Такое моделирование началось еще в 1970-е годы, когда физики, установив основные факты и законы мира элементарных частиц, вернулись в более близкий, но более сложный мир неустойчивых процессов. Здесь обнаружилась уйма чудес: странные аттракторы в механике, циклические реакции в химии, фрактальные множества в геометрии и т.д. Эти чудеса стали любимыми игрушками многих ученых разного профиля – и пошла удивительная игра, где ансамбль фигур неуклонно расширяется, а свод известных правил растет параллельно с количественным и качественным ростом ансамбля игроков. Ибо каждый участник игры приходит в команду со своей картиной мира!

Программист действует в стиле Ньютона: он строит модель развития мира в форме АЛГОРИТМА некой игры приходных СИЛ. Физик-теоретик старается понять закономерности ИЗМЕНЕНИЙ в этом алгоритме, вызываемых многократными спонтанными скачками в природной ЭНЕРГЕТИКЕ открытой системы – наподобие того (единственного) скачка в дозвездном мире, который принято называть Большим Взрывом Вселенной и в динамике которого физики уже неплохо разобрались. Оказывается, что такие скачки вынуждают открытую систему (например, живое существо или коллектив таких существ) двигаться по необычным траекториям ЭКСТРЕМАЛЬНОГО, но НЕ минимального Действия. Математик небрежно называет их «седлами» и «холмами»; генетик говорит о «доминантных мутациях» в геноме некоторых особей, а социолог – о «пассионариях» в возбужденном человеческом коллективе (который в обычную пору состоит только из «гармоников»).

Кстати, сами участники Игры в Постижение Мира (точнее, их творческие биографии) изображаются в физической модели Игры «седлами» или «холмами»: это обстоятельство помогает физикам и математикам формализовать Игру Исследователи говорят об ИМПУЛЬСНОЙ модели взаимодействия между «холмами», «седлами» и «ямами» Действия, которые все вместе составляют некий ЦИКЛ или даже ГЛАДКОЕ МНОГООБРАЗИЕ (как заметил Анри Пуанкаре в начале XX века). Такое многообразие имеет КАСАТЕЛЬНЫЙ ПУЧОК: СЕЧЕНИЯ этого пучка образуют то силовое поле, которое остается после исчезновения первичных «холмов» и «седел». Оно связывает между собой уцелевшие «ямы» Действия, то есть биографии «гармоников», составляющих успокоившийся коллектив. Именно это поле программист старается представить с помощью алгоритма, регулирующего поведение гармоников.

Каково место Гильберта, Пуанкаре и подобных им лидеров ученого сообщества в такой модели Игры в познание Мира? Легко угадать, что их жизни изображаются «холмами» Действия; открытые ими факты и предложенные ими проблемы суть импульсы или кванты силового поля, связавшего великих учителей с их учениками в симметричный цикл (сиречь, многообразие с касательным пучком) и породившего великую Математику XX века. Сходные поля составили Физику, Биологию, Лингвистику, Экономику и Политику истекшего века. Каждый читатель может сам назвать все «холмы» и многие «седла» этих эволюционных циклов и, возможно, в одном из них он найдет место для своей биографии…

Александр Волков

«Открыт древний город, ушедший на дно моря в результате землетрясения… В шести километрах от берега Египта, напротив Александрии… Тысячу лет миллионы раз миллионы людей проплывали над целым городом и не видели его…» В разгар туристического сезона-2000 подобные сообщения обошли страницы многих газет и журналов.

На протяжении многих лет историки забывали, что береговая линия, эта граница между двумя стихиями, так же неустойчива, как государственные рубежи. А поскольку люди издавна селились по берегам морей, немало археологических памятников оказалось затоплено. Так, в устье Волги скрылась под водой целая страна – Хазария, представлявшая собой, как писал Л.Н. Гумилев, «прикаспийские Нидерланды». Недавние открытия археологов в Египте лишний раз доказывают, как перспективен поиск следов прошлого под водой.

Еще в 1996 году в акватории Александрии были обнаружены остатки знаменитого Фаросского маяка. Подводный археолог Жан-И в Эмперьер отыскал каменные блоки весом до 75 тонн, обрушившиеся после землетрясений начала VIII и XIV веков. В том же году французский археолог Франк Годдио и его коллеги, проведя под водой около трех с половиной тысяч часов, разведали затонувшую после землетрясений гавань Александрии, а также отдельные кварталы античного города и даже дворец, в котором жила царица Клеопатра.

Наконец, в 2000 году в бухте Абикура, неподалеку от Александрии, тот же Франк Годдио обнаружил руины знаменитого в древности города Каноб, лежавшего в двадцати километрах от Александрии. Когда-то он был связан с ней каналом, по которому сновало множество лодок, то доставляя приезжих, то увозя горожан отдохнуть. Древние авторы не раз описывали великолепие Каноба. «Удивительное зрелище представляет толпа людей, спускающаяся вниз по каналу из Александрии на всенародные празднества, – писал в своей «Географии» Страбон. – Ибо каждый день и каждую ночь народ собирается толпами на лодках, играет на флейтах и предается пляскам». Если до сих пор археологами не был исследован довольно точно описанный город, находившийся близ одного из центров древнего мира, то сколько открытий нас может ждать в других, гораздо менее изученных регионах планеты?

Почему эти затонувшие города так долго оставались неизвестны археологам? За последний миллион лет Нил принес в дельту огромные массы отложений. По подсчетам ученых, толщина их слоя могла бы составить около девятисот метров. После череды подземных толчков эти мягкие пласты осыпались, скрывая городские руины. По мнению участников подводных раскопок, работы в местной бухте хватит лет на пятьдесят. Здесь, у побережья, «лежат сокровища сродни богатствам легендарной Атлантиды». Попробуйте представить себе, что Нью-Йорк вкупе с пригородами опустился на дно моря и был обнаружен лишь через две тысячи лет. Какое раздолье для будущих археологов! Ведь вода великолепно консервирует оказавшиеся в ней предметы. Со временем в древней гавани Александрии можно создать подводный музей, который наверняка станет центром туризма.

(Вообще о привычной историографии образ Александрии меркнет на фоне Рима и Афин, которым посвящено множество книг и статей. А ведь, по последним оценкам экспертов, здесь проживало более миллиона человек. Все пространство города, вытянувшегося на тридцать километров вдоль побережья, было почти сплошь застроено домами, храмами и портовыми сооружениями. Еще путешественник XII века Вениамин Тудельский писал: «Город этот чрезвычайно многолюден, а улицы его так длинны, что кажутся бесконечными». Упадок пришел позднее. Исследование Александрии и ее окрестностей фактически начато сейчас заново.)

Столь же плохо изучено побережье Малой Азии. Очевидно, что в бронзовом веке здесь, помимо Трои, существовал целый ряд торговых центров. Теперь все они погребены под толстыми слоями речных наносов. Чтобы определить расположение древних гаваней и тем более раскопать их, нужно использовать самую современную технику.

Карта Малой Азии бронзового века вообще изобилует «белыми пятнами». Так, один из хеттских царей, бахвалясь, перечисляет девяносто городов, разрушенных им во время карательного похода в западную часть полуострова. Ни один из этих городов пока не удалось идентифицировать.

А ведь многие прославленные ионийские города, по мнению авторитетных историков, зиждутся на более древних руинах. В Эфесе и Милете уже находят подтверждение их словам. Археологи, не обремененные классическими шорами, могут указать в Эгейском регионе немало объектов, достойных изучения. В бронзовом веке громоздят мощные крепостные сооружения на Эгине и Кикладских островах, строят крупные поселения на Лемносе, Лесбосе, Хиосе, Мелосе, создают колонию художников и купцов на острове Санторин. Все эти древние поселения ждут своих археологов. Здесь нужно проводить тщательные раскопки. На нас надвигается бронзовый век!