Я здесь еще дней 10, а потом в Париже, если все будет в порядке. То, что Вы пишете о Ваших любвях и поклонниках, мне очень по душе. Не унывайте, дорогая детка, пока душа молода, человек тоже молод. А душа не стареет, в чем я все больше убеждаюсь и из чего заключаю, что она в самом деле бессмертна (раз не стареет). Я только боюсь, что в будущей жизни окажусь лягушкой или червяком, а хотел бы быть Рамзесом или Линой Кавальери[232]. На крайность Дианой Карэн. Писал на днях о «Н<овом> журнале» и написал несколько прочувствованных слов о Жоржиных стихах, вернее, не о них, а о нем вообще[233]. Какая страшная дрянь Олег Ильинский (?) Будапеште![234] Я все меньше выношу эти поэтические актуальности. Что Ваш Кормэйль? Неужели мечта Ваша исполнилась? Очень буду рад за Вас, конечно, но мне будет жаль, что не к кому будет ездить в Hyeres, — разве что к Зое Симоновой![235] Ну, до свидания. Напишите, если что будет от Леонидова. Я его в Париже, м. б., где-нибудь встречу и тогда сделаю удивленное лицо. Будет — должен быть, по крайней мере — вечер памяти Алданова[236], на котором я произнесу speach[237], Леонидов, как молодой писатель, наверно придет. Целую, обнимаю и желаю всяких успехов. Ваш Г. А. 27. Г.В. Адамович — И.В. Одоевцевой 7, rue Frederic Bastiat Paris 8 27/VI-57 Chere Madame, amie и все прочее! Спасибо за письмецо. Очень рад, что, наконец, «свершилось», и Леонидов прислал деньги. Я его не видел, но звонил ему и просил передать, что звонил. М. б., это на него подействовало, т. к. он, конечно, понял, зачем я звонил. О том, чтобы к Вам заехать по дороге в Ниццу, увы, как о «прыгать», нет речи: я еду автокаром, через Гренобль. Если доживу, приеду в сентябре. Кстати, во Францию приезжает моя сестра, Таня[238], и в сентябре должна быть в Ницце. Пишет, что она — «толстая старуха», что мне трудно себе представить. Относительно кружения в сливках света, Вас интересующих, могу сообщить немного: видел Гингеров, Прегелыну, Лиду, — все то же. Видел еще американцев — Гринбергов, Женю Клебанову. Гринберги спрашивали о Вас, они приехали со своим автомобилем и собираются разъезжать по Франции! Еще видел Маковского, plus «гад», que jamais[239]. Я его не выношу. Кажется, все. В понедельник алдановский вечер, на котором будут, верно, еще сливки. Я всегда лечу в Париж на крыльях любви, а долетев, удивляюсь: чего так стремился? Притом, у меня под крышей[240] жара нестерпимая. Неожиданно я получил приглашение в Мюнхен, на какой-то съезд, в конце июля (верно, устроил Бахрах, который там). Но, по здравому размышлению, не поеду и уже им ответил: хотя taux frais payes[241], но чего ради тащиться в жару и сидеть там три дня, слушая какие-то доклады? Если бы они платили, кроме расходов, дело было бы другое. Относительно Зои Симоновой, простите, дорогие товарищи, не одобряю: ну, чего обижать une pauvre mioche[242], дорвалась до литературы, и Бог с ней! Мир, мир, мир, везде и повсюду, и Блоку от ее Герцена никакой обиды нет. Оцупа о Лермонтове и высших вопросах я прочел полстолбца и бросил, решив: зачем я буду себя утруждать? Водов, кажется, думает, что это все великая мудрость и блеск, я ему смутно намекнул, но он сказал: «Кускова в восторге». А Кускова пишет о Некрасове: «и сказать, что это когда-то нравилось!» Ну, passons, так было, так будет.
Относительно любви и поклонников, то Троцкий был прав: «продолжайте, mademoiselle!»[243], только найдите кого-нибудь помоложе. Не знаю, какой великий писатель (кажется, Вольтер), сказал, что понять, что такое любовь, в смысле poignant[244], можно, лишь влюбившись в женщину на 25 лет моложе тебя. Вот с этой точки зрения я бы очень советовал Вам влюбиться в 20-летнего мальчика, на что, впрочем, Вы по легкомыслию своему не способны. А жаль. У женщин это, должно быть, она более poignant, чем у мужчин, чему пример — Федра. Кстати, я нашел у того же Вольтера строчку, от которой пришел в восторг: C’est moi qui doit tout, puisque c’est moi qui t’aime[245]. Совсем на него не похоже. Как здоровье, Ваше и Жоржа? Напишите теперь в Ниццу (но если напишете до 8 июля, то еще в Париж!) — адрес: 4, avenue Emilia, chez Mme Heyligers, Nice, ибо моя хозяйка Lesell вышла замуж, жениху 82 года, и теперь она Heyligers. До свидания, cherie и дорогой друг. Я очень люблю Ваши письма, всячески, так что доставляйте одинокому старцу удовольствие. Жорж же, простите, свинья, ибо не пишет никогда и забыл Мурзилку. Я в жизни хочу помнить только хорошее и забыть плохое. В этом (как во всем) надо тренироваться, а в особенности ежедневно повторять: «яко же и мы оставляем должником нашим»[246]. Видите, Madame, я стал, как Гоголь перед смертью. Ваш Г. А. 28. Г.В. Адамович — Г.В. Иванову 4, av<enue> Emilia chez Mme Heyligers Nice Вторник <13 июля 1957 г.>[247] Cher Жорж Получил вчера письмо от Полякова: «Можете сообщить Ивановым, что вчера им постановлено перевести 50 долларов». Значит — ждите. А может быть, уже и получили. Кроме того, у меня есть к Вам вопрос. Я хотел бы дней через 8-10 поехать в Марсель, по делам любовным или вроде. А любовные мог бы соединить с дружеским — и быть у Вас. Но, ввиду Вашего молчания, сомневаюсь, в каких Вы настроениях и будет ли это кстати. Поэтому ответьте, можно ли, и еще ответьте, могу ли я просто написать: «приеду тогда-то», т. е. в любой день (думаю, что это, скорее всего, будет среда 21-го). Если приеду, то, как в прошлом году, между двумя поездами, но без всяких ветчин и сардинок с Вашей стороны, т. к. съем все что нужно в Тулоне. Надеюсь, a bientot[248], а впрочем, не знаю. Зависит отчасти и от casino, где бывают les hauts et les bas[249], т<ак> что сами понимаете, что может получиться. Ваш Г. А. 29. Г.В. Адамович — И.В. Одоевцевой 4, av<enue> Emilia с/о Heyligers Nice 9/IX-57 Милый друг, дорогая Madame’очка Спасибо, что написали, и простите, что отвечаю не сразу. Всякие хлопоты, Таня[250], желающая обозревать Ниццу, — и прочее. Сами понимаете. Я очень рад, правда, что Вы поправляетесь, и еще больше, — если возможно, — жалею, что не видел Вас, когда приезжал. Глупо ведь то, что мне было все равно, когда приехать, и я мог бы выбрать, в сущности, любой день! Постараюсь приехать проездом в Париж, на будущей неделе. Но не знаю, удастся ли это, тоже по разным причинам. Во всяком случае, если приеду, напишу заранее, и, пожалуйста, сидите дома, какой бы это день ни был. Ужасно мне не хочется уезжать отсюда: опять зима et une solitude de plus en plus noire[251]. До свидания, дорогой ангелке vous aime bien[252] со всем Вашим наполеоновским умом и другими качествами. вернуться Кавальеры (Cavalieri) Лина (1874–1944) — оперная певица, слывшая самой красивой женщиной своего времени. вернуться В № 48 «Нового журнала» были опубликованы стихотворения Георгия Иванова «Иду — и думаю о разном…» и «Свободен путь под Фермопилами…» (С. 99-100), о которых Адамович написал в рецензии: «Оставляю под конец два стихотворения Георгия Иванова, как всегда мастерские, со все больше усиливающимся у него стремлением к совмещению поэтичности с прозаизмами, будто сахара с солью. Метод был бы для другого стихотворца опасен, но Георгия Иванова спасает то, что надо признать его чудесной особенностью: как сердце, по Пушкину, “любит оттого, что не любить оно не может”, так и стихи его всегда поют, — очевидно, потому, что “не петь не могут”» (Адамович Г. «Новый журнал». Кн. 47 и 48 // Русская мысль. 1957.30 мая. № 1062. С. 4–5). вернуться О стихотворении О.П. Ильинского «Это сражается Будапешт…» (Новый журнал. 1957. № 48. С. 121) Адамович писал в той же рецензии: «Олег Ильинский — стихотворец несомненно даровитый, но дарованию его, по-видимому, еще далеко до зрелости. Мне могут возразить, что стихов будто бы “зрелых”, — независимо от возраста пишущего, — то есть таких, где все эмоции будто бы пережжены и переплавлены, где в неизменный пятистопный ямб уложены размышления о суете сует, где все пристойно, приятно, благоприлично и все чуть-чуть ни к чему, — что таких стихов у нас хоть отбавляй… Совершенно верно! Но и размашисто-декламационные выкрики о венгерском восстании тоже ни к чему, еще больше ни к чему! Есть какое-то разительное, мучительное несоответствие между событиями, вроде будапештской драмы, и торопливыми, квазипоэтическими иллюстрациями к ним. Читая стихи о Венгрии, я вспомнил знаменитое изречение Андре Жида насчет того, что “хорошие чувства идут на изготовление плохой литературы”» (Адамович Г. «Новый журнал». Кн. 47 и 48 // Русская мысль. 1957. 30 мая. № 1062. С. 4–5). вернуться Симонова Зоя — автор стихов и рассказов, публиковавшихся в журнале «Возрождение». вернуться Вечер памяти М.А. Алданова был устроен 1 июля 1957 г. Союзом русских писателей и журналистов в Париже совместно с Объединением молодых поэтов. О выступлении Адамовича на вечере см. заметку: Мищенко А. Верная нота // Русская мысль. 1957. 11 июля. № 1080. С. 5. Текст выступления был вскоре опубликован в виде статьи: Адамович Г. Алданов — человек и писатель // Там же. 1 августа. № 1089. С. 4–5. вернуться Адамович Татьяна Викторовна (в замужестве Высоцкая; 1891–1970) — родная сестра Г.В. Адамовича, балетмейстер, хореограф, организатор и руководитель балетной школы в Польше. 26 апреля 1963 г. Н.Н. Берберова с некоторыми неточностями писала о семействе Адамовича Г.П. Струве, отвечая на его запрос: «Напишу Вам сейчас о семействе Адамовича, чтобы распутать недоразумение: сестер было две. Одна жила и умерла во Франции, в Ницце, другая жила и живет в Польше. Отец Адамовича был женат два раза. От первого брака все были военные, даже генерал был, живший в Белграде. Вторым браком отец Адамовича, сам генерал, женился на еврейке, кот<орую> я знала, ее звали Елизавета Семеновна. Скандал был ужасный в Вильно, где в то время Любимов был губернатором. От этого второго брака было две дочери и один сын. Ольга, старшая, еще в 30-х гг. заболела сердечной болезнью и была инвалидом (не замужем, умерла в42 г.). Татьяна была у меня в гимназии в 1913–1916 гг. классной дамой и учительницей французского языка. (Между прочим, гимназия Михельсон, на Владимирском проспекте, дала следующих “известных” лиц: со мной учились 1) сестра Оцупа, 2) двоюродная сестра Шкловского, 3) будущая жена Юрия Германа,4) Муся Алонкина, которой посвящен первый сборник Серапионов, 5) будущая жена Корвин-Пиотровского и еще мн. др.) Итак, Татьяна в 1917-18 гг. вышла замуж за некоего Высотского, чистокровного поляка, и уехала с ним навеки в Варшаву. (Одоевцева ее знать не могла.) Это было, конечно, после ее романа с Гумилевым. Она увлекалась Далькрозом и кн<язем> Волконским и, приехав в Варшаву, сейчас же открыла балетную школу. Она приезжала довольно часто в Париж с выводком молодых балерин, кот<орые> танцевали в Фоли Бержер и пр. местах (но не в Гранд Опера). Она была невероятно горда и самонадеянна. Теперь, будучи полькой по мужу и, видимо, по чувствам, она живет в Варшаве и вот написала книгу по-польски — русский она стала сильно забывать. В Париже я ее видела. Она меня хорошо помнила и лично ко мне, когда мне было 12–14 лет, она относилась очень мило, познакомила меня тогда с Ахматовой и Блоком, о чем я написала кратко в сборнике “Встреча” (40-е годы). Ей лет около 72, Адамовичу 69. Встреча Ваша с Адамовичем, по-моему, иной быть и не могла» (Hoover. Gleb Struve Papers). Отец Адамовича Виктор Михайлович (1839–1903) состоял в первом (гражданском) браке с писательницей Надеждой Александровной Лухмановой (урожд. Байковой; 1844–1907). Упоминаемый Берберовой генерал — их сын Борис Викторович Адамович (1870–1936), военный писатель, историк лейб-гвардии Кексгольмского полка, в Первую мировую — командующий Кексгольмским полком, в Гражданскую — участник Белого движения, в эмиграции — директор Русского кадетского корпуса в Югославии в чине генерал-лейтенанта. Вторым браком Виктор Михайлович был женат на Елизавете Семеновне Вейнберг (1867–1933), от которой имел четверых детей: Владимира (1886–1930), Ольгу(1889–1952), Татьяну(1891–1970) и Георгия (1892–1972). Роман с Гумилевым у Татьяны Адамович (ей посвящен «Колчан») продолжался с начала 1914 до конца 1916 г., это было одно из самых продолжительных увлечений Гумилева, которое Ахматова называла «периодом Адамович». Гумилев даже предлагал в это время Ахматовой развод (записи в дневнике П.Н. Аукницкого 24 марта и 9 июня 1925 г.). Вскоре после этого, в 1918 г., Татьяна вышла замуж за поляка Стефана Высоцкого и уехала с ним в Польшу. Ее «книга по-польски»: Wysocka Т. Wspomnienia. Warzsawa: Czytelnik, 1962. Позже она написала по-польски еще одну книгу: Wysocka Т. Dzieje baletu. Warzsawa, 1970. О Т.В. Адамович см. статью в кн.: «Wielka Encyclopedia Powszechna PWN» (Warszawa: PW Naukowa, 1969. T. 12. S. 568), где, однако, годом ее рождения указан 1894-й. См. также: Обухова-Зелиньска И. Татьяна Высоцкая, сестра Георгия Адамовича (по воспоминаниям Т. Высоцкой) // Русские евреи во Франции: Статьи, публикации, мемуары и эссе. Кн. 2: Русское еврейство в зарубежье. Т. 4 (9) / Сост., ред. и изд. М. Пархомовский; науч. ред. и сост. Д. Гузевич. Иерусалим, 2002. С. 357–376. вернуться Квартира Адамовича в Париже, в которой он прожил последние 20 лет своей жизни, находилась на самом верхнем этаже (7, rue Frederic Bastiat), что причиняло ему некоторые неудобства (напр., лифт в подъезде установили незадолго до смерти Адамовича), но зато ему нравилось, что эта квартира находилась в доме у самых Елисейских Полей. вернуться Адамович цитирует статью Л.Д. Троцкого о «внеоктябрьской литературе» (Правда. 1922.17 сентября. № 209; 19 сентября. № 210), где тот, неодобрительно отзываясь о стихах Адамовича и других членов Цеха поэтов, неожиданно благосклонно писал о книге Одоевцевой «Двор чудес»: «Тут баллада об извозчике, которого насмерть загнал вместе с его лошадью комиссар Зон, рассказ о солдате, который продавал соль с толченым стеклом, и, наконец, баллада о том, почему испортился в Петрограде водопровод. Узор комнатный, такой, который должен очень нравиться кузену Жоржу и тете Ане, но все же хоть махонькое отражение жизни, а не просто запоздалый отголосок давно пропетых перепевов, занесенных во все энциклопедические словари. И мы готовы на минуту присоединиться к кузену Жоржу: “Очень, очень милые стихи. Продолжайте, mademoiselle!”» (цит. по: Троцкий Л. Литература и революция. М.: Изд-во политической литературы, 1991.С. 38). вернуться Это я всем обязан, поскольку это я люблю тебя (фр.). вернуться Вторник в указанные числа (21-е минус 8 или 10 дней = 11-13-е) приходился на 13 июля. вернуться Одиночество все более и более черное (фр.). |
