в черном платье, с жемчужно-бриллиантовыми украшениями. Какое-то внутреннее чувство подсказало, что это ее сестра. Она была совсем не похожа на ту девочку, которую она помнила с детства, — с большими испуганными глазами, мокрыми от слез, с длинными волнистыми волосами, спадающими на плечи, неловкую и не уверенную в себе.

Сегодняшняя Эбби встретила ее с широкой улыбкой и мягко прикоснулась своей щекой к ее щеке.

— Джейд, дорогая Джейд! Не могу не узнать эти волосы. Они по-прежнему рыжие! Как это тебе удается? Выпьем чего-нибудь? — Она легким движением пальца подозвала к себе официанта и, обращаясь к нему по имени, попросила принести немного вина и минеральной воды. — Ты знаешь, я в обед пью только минеральную воду. Все эти кампании, обеды и приемы требуют ясно мыслящей головы! — пояснила она.

— Ты не возражаешь, если мы сразу же закажем что-нибудь поесть, — сказала Эбби. — У меня ужасно мало времени. — Она бросила быстрый взгляд на свои часы, украшенные маленькими бриллиантами. — В полтретьего у меня встреча с руководителем избирательной кампании.

— Твоей избирательной кампании? — шутливо сказала Джейд. — Я думала, это избирательная кампания Ре да.

Эбби улыбнулась, как обычно улыбаются школьные учителя при виде шаловливых детей.

— Ты зря смеешься, Джейд. Избирательная кампания — это весьма серьезное дело.

Эбби заказала аспарагус с винегретом, но только после очень длительного выяснения степени свежести овощей. Она также посоветовала Джейд попробовать эскалоп с шафрановым соусом.

— Это не обыкновенное блюдо, — уточнила она.

Джейд не могла избавиться от чувства, что между ними существует какая-то незримая преграда. Как бы ее устранить, чтобы они снова стали друзьями? Так много хотелось сказать своей сестре! Да, если бы они встретились раньше, то все было бы гораздо легче… тогда обе были моложе и откровеннее, чем сейчас.

Эбби быстро управлялась со своим блюдом, как будто три дня ничего не ела, и все время посматривала на часы. Джейд не могла не обратить на это внимание. Видимо, сейчас не время начинать этот разговор, подумала она.

— Эбби, — сказала она, — я хочу тебе кое-что сказать, но ты так спешишь, постоянно смотришь на часы… Это нервирует меня. — Джейд уже собралась было предложить ей другое время для встречи, но Эбби прервала ее намерения:

— Ты нервничаешь? Не могу поверить! Ты мне всегда казалась такой самоуверенной и спокойной. Хотя, конечно, это же ты сбежала от меня тогда, не так ли? — На лице Эбби по-прежнему держалась холодная улыбка, делавшая ее недоступной для откровенного разговора. Это была своеобразная защитная декорация, подчеркивавшая ее независимость.

Джейд была в отчаянии. Она чувствовала, что Эбби может уйти, не дав ей возможности сказать все, что она собиралась. Тем более что другого времени у нее могло и не найтись.

— Но Д'Арси же объяснила тебе, почему я это сделала? Я не хотела оставлять тебя отцу, это не принесло бы тебе ничего хорошего… И к тому же я написала тебе обо всем в письме.

Эбби изящно вытерла уголки губ салфеткой.

— Да брось ты, Джейд. Неужели ты думаешь, что я поверю в этот бред? Возможно, я была юной и наивной, но никогда не была дурой. Что он мог мне сделать? Он, вероятно, был жадным, но все мои деньги находились в трастовом фонде.

— Но он же не знал об этом, — горячилась Джейд. — Тогда никто из нас не знал. И потом, ты его плохо знала. Он был себе на уме.

— По закону он ничего не мог мне сделать. Он был для меня не более, чем отчим, хотя и отчимом в общем-то не был, так как Карлотта уже умерла к тому времени. Нет, Джейд, боюсь, что твоя версия была совершенно беспочвенной тогда и остается таковой сейчас. Ты сделала то, что обычно делала Карлотта — бросила все и уехала. — Голос Эбби стал даже резче, чем прежде.

Джейд предусмотрительно огляделась вокруг, затем наклонилась вперед и попыталась взять Эбби за руку, но та оттолкнула ее.

— Ты не понимаешь, Эбби! Карлотта поступила так, по той же причине, что и я. Она хотела спасти тебя от Трейса Боудина!

Лицо Эбби выражало скуку и разочарование одновременно.

— Я не знаю, зачем ты завела весь этот разговор, Джейд. До выборов осталось всего лишь несколько дней, и у меня очень много работы. Зачем ты это делаешь?

— Потому что ты должна знать правду.

— Очень хорошо. Давай покончим с этим раз и навсегда, поскольку я вижу, что ты от меня не отстанешь. Какую правду я должна, по-твоему, знать?

— Эбби, Трейс Боудин был тебе не отчимом, а родным отцом. Твоим настоящим и единственным отцом!

Джейд не знала, как будет реагировать Эбби на эти слова. Уронит стакан с водой… вскрикнет или упадет в обморок. Но она не могла предположить, что Эбби рассмеется, нервно, правда, но все же рассмеется!

— Никогда не слышала ничего более забавного! Джудит была права насчет тебя. Чего ты добиваешься, Джейд? Зачем здесь появилась после тридцати лет отсутствия? Шантажировать нас своими дурацкими измышлениями? Если осталась на мели после смерти мужа, то тебе нужно просто попросить у нас денег. Чтобы вымогать у нас деньги, не обязательно дожидаться выборов. Может быть, просто хотела позабавиться над нами? Или вы с Д'Арси состряпали это вместе? О да, теперь я понимаю: просто завидуешь мне! Что, не так, что ли? Ты всегда была очень красивой, как и Карлотта. Вы совершенно одинаковы — два сапога пара. Но сейчас ты не представляешь собой ничего особенного. Ты уж не кинозвезда, потеряла свой блеск, карьера журналистки уже позади, и все, что от этого осталось, это маленькие книжечки, которые удалось опубликовать. Сейчас ты просто никто и не можешь выносить этого! Или раздражает мысль, что я скоро стану первой леди страны. Ну что, я права?

Смысл ее монолога с трудом доходил до сознания Джейд. Сколько злости и ненависти было в этих словах, и никакого проблеска мысли. Джейд не винила свою сестру: ведь та столько лет провела с Джудит, и это она сама отослала ее туда, как будто продала!