Издавна известный людям зверобой оказался, согласно последним исследованиям английских медиков, мощным антидепрессантом. Он великолепно борется с подавленным настроением, отвращением к действительности, беспокойством и нервозностью.

Согласно данным престижного и авторитетного «Британского медицинского журнала», зверобой помогает снять подавленное настроение в восьми – десяти случаях из ста.

По сообщению газеты «Prince George Citizen», сегодня в Канаде более двух тысяч больных глаукомой, но только половина из них знает, что они больны. А ведь эта болезнь – основная причина слепоты. Почему же больные вовремя не обращаются к врачу? Да потому, что их вроде бы ничего не беспокоит Они свободно читают, могут управлять машиной и делать многое другое. Ничего не болит! Но все это… до поры до времени.

Обычно эта болезнь развивается у пожилых людей старше пятидесяти лет, чаще всего имеющих наследственное предрасположение к ней и высокое глазное давление. Так что следите за своими глазами! Ранняя диагностика заболевания и вовремя начатое лечение – путь к спасению зрения.

Ученые установили, что собаки чувствуют приближение инфарктов и инсультов у своих хозяев. За десять – пятнадцать минут до приступа пес начинает проявлять беспокойство, лает и тычется носом в своего хозяина. Исследователи считают, что наши четвероногие любимцы ощущают любое серьезное ухудшение состояния здоровья, но, к сожалению, мы еще не научились понимать собачьи предостережения. А жаль!..

Маргарита Жамкочьян

С концом века совпало еще одно изменение – кончилась эпоха социализации, когда успеха можно было достичь только через усвоение общинных или коллективных ценностей и пренебрежение своими собственными – личными. В результате подобной социализации складывалась личность, у которой общее преобладало над личным. Очень грубо можно сказать, что до революции это общее было общинным, сословным, после революции стало коллективистским. Коллектив стал богом. Как сказано Ницше: «Некогда бог был человеком, ныне становится даже толпою». Конечно, это обеспечивало определенные рамки общественной морали, которых большинство добровольно или вынужденно придерживалось.

Из всех качеств личности важнейшим для нас являлась Зависимость. Зависимость от внешней (чей-то) оценки, от чувства долга, от чувства вины и т.п.. Воспитание зависимости в школах, детских садах, больницах, тюрьмах, производственных коллективах превратилось в настоящее искусство, и воплотилось в литературе и кинематографе соцреализма.

Стратегии успеха были просты и доступны массам: разделяй предложенные коллективистские и групповые ценности и защищай их, не взирая на собственные чувства. Все, что нужно сделать, это броситься в общий поток и плыть по течению, в котором все расписано наперед. Энергетически это один из самых легких способов жить. Теперь этому наступил конец.

Первое, что почувствовали люди, когда социализация как средство достижения успеха кончилась, – огромная тяжесть ответственности за свою жизнь. Отсюда жалобы и стремление переложить эту ответственность на государство, на правительство.

Еще один признак наступления новой эпохи – бросающееся всем в глаза падение общественной морали, легкость, с которой переступаются нормы общежития. Рамки-то рухнули, исчезли, а собственных рамок еще нет, и откуда им взяться? Оборотная сторона коллективистской морали – отказ от себя, неумение считаться со своими чувствами.

Наконец, все социологические исследования показывают, что молодые люди рассчитывают в основном на самих себя, а главным фактором успеха называют собственную настойчивость и целеустремленность.

Какова же теперь стратегия успеха – после конца социализации?

В знаменитых экспериментах Б. Скиннера успех изучался на крысах, бегающих в лабиринте. Когда более или менее стало ясно, от каких факторов он зависит, студентам Скиннера захотелось сравнить поведение крысы с поведением человека. Построили лабиринт с высокими стенками, положили в центр пятидолларовую бумажку (в 30-е годы это были неплохие деньги для добровольцев-испытуемых). У крысы в ее лабиринте лежал кусочек пахучего сыра. Оказалось, что, вопреки ожиданиям, скорость обучаемости человека не намного превосходит крысиную. Различия были статистически незначимы. Но вот из одного лабиринта убрали сыр, а из другого – пятидолларовую бумажку, – и различия не замедлили сказаться. После двух-трех ходок крысы перестали ходить в лабиринт, а человек продолжал и продолжал настойчиво стремиться к… чему? К успеху? По воспоминаниям бывших студентов, добровольцы вечерами тайком проникали в здание и бегали по лабиринту.

Однажды пережитый успех заставляет воспроизводить его снова и снова, даже если он не приносит видимой пользы. Так часто бывает опасен ранний успех – он закрепляет одну-единственную стратегию, которая воспроизводится, хотя меняются обстоятельства, меняется сам человек, и давно забрали пятидолларовую бумажку.

Приведем еще один малоизвестный тест: испытуемому предлагают поднять ногу как можно выше и держать ее как можно дольше. Тест дурацкий, и, конечно, ногу можно опустить, когда захочется, но часть людей изо всех сил держат ногу на весу, стараясь добиться успеха. Тест получил условное название «Настойчивость ноги». Подобная настойчивость в простых и бессмысленных задачах характерна для тех, у кого мотивация достижения высока, а средства (интеллектуальные и социальные навыки) – недостаточны.

Наметились две основные независимые стратегии успеха – достижение через кооперацию и через конкуренцию. По мнению некоторых политологов, исторический период «индивидуалистических» типов успеха к нашему времени в основном исчерпан. Им на смену приходит время «кооперационной» модели успеха (в социально-профессиональном смысле). А еще, как заметили те же политологи, современной культуре общества свойственен страх успеха, за этим страхом стоит нежелание соревноваться.

Итак, мы фактически имеем одну стратегическую ось успеха: кооперация – конкуренция, причем смещение к правому полюсу есть современная тенденция, которая проявляется в корпоративности. Россия, видимо, тоже начала движение в ту же сторону.

Любопытно, что, люди, достигшие успеха в девяностых годах, с той или иной степенью отчетливости пытаются сказать о существовании внутренних критериев успеха: от ощущения праведности (Д. Гранин. Этика успеха. Выпуск 3, 1994) до «призванности», ощущения типа «То, что я делаю, – это мое» (Э. Памфилова. Этика успеха. Выпуск 3, 1994). Очевидно, что этот поиск «своего» – стратегия личного успеха, но не стратегия индивидуалистическая, конкурентная. Что это – реликтовый или традиционный русский путь?

Конечно, «американская модель» звериного индивидуализма давно уже не американская, если вообще когда-либо была таковой, но новые тенденции в стремлении к успеху далеко не всегда совпадают и с «корпоративной» моделью.

Американский ученый Д. Янкелович после специальных исследований, проведенных в семидесятые-восьмидесятые годы, заявил, что американцы в последнее время все чаше стремятся не к победе в конкуренции, не к карьере, а к самореализации. Оказалось, что ради интересной творческой работы, работы по душе они готовы жертвовать материальным благополучием, социальным положением, домом, квартирой и даже семьей (!). Готовы часто менять работу, чтобы найти свое, работу по сердцу, по призванию. Обратите внимание: в цену, которую они готовы за это платить, входит незыблемая и высшая ценность самосознания Америки – семья. Готовность жертвовать семьей ради поиска своего призвания была воспринята в Америке восьмидесятых как сенсация.