— Что вы имеете в виду? — спросила Эбби, прекрасно понимая, к чему ведется весь этот разговор и чувствуя первые признаки наступающей головной боли.

— Я хочу сказать, что в этом возрасте человек должен подумать о женитьбе и о своей будущей семье. Намного больше уважают семейного человека, особенно в наши дни, когда многие молодые люди, кажется, забыли настоящие ценности. Да, избиратели будут более серьезно относиться к женатому человеку, а тем более к Реду, учитывая его внешность. Стоит лишь один раз взглянуть на него, и у них может сложиться впечатление, что он собирается сниматься в кино, а не баллотироваться на государственную должность. Люди всегда ценят благопристойную внешность человека, за которого им придется голосовать…

Желая быстрее окончить этот разговор, Эбби попыталась успокоить Джудит:

— Но Джон Кеннеди, не будучи женатым в свои тридцать лет, уже был сенатором. — Она хорошо знала, что та боготворила политические способности семьи Кеннеди. — И никто, кажется, не возражал, что он был закоренелым холостяком до женитьбы.

— Но это были другие времена. К тому же Джон был морским офицером, героем войны. А герою не обязательно иметь жену, чтобы его принимали всерьез. После войны наступили времена изобилия, поэтому публика не возражала против импозантного холостого героя войны. Это вполне соответствовало ее настроениям. Но сейчас, когда американские парни умирают во Вьетнаме, существует угроза ядерной войны, а молодежь принимает наркотики или бунтует на улицах, — сейчас все по-другому. В политиках они ценят стабильность. Посмотри на Бобби Кеннеди. Ты думаешь, все эти дети хотят подорвать его карьеру? Ничего подобного. Люди знают, что у него еще будет шанс в будущем!

Теперь, в дополнение к головной боли, Эбби почувствовала легкую тошноту в желудке. Это уже напоминало семейный разговор. Ей было хорошо известно желание Джудит подтолкнуть ее замуж за Реда, сделать образцовой женой политика. И она делала все возможное, чтобы угодить Джудит, поскольку жила вместе с ними: брала уроки танцев, риторики, даже обучалась правильно пользоваться косметикой. Одевалась так, как того требовала Джудит, носила прическу, которую та считала наиболее привлекательной, и даже посещала по ее рекомендации курсы в Редклиффе. После их окончания согласилась пройти бизнес-курс в Гарварде, хотя ей хотелось завершить свое собственное образование. «Это серьезное преимущество для политика, — сказала ей Джудит, — когда его жена знает, как обращаться с деньгами. Ты согласна со мной, не правда ли? Это освобождает его от всех забот и потом, нельзя же полагаться на посторонних людей!» И как обычно, следовал готовый набор примеров — Джон Кеннеди имел мощную поддержку своей семьи, как и Бобби сейчас. А у Нельсона Рокфеллера был брат Дэвид. У Франклина Рузвельта — его мать Сара. Мать, конечно же, хорошо, но нельзя предполагать, что она всегда будет рядом(это замечание было рассчитано на протест со стороны Эбби). Даже Линдон всегда опирался на свою леди Берд, которая, скажем прямо, имела недюжинные деловые способности. «Все знали, что Джонсон мог всецело положиться на леди Берд».

Намеки Джудит были настолько прозрачны, что Эбби хотелось закричать: «Ваша взяла!» — и броситься тотчас же в колледж с криком: «Хочу получить ученую степень по финансам!» А самое любопытное, что у нее были свои собственные деньги, но она никогда о них не думала — об этом заботились другие.

Друзей она тоже отбирала по подсказке Джудит, отвергая всех остальных. При этом ее совершенно не тревожила судьба Д’Арси, про которую Джудит однажды сказала: «Она не принадлежит к нашему кругу!» И этим было сказано все. Даже когда Д’Арси вернулась из Парижа с подарком от Джейд и вполне разумными объяснениями ее бегства, она все же не написала Джейд, потому что Джудит посоветовала оставить все как есть. Отцом Джейд был Трейс Боудин, а это не предвещало ничего хорошего.

Да, она сделала все, что могла! Она бесстыдно флиртовала с Редом, унижаясь до того, что он, по приказу Джудит, сопровождал ее на различные вечеринки. И все это ради Джудит! Она даже была готова выйти замуж за Реда, чтобы ее ублажить. Хотя и отдавала себе отчет в том, что он был не тем человеком, которого она бы избрала себе в мужья. Джудит знает что делать!

И дело не в том, что Ред не нравился. Нравился. Он был замечательным, веселым. Его безупречно чудесные манеры завораживали, и он никогда бы никого не обидел. Но иногда казалось, что невозможно выйти замуж за человека с такой внешностью. Рядом с Редом она выглядела менее привлекательной. Он был самоуверенным, изящным, необыкновенным, ему доставляло огромное удовольствие делать особенным и человека, находящегося рядом. С детства его приучили к мысли, что он призван облагораживать всех окружающих…

Однажды в читательном зале библиотеки она повстречала парня с теплыми темно-карими глазами и необыкновенно мягкими манерами. Речь его была медленной, а когда он отстаивал свои взгляды, то был настолько искренен, что покорял своих собеседников. Она долго помнила, с каким состраданием он рассказывал ей о бедственном положении людей в странах третьего мира. А некоторое время спустя, за чашкой кофе, он признался ей в том, что считает ее необыкновенной девушкой.

Они встречались несколько раз, пили кофе, пиво. Но она никогда не приглашала его к себе домой и не ходила к нему, зная, что Джудит встретила бы его прохладно, да и Ред, обменявшись рукопожатием, вряд ли спросил бы его о Гарварде или рассказал о своем участии в гонках в Ньюпорте и выигрыше Кубка Америки. А Ноэль, в свою очередь, никогда бы не рассказал Реду о том, что собирался вступить в Корпус мира.

Разумеется, это было для нее не столь важным. Самым главным в жизни стало стремление угодить Джудит, приютившей ее и отдавшей ей свою любовь и сердце, — именно то, в чем Эбби нуждалась больше всего. «Ну не дура ли я? — потешалась она над собой. — Какая же нормальная девушка не захочет выйти замуж за Реда? Он богат, красив и с блестящим будущим». Но дело даже не в том, что у нее есть свои собственные деньги, а его красота как-то ее не очень волнует (даже не возникало никогда желание прикоснуться к его необыкновенно длинным ресницам, о чем всегда мечтали ее многочисленные подруги). Весь вопрос в том, кто посмеет отвергнуть этого Золотого Парня, вместе с его мамашей Джудит?

Собственно говоря, ей чертовски повезло, что Джудит готова принять ее в качестве невестки. Но если бы она могла каким-то образом оправдать ее ожидания! Несмотря на все старания, завоевать сердце Реда ей было не под силу. А эта бесконечная борьба лишала покоя, буквально истощала.

— Что я могу поделать? — в отчаянии говорила Эбби Джудит. — Ред просто не желает меня… ни в качестве жены, ни в качестве любовницы. — Три года назад какое-то время после его возвращения из Парижа она все еще надеялась на какие-то перемены в отношениях. Но затем он отшатнулся от нее. — Очевидно, ему нужна другая женщина.

Эбби надеялась, что Джудит оставит этот разговор до лучших времен, но та решила довести дело до конца.

— Давай попытаемся проанализировать ситуацию. Что у этих женщин есть такого, чего нет у тебя?

Эбби вспыхнула:

— Я… Я полагаю, он находит их более сексуальными, — выпалила она, — и не видит объекта секса во мне.

Этот ответ отнюдь не обескуражил Джудит.

— Ну тогда, остается последнее средство. Мы должны помочь ему обнаружить твои сексуальные достоинства.

Эбби готова была провалиться сквозь землю.

— Но я не сексуальна. Это известно мне, вам, Реду, и ничто не поможет мне изменить это.

— Но ты должна это сделать, Эбби.

— Должна? — Это ее напугало. А Джудит тем временем продолжала:

— Я отношусь к тебе как к своей дочери и не могу себе представить, чтобы кто-то другой жил в этом доме в качестве жены Реда и моей дочери. Эта девушка должна прежде всего устраивать меня. Ты это понимаешь?

Эбби была поражена. Оказывается, Джудит знала все это еще три года назад, когда позволила Реду отправиться в Европу без присмотра. Она знала, что он непременно встретится с Джейд, но была также уверена в том, что, в конце концов, Джейд пожертвует собой ради Эбби, ради карьеры Реда и отправит его домой ни с чем.