"Революции" Хаким-Бей противопоставляет "восстание", то есть чистое искусство радикалов, поэтический терроризм. Отсюда же его "не протестуйте — низвергайте", подозрительность по отношению к марксистам и восторг перед луддитами. Восстание имеет объективное воплощение в истории, но преследует сугубо субъективные цели — качественную мутацию самих восставших, все остальные "результаты" — лишь следствия такой мутации, и не более чем намеки на ее смысл…

Поэтический терроризм Хаким-Бея — это практика, а не теория. В социальных лозунгах восстаний то же "переворачивание пропорций" выражается через переворачивание всей системы доминации внутри социальной иерархии ("экспроприация экспроприаторов", "кто был ничем, тот станет всем" и т.п.).

Восстание обращается к нам на том языке, сквозь который мы в состоянии его расслышать. Агенты восстания, гностики, партизаны, поэтические террористы обращаются к любой аудитории с учетом ее лексики. Хаким-Бей использует термины фрейдомарксизма, ситуационизма, психоделии, киберпанка, национально-освободительного мифа, ислама, индуизма, буддизма и европейской теософии, стараясь перевести один и тот же сюжет на максимальное число современных языков.

А.Ц.

Анна Серафимова

11 февраля 2003 0

7(482)

Date: 11-02-2003

Author: Анна Серафимова

БАНК, ПРИБЫЛИ, КРЕДИТ, АПТЕКА...

Один из самых выгодных ныне бизнесов в нашей стране — фармацевтический.

Некоторые из людей, делающие деньги на немощах и страданиях, прямо заинтересованные в росте числа болящих и хворых, у всех на виду и слуху: один на лекарственные доходы покупает себе уже не первый раз место в парламенте, где раздает коллегам пилюли для повышения потенции; другой приобретает дочери смазливого мужа, ходившего недолгое время в надеждах не столько отечественного оперного искусства, сколько девичьих грез. Бизнес прибыльный. Но рынок имеет противную тенденцию наполняться, и для расширения его надо придумывать неординарные меры, когда тривиальные, такие, как отстрелы конкурентов, вменение в обязанность всем автомобилистам обновлять дорожные аптечки, продажа под видом целебных бальзамов алкогольных напитков, исчерпаны.

Как известно, новое — хорошо забытое старое. Вдруг дяди-фармацевты и службы их стратегического планирования вспоминают, что в проклятые советские времен, когда государство только и думало, как поиздеваться над гражданами и извести их под корень, для этой цели почти в первые годы этой самой власти правительство ввело всеобщую диспансеризацию населения, которая действовала вплоть до разгула демократии, а потом была упразднена за ненадобностью здоровья граждан государству. И вот фармацевтов-стратегов осенило. Эврика! Вот оно, золотое дно! Выдрессированная команда лоббистов срочно принялась за дело, о результатах которого новостные программы сообщили, как об отеческой заботе о детях, которые под неусыпным вниманием демократического государства становятся беспризорниками, наркоманами, преступниками, проститутками, продаются на органы. Итак — вводится всеобщая диспансеризация детей! Ликуйте, Исайи! Рост вашему лекарственному бизнесу обеспечен. А только это и было целью введения диспансеризации: нормальные родители, которых у нас все-таки большинство, узнав о заболеваниях ребенка, которые наверняка выявят обследования, даже будучи бедными, отдадут-продадут последнее, влезут в долги, но купят необходимые лекарства для лечения детей.

Цель истинной диспансеризации, как было при советской власти — комплекс мер по профилактике и лечению обнаруженных заболеваний, и все заботы, связанные с этим, брало на себя государство. А иначе, зачем? Вводить в уныние детей и их родителей, сообщая диагноз? "Поздравляем, у вашего сына порок сердца!"

Цинизм властей безграничен. Позаботившись о барышах господ шпигелей, они подают это как благое и едва ли как не богоугодное дело.

Продавая круглосуточно на всех углах России алкоголь и сигареты лицам любого возраста, моря их голодом, замораживая в холодных квартирах и детских учреждениях, власти фиксируют, к каким недугам сие приводит, и сообщает об этом родителям, рекомендуя посетить аптеки господ-фармацевтов.

Помогая людям увидеть преимущество нынешнего строя, каковые невооруженным демократией взглядом и не разглядишь ни одного, скомороший политик сообщил, что раньше аптек было — раз, два, и обчелся, а из лекарств там продавались только пурген, клизмы да изделие N 2. А сейчас, мол, аптеки на каждом углу, лекарств — завались, а презервативов десятки видов на выбор. Что верно, то верно. Оставим на совести нуждавшегося только в клизмах и изделиях N 2, на которые и обращал внимание говоривший, ассортимент аптек. Да, на нашей улице раньше была всего одна аптека, а сейчас — 6, и еще почти в каждом магазине — аптечный киоск, где таблеток-микстур — тьма. В основном импортные. Но вот парадокс: раньше при такой скудости выбора лечебных средств люди меньше болели, больше рожали, реже умирали, жили в среднем до 74 лет. А сейчас живут до 63 лет (мужчины до 55), рожают редко, среди новорожденных лишь 25 % здоровых, а среди выпускников школ таковых — 15 %. Что за странная зависимость? Давайте тогда не увеличивать количество аптек и ассортимент, а то такая тенденция грозит нам стопроцентным нездоровьем рождающихся и поголовным мором населения.

Василий Ливанов

11 февраля 2003 0

7(482)

Date: 11-02-2003

Author: Василий Ливанов, народный артист России, писатель, член президиума Национальной киноакадемии России

ХРЮН И «КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»

Совпадения всегда заставляют заметить себя. Вручение наград телевизионной академии, церемониал ТЭФИ совпал с 60-летней годовщиной героической обороны Сталинграда от немецко-фашистских захватчиков. Отразилась ли эта великая в истории России и всего мира дата на присуждении призов, определяющих достижения отечественного телевидения? А если отразилась, то как? Думали ли телевизионные академики, что награждая ток-шоу министра культуры М. Швыдкого, они демонстративно солидаризируются с политическими и моральными, а вернее аморальными, позициями этой телепрограммы?

Мне уже доводилось писать о весьма определенной политике, проводимой министром культуры. Но сперва обратимся к перипетиям его карьеры, которой мог бы позавидовать сам Павел Иванович Чичиков.

М. Швыдкой начал свою карьеру скромным театральным критиком, а точнее, услужливым лакеем советской партийно-государственной идеологии. Чтобы в этом убедиться, достаточно прочитать его статейки в журнале "Театр", где он в то время подвизался в качестве сотрудника. Лакейская услужливость борзописца была партийной верхушкой замечена, и Швыдкой в результате перебрался в кресло главного редактора указанного журнала. Именно безудержное восхваление коммунистической идеологии принесло Швыдкому звание доктора искусствоведения. Но тут политический строй в нашей стране круто изменился и... наш партийный функционер мгновенно обернулся ярым гонителем любых "левых", а затем и патриотических идеалов. Новоявленный демократ-оборотень, перескочив на телевидение, стал искать способы услужить новым властям. И такие способы нашел. Заметим, что эта находка ничего общего не имела с искусствоведением. Миллионы людей в нашей стране вдруг стали зрителями омерзительной порнографии, выплеснутой в их дома с телевизионного экрана государственного канала. Но на зрителей Швыдкому было наплевать, главное — опозорен генеральный прокурор, неугодный тогдашним "верхам". Швыдкой публично заявил, что омерзительную, похабную стряпню он обнародовал без какого то ни было давления сверху, сам. Услуга была оценена: из искусствоведческого небытия и телевизионного мытарства Швыдкой возник в кресле министра культуры России. Правда, с прозвищем "министр культуры и порнографии".