Россия, впрочем, осталась с ним, благо доктор славистики Стивен Мур русским языком владел в совершенстве и, значит, вся русская литература в ее величии и многообразии была теперь в полном его распоряжении.

Умопомрачительная роскошь.

Он наслаждался ею не спеша, максимально растягивая удовольствие, дабы хватило на всю оставшуюся жизнь.

А жить отставной полковник Мур собирался долго.

Тихо и незаметно, на своем затерянном в океанских просторах острове.

Однако судьба, рассудив иначе, явилась к нему однажды в обличье старинного приятеля герцога Энтони Джулиана.

Началась эпопея возрождения «Титаника».

Когда же она благополучно закончилась, оказалось, что Стивен Мур более не ощущает гнетущей усталости и груза прожитых лет.

Словом, он снова не прочь был поработать.

И разумеется, работа для него нашлась очень скоро.

Цивилизованный мир оказался перед необходимостью создания единой глобальной системы безопасности, способной противостоять гигантскому, им же самим порожденному злу — международному терроризму.

Надо ли говорить, что специалисты класса Стивена Мура были нарасхват.

Он подписал контракт с госдепом — на сей раз только с ним — и очень скоро, к величайшей своей радости, оказался в России в качестве консультанта дипломатического ведомства.

Радость была двойной: он не просто вернулся в Россию, но теперь был совершенно честен перед ней, хотя ребята в ФСБ наверняка несколько напряглись.

Их дело.

Стивен Мур честно и прямо смотрел в глаза русским.

Кстати, его позабавила одна довольно любопытная метаморфоза.

Работать предстояло в прямом контакте с департаментом по борьбе с терроризмом российского МИДа. В рамках дипломатического ведомства эта служба создана была недавно, и возглавил ее… отставной генерал ФСБ.

Впрочем, это обстоятельство Стива вполне устраивало — он всегда предпочитал общаться с профессионалами, а генерал Антонов, вне всякого сомнения, был профессионалом высокого класса.

К тому же аккуратный, подтянутый, педантичный, но без солдафонства, интеллигентный и даже несколько мягкий с виду Андрей Антонов был просто по-человечески симпатичен Стивену Муру.

И похоже, симпатия была взаимной.

Они общались часто, и, наверное, потому, отвечая на ночной звонок, разорвавший тишину небольшой квартиры на Смоленской набережной, в которой обитал теперь Стив, он сонно подумал: «Это Андрей. Что-то случилось, черт возьми, опять что-то случилось…»

Однако в трубке раздался совсем другой голос.

— В «The Dorchester», пожалуйста!

Мужчина, стремительно нырнувший в глубокие недра лондонского кеба на стоянке аэропорт Heathrow, был краток.

Впрочем, объяснять ничего и не требовалось.

«The Dorchester» в столице Соединенного Королевства один, в отличие, к примеру, От «tfilton», которых насчитывается изрядное количество.

Стало быть, трех произнесенных слов было вполне достаточно для того, чтобы немедленно тронуться в путь, а заодно распознать в приезжем американца. Акцент у янки, правда, был довольно слабый, но чуткое ухо старого кебмена не обманешь.

И все же он решил удостовериться, аккуратно и вроде бы мельком взглянув в зеркальце на одинокого пассажира.

Мужчина был невысок Ростов, но производил впечатление крепкого, подтянутого парня.

Одет он… да, одежда лучше всяких слов выдавала стопроцентного янки средней руки, это, пожалуй, было удивительно. В чопорном «The Dorhester» останавливаются, как правило, птицы совсем иного полета.

«Уж не хотите ли вы сказать, уважаемый, что я выбрал не тот отель?»

Настало время плотного траффика, и, стало быть, в дороге предстояло провести никак не менее часа.

От нечего делать Стивен Мур вступил в мысленную полемику с пожилым водителе.

Оценивающий взгляд кебмен говорил лучше всяких слов.

Впрочем, и сам отставной полковник Мур думал так же. «Верно, старина, совершенно не тот. Признаться откровенно, мне не по нраву задранный выше Трафальгара нос этого снобистского пристанища. Скажу больше: я вовсе не выбирал этот чертов „The Dorchester“. Тогда кто же, спрашиваете вы? Сноб, разумеется. Самый великий сноб из всех снобов, известных мне по обе стороны Атлантики. А я, уж поверьте, знаю в этих краях многих парней. Очень многих! И снобов среди них — увы! — предостаточно. Но этот, без сомнения, самый выдающийся. Вас, конечно же, интересует, отчего это я безропотно следую его выбору? И вообще какого черта потащился сюда через всю Европу по первому зову какого-то зазнайки? Не спрашивайте, старина! Я и сам не знаю ответа. Таков уж этот титулованный засранец! Отказать этому хамелеону с родословной?! Не представляю, кто способен на такое. Быть может, кто-то… где-то… но только не я. Да-с-с. Так что извольте доставить меня в „The Dorchester“ и побыстрее, любезный. Сэр Энтони Джулиан страсть как нетерпелив…»

— «The Dorchester», сэр!

Стив едва заметно вздрогнул, мгновенно просыпаясь.

Монументальный швейцар в зеленой ливрее предупредительно распахнул дверцу машины.

Небольшая спортивная сумка чудным образом уже перекочевала на вместительную тележку.

— Это весь багаж, сэр? — Другой человек, также облаченный в респектабельное зеленое сукно, ни тоном, ни взглядом не выразил удивления.

Но удивился наверняка. Причем неприятно удивился.

Сюда принято заселяться с доброй дюжиной неподъемных сундуков от «Louis Vuitton». Перебьются.

— Это все, — Да, сэр. У стойки рецепции он взял реванш.

Просто представиться — все, что для этого требовалось

— Добрый вечер. Я — Стивен Мур.

Неподвижная верхняя губа немедленно сдвинулась с места.

Дежурная любезность уступила место почти искреннему восторгу:

— О, сэр! Лорд Джулиан ожидает в «Promenade». Ключ от номера я принесу через несколько минут, если не возражаете.

Он не возражал.

Помпезный «Promenade» — мраморный холл отеля благоухал смесью сигарного дыма, изысканных парфюмерных и алкогольных ароматов.

«Классический запах праздной роскоши», — мрачно констатировал озябший спросонок Стив.

Взгляд его между тем скользил по уютным диванам и глубоким креслам, приютившим в своих гобеленовых недрах разряженную в пух и прах публику — декольтированные платья дам и строгие смокинги джентльменов органично сочетались с экзотическими хламидами арабских шейхов и яркими сари знатных индийских матрон. Кое-где, впрочем, наблюдались и демократичные джинсы вкупе со скромным твидом или эпатирующей кожей.

«Времена все же меняются: дрогнул бастион безупречных манер и незыблемых правил», — подумал Стивен и в этот момент увидел Энтони Джулиана.

Разумеется, в смокинге.

И не одного.

Невысокая хрупкая блондинка расположилась рядом с ним на диване, достаточно близко, чтобы исключить предположение о случайном соседстве. Однако ж оно упорно напрашивалось, ибо дама облачена была именно в джинсы и черный кожаный пиджак.

Это было довольно странное и даже удивительное соседство, и Стив собрался было удивиться по-настоящему.

Но не успел.

Завидев его издали, Тони приветственно поднял руку, а женщина обернулась.

— Боже праведный, Полли, что вы сделали со своими чудными кудрями?

— Ничего особенного — просто остригла.

— Но зачем?!

— Всегда знал, что мы мыслим одинаково, старина. Представь себе, я начал с того же… Однако утраченного не воротишь. Итак, я пригласил вас…

— …господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие…

— Именно так. Но откуда, черт возьми?.. Нет… Похоже, он в своем репертуаре, Полли? Опять что-то цитирует?

— Разумеется. Причем, как водится, из нашей классики. Это Гоголь, Энтони. Николай Васильевич Гоголь. Великий русский писатель.

— Что он писал?

— О! Все. Драмы. Комедии. Сатиру. Даже мистику.

— Мистику? Это кстати.

— Очередной перл от Нострадамуса?

— Нет. На сей раз все гораздо серьезнее.