Финансовые же проблемы удалось решить еще раньше, причем совершенно неожиданным для Адамовича образом: по рекомендации Б.И. Элькина, душеприказчика Милюкова и редактора книги Адамовича о Маклакове, ему удалось устроиться преподавателем в английском университете. В начале 1950 г. он читает лекции о поэзии в Оксфорде, ас 1951 по 1960 г. преподает в Манчестерском университете.

Георгий Иванов с Одоевцевой в 1951 г. переезжают на жительство в Русский дом в Montmorency (5, avenue Charles de Gaulle). Атмосферу в нем Иванов описывает в письме Р.Б. Гулю, прося «прислать на адрес нашего русского библиотекаря пачку старых — какие есть — номеров “Нового журнала” — сделаете хорошее дело. Здесь двадцать два русских, всё люди культурные и дохнут без русских книг. Не поленитесь, сделайте это, если можно. Ну, нет, это не русский дом Роговского. Я там живал в свое время за свой собственный счет. Было сплошное жульничество, и грязь, и проголодь. Здесь Дом Интернациональный — бывший Палас, отделанный заново для гг. иностранцев. Бред: для туземцев с французским паспортом ходу в такие дома нет. За нашего же брата апатрида (любой национальности) государство вносит на содержание по 800 фр<анков> в день (только на жратву), так что и воруя — без чего, конечно, нельзя, — содержат нас весьма и весьма прилично»[33].

В Montmorency (S. et О.) Ивановы прожили три года (1951–1953), после чего были переведены в другой Русский дом на юге Франции. Уже здесь происходит примирение Иванова с Адамовичем и начинается последний период их переписки, которая публикуется ниже. В ней гораздо больше писем к Одоевцевой, чем к Георгию Иванову, который, хотя и заключил с Адамовичем «худой мир»[34], с прежней теплотой к нему относиться не начал и, например, в письмах Маркову крыл бывшего ближайшего друга почем зря.

Письма печатаются по копиям из фонда Адамовича в библиотеке Йельского университета (Beinecke. Georgii Adamovich Papers. Gen MSS 92. Box 1. Folder 1–3). В приложении даются два письма, которыми обменялись Г.В. Иванов и М.А. Алданов в 1948 г., разбираясь в причинах сложного отношения эмигрантской общественности к Г.В. Иванову после войны. Они отложились в фонде Алданова, хранящемся в Доме-музее М.И. Цветаевой (Москва).

Хотя Одоевцева и писала Адамовичу, что прячет его письма в особый ящик и тщательно их бережет, он сомневался в этом недаром. Письма сохранились не в лучшем виде. Часть их утрачена, другие сохранились не целиком (письма 18, 19, 39, 42, 47, 53, 54): кое-где по неизвестным причинам части страниц отрезаны, а иногда не хватает целых страниц (в частности, одна из страниц была обнаружена в Калифорнии, — Одоевцева послала В.Ф. Маркову автограф «самого Адамовича», о другой упоминает Р.Б. Гуль в письме Адамовичу от 11 апреля 1958 г.: «Ир<ина> Вл<адимировна> даже приложила вырезку из Вашего письма» (Beinecke. Roman Gul’ Papers. Gen MSS 90. Box 18. Folder 412). Местонахождение обратныхписемнамнеизвестно. Возможно, Адамович не шутил, говоря, что по прочтенииу ничтожаетвсе приходящие к нему письма. Как бы там ни было, и то, что сохранилось, представляется нам весьма любопытным документом эпохи.

О взаимоотношениях трех поэтов на протяжении 1955–1958 гг. лучше всего расскажут сами письма, а здесь остается только привести эпилог этой истории.

Георгий Иванов умер 27 августа 1958 г.

4 сентября 1958 г. Адамович писал С.Ю. Прегель: «Я был в Hyeres на похоронах Георгия Иванова. Она, “вдова”, — ей как— то не идет это слово! — растеряна и недоумевает: что ей делать дальше? Показала мне записку, оставленную Жоржем для распространения после его смерти. Он, по ее словам, предназначал ее для печати. По-моему, печатать в газетах ее нельзя, и она, Ирина, с этим согласилась. Я Вам ее списываю и прилагаю. Что, по-Вашему, можно с ней сделать? Мне записка не очень нравится по тону, но это вопрос другой и значения не имеет. Ирина хотела бы ее распространить, а главное, — она мечтает уехать в Америку, и ей обещан даровой билет. Но, кроме билета, нужна виза, affidavit (даже если на время — 6 месяцев, “а там видно будет”) и т. п. Я сейчас ее делами немножко занимаюсь и хотел бы знать, как Вы относитесь к мысли об Америке и кто и как мог бы в этом деле помочь и содействовать? Друзей у нее мало, и она это знает, что растерянность ее и увеличивает.

Простите за все эти скучные вопросы. Но я уверен, что Вы поймете мое желание для этого сумасбродного и, в сущности, милого существа что-то сделать»[35].

К письму прилагался текст записки Георгия Иванова:

«Благодарю тех, кто мне помогал.

Обращаюсь перед смертью ко всем, кто ценил меня как поэта и прошу об одном. Позаботьтесь о моей жене Ирине Одоевцевой. Тревога о ее будущем сводит меня с ума. Она была светом и счастьем моей жизни, и я ей бесконечно обязан.

Если у меня действительно есть читатели, по-настоящему любящие меня, умоляю их исполнить мою посмертную просьбу и завещаю им судьбу Ирины Одоевцевой. Верю, что мое завещание будет исполнено.

Георгий Иванов»[36].

Ирина Одоевцева после смерти Георгия Иванова наконец— то перебралась из Йера в Ганьи и продолжала переписываться с Адамовичем (окончание их переписки опубликовано Ф.А. Черкасовой[37]).

Адамович скончался в Ницце 21 февраля 1972 г. от второго инфаркта.

По прошествии двух десятков лет после смерти Иванова Одоевцева вышла замуж за Якова Николаевича Горбова (1896–1981)[38]. С ним она прожила немногим более трех лет, а когда он умер, жила в Ганьи одна вплоть до переезда в СССР в 1987 г. В Ленинграде ей была предоставлена квартира на Невском проспекте, и многочисленные гости толпились в этой квартире постоянно. Умерла Ирина Владимировна 14 октября 1990 г., так и не успев написать третью книгу своих мемуаров «На берегах Леты».

В заключение остается только поблагодарить кураторов Библиотеки редких книг и рукописей Байнеке, любезно разрешивших опубликовать хранящиеся у них письма, а также профессора Жоржа Шерона, без которого эта публикация не состоялась бы.

Список сокращений

Amherst — Amherst Center for Russian Culture. Amherst College (Amherst, Massachusetts)

BAR — Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture. The Rare Book and Manuscript Library. Columbia University (New York)

Beinecke — Beinecke Rare Book and Manuscript Library. Yale University (New Haven, Connecticut)

Hoover — Hoover Institution Archives. Stanford University (Palo Alto, California) Leeds — Leeds Russian Archive. Brotherton Library. University of Leeds (Leeds, Yorkshire)

Library of Congress — Library of Congress. Manuscript Department (Washington, D.C.)

UCLA — University of California (Los Angeles, California)

ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации (Москва)

НИОР РГБ — Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва)

РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (Москва)

РЗИА — Русский заграничный исторический архив (Прага, 1923–1945)

РМОЗ — Русское музыкальное общество за границей (26, avenue de New York, Paris)

РНБ — Российская национальная библиотека (Санкт-Петербург)

РСХД — Русское студенческое христианское движение

ОР ИМЛИ — Отдел рукописей Института мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук (Москва)

ОР ИРЛИ — Отдел рукописей Института русской литературы (Пушкинского Дома) Российской академии наук (Санкт-Петербург)

ЦОПЭ — Центральное объединение политических эмигрантов (Мюнхен)

104, Ladybarn Road Manchester, 14 8/II-55